Инконню широко шагнул, ударил грифоном в герб Сноудона, отчего Седрик, выронив меч, грузно упал, шлем, свалившись, звякнул о сапоги зевак. Беллеус посмотрел на Инконню с ненавистью, крикнул:
– Седрик, вставай, не позволяй чужаку унизить рыцарство Сноудона!
Толпа согласно загомонила. Чайльд, дернув Беллеуса за рукав, прошептал зло:
– Не разжигай страсти, дурак! Нам предстоит вместе сражаться и, может, умереть. Признай, как мужчина, что Инконню бьется лучше!
Беллеус отвел взгляд, задвигал желваками.
Орущая толпа побадривала Седрика. Инконню царапали злобные взгляды.
«Не лучший способ завоевать доверие», – подумал горько.
Седрику подали меч. Юноша, уловив во взгляде противника бессильную ярость, огорченно опустил уголки губ. Седрик кинулся на него с отчаянным воплем.
Инконню легко отбил натиск, красивым движением сместился, и бешеный замах противника пропал втуне. Инконню сочно приложился клинком по ягодицам сноудонца.
Зрители против воли захохотали. Седрик бешено озирался.
– Довольно! – прокричал Чайльд. – Победа сэра Инконню неоспорима. Сэр Седрик, возблагодарите Господа за милость Инконню, он не хочет крови.
Седрик взревел, обрушил удар на щит Инконню. Тот врезал ему ногой в грудь, оставив грязный отпечаток подошвы. Седрик в третий раз рухнул на землю. Зрители откровенно забавлялись: симпатий к Инконню не было, но давящее отчуждение постепенно исчезало.
– Надеюсь, сэр, вы прикусите свой поганый язык, – сказал Инконню насмешливо. – Хотя, не скрою, владеете им лучше, чем мечом.
Седрик трясся от ярости, на него жалко было смотреть. Гонтер и Беллеус стыдливо отводили взгляды. Инконню повернулся, зашагал в замок. Седрик сзади истошно закричал. От его отчаянного вопля толпа притихла.
– Седрик, нет! – гневно воскликнул Чайльд.
В лицо Инконню ударила грязь, глаза немилосердно защипало. Яростное дыхание Седрика приблизилось. Вслепую отмахнулся, отдача скрутила руