— Сделай… сделай что-нибудь, — умоляю я, обернувшись.
В тот же миг мимо меня проносятся потоки огня, устремляясь к предателям и пожирая их. Но Рамон… Он так и остаётся мёртвым. Роб продолжает лежать, а Тристан… Я не вижу его среди многочисленных тел.
— Прости. Прости, — шепчу, прикрывая рот рукой, и пячусь. — Простите меня.
Всё ещё уверенный в своей победе, Луис хохочет, видя, что все, кто пришёл с нами, повержены. Он стоит в значительном отдалении от эпицентра бойни, и я бросаюсь вперёд. Меня пожирает ярость. Оглушающая и разрушительная. Я хочу, чтобы он сдох. Заткнулся навечно. Превратился в пепел. И исчез в адовой бездне.
— Это должна быть я, — тихо произносит Роза, возникнув передо мной словно из воздуха. — Только я смогу это сделать. Ни ты, ни Демиан, ни даже Люциан не должны. Вашей задачей было ослабить Луиса и разобраться с его последователями, финальный удар должна нанести я.
— Почему Люциан не сказал нам об этом?
— Он редко делится своими истинными планами. Кто-нибудь мог прочитать ваши мысли, вы не должны были знать.
— И в чём причина того, что мы не можем убить Луиса?
— Луис заключил контракт со Смертью. Люциан не может пойти против неё. Если он это сделает, то преступит черту. Смерть вынуждена оберегать Луиса, потому что не может нарушить договор. Она сегодня закрыла глаза на многое, но на прямое покушение не закроет. Если ты или Демиан попытаетесь убить его, то погибнете. А я уже мертва. Мне терять нечего.
— Ты не выглядишь мёртвой.
— Но я мертва, Никки. Уже очень давно. Прости, что я не разгадала намерения Люциана. Я должна была догадаться. Он не воплощение зла, а сила, с решениями которой нужно считаться. Люциан никогда не делает ничего просто так, без веской на то причины. Мне стоило остановить тебя, а не подвергать сомнениям его действия. Но я разучилась доверять. И мне очень жаль.
Мои глаза слезятся от пепла, который всё ещё не осел. А может, я просто плачу. Люциан хотел помочь нам, но из-за меня… О, боги… Я встала на пути, и из-за меня погибли наши люди. Возможно, Тристан и Роб тоже…
— Прощай, Никки. Я рада, что мы познакомились, пусть и при таких обстоятельствах.
Хочется спросить её о многом. Например, откуда она знает Люциана и почему у него два имени. Или знает ли Луис о дочери. И ещё о тысяче вещей. Но говорить я не в силах, поэтому просто киваю.
Роза достаёт кинжал из складок платья, и он поблёскивает, отражая лунные блики.
— На этом свете и на том, — шепчет она, поворачиваясь ко мне спиной. — Ты не найдёшь покой и дом.
Я бегу следом, но не поспеваю за ней. Роза двигается даже быстрее Демиана. Я вообще никогда не видела, чтобы человек двигался с такой скоростью. Долю секунды назад она была здесь, а сейчас уже стоит перед Луисом.
За его спиной снова вырастает та самая тень. Тот самый мужчина, которого я не знаю. Телохранитель? Марко? Где он был всё это время? И не помещает ли он Розе?
Но она успевает вонзить клинок в грудь Луису, а затем вытаскивает книгу у него из-за пазухи. Яркая вспышка озаряет пространство, заставляя зажмуриться, и я ощущаю, как земной дух наконец обретает свободу. Когда я открываю глаза, то не вижу ни Розы, ни Луиса. На том месте, где они стояли, образовалась глубокая воронка. Дух земли и правда прошёл сквозь своего обладателя. Надеюсь, Луису было очень больно.
Подхожу к загадочному мужчине и спрашиваю:
— Кто вы?
Он скидывает капюшон. Стоит мне моргнуть — и передо мной стоит уже не мужчина, а высокая стройная женщина. Её прямые чёрные волосы струятся до талии. Ярко-зелёные глаза в обрамлении густых ресниц очерчены угольной подводкой. Большие губы идеальной формы кажутся кроваво-красными. А облегающее чёрное платье с изумрудной отделкой скрывает слишком мало.
Её сексуальность кричащая, даже скандальная. Но при этом не пошлая, скорее — роковая. От женщины веет мудростью, справедливостью, безграничной силой и древностью. Внешне она молода, но я даже представить не могу, сколько ей на самом деле лет. И можно ли вообще заикаться о возрасте в её случае.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы… Смерть, — шепчу и пялюсь на неё, открыв рот.
— Морриган, — представляется она и чуть приподнимает уголок рта, ослепляя меня своей неземной красотой. — Я бы сказала, что мне приятно познакомиться. Но вряд ли это то, что ты хочешь услышать прямо сейчас.
Я просто закрываю рот. Морриган… это же… это… Чёрт возьми! Я правда разговариваю с богиней войны, смерти и мрака?
— Люциан, доброй ночи, — Морриган смотрит мне за спину.
Оборачиваюсь, ожидая увидеть Демиана, но перед нами стоит сам Владыка тьмы.
— Для тебя она уж точно добрая, — он усмехается.
— Верно. Знал бы ты, как было утомительно ходить за ним по пятам, — лукаво произносит Морриган. — Но было забавно притворяться его другом.
— Так вы и были Марко? — спрашиваю я, вконец растерявшись.
— Пришлось импровизировать, — уклончиво отвечает она. — Луис нарушал баланс веками, а я вынуждена была оберегать его, потому что не имела права нарушать договор. И я должна поблагодарить вас за то, что помогли расправиться с ним, не вовлекая и не компрометируя меня. Передай Розе мою благодарность, Люц. Без неё ничего бы не вышло, — Морриган чуть склоняет голову.
— Тогда тебе нужно и Луиса благодарить, — Люциан усмехается. — Точнее — его член, который не смог устоять перед Розой и велел Луису воскресить её. Мы не знали, сделает ли он это. План держался на вожделении. Хорошо, что люди не могут устоять перед искушением. Зов плоти сыграл решающую роль. Может, тебе стоит написать оду похоти?
В его огненных глазах вспыхивает настоящий пожар, а губы Морриган искажаются в презрительной усмешке. Морриган не просто испепеляет Люциана взглядом, она в бешенстве. Наводит на мысли о том, что у этих двоих есть история. Но не успеваю я спросить, как Морриган фыркает и вновь становится отстранённой.
— Всего доброго, Никки. Люциан, не прощаемся.
Владыка тьмы низко кланяется ей, а Морриган… Чёрт, она действительно превращается в огромного чёрного ворона и покидает нас.
— Где Демиан? — выпаливаю, едва возвращается способность говорить.
— Помогает раненым.
Чувство вины обрушивается на меня с удвоенной силой.
— Это моя вина. Ты хотел помочь, а я…
— Ты просто человек, Никки. Ты не могла догадаться. Я этого и не ждал. Не вини себя.
— Но я…
— Не стоит, Никки.
Люциан качает головой, а я вспоминаю его прощальные слова, которые он сказал мне на смотровой площадке, и шепчу:
— И вот мы снова встретились. Я не молилась.
— Нет, не молилась. И ты назвала меня Люцианом. Для тебя я Лукьян, Никки.
Киваю, и на пару минут повисает молчание. До нас доносятся стоны раненых, и я знаю, что должна идти к ним, но что-то удерживает меня. Ещё не всё сказано.
— Зачем ты пришёл сам? Ты ведь контролируешь его.
— Я смог прийти, только когда Роза убила Луиса. Сунулся бы раньше — и Морриган откусила бы мне руку.
— Руку?
— Образно выражаясь, — Люциан морщится. — Если бы я вмешался напрямую, у нас с ней возник бы конфликт интересов. Поэтому мне нужен был Демиан. Благодаря ему я смог присутствовать здесь.
— Любишь всё контролировать?
— Такие вещи нельзя пускать на самотёк. Луис веками нарушал баланс. Но сегодня пересёк последнюю черту, воскресив Розу.
— Надеюсь, он будет гореть в аду.
— А ты кровожадна, — он вновь усмехается. — Демиан столько рассказывал. О тебе. О себе. О вас.
— Ты сам расспрашивал его. Зачем?
— Мне было любопытно, — Люциан склоняет голову набок. — Вы мне понравились. Ты и он. Я наблюдал за вами. Иногда в аду так скучно. Ты знала, что влюблённые отмечены особой аурой? Я говорю об истинной любви, Никки. У вас она такая. Вы оба знаете, что такое тьма. Оба несёте её внутри себя. Но одновременно с этим вы смогли обрести свет. Меня привлекает двойственность, поэтому я вас и заметил.
Несколько секунд я просто таращусь на него, но потом всё же беру себя в руки и задаю главный вопрос: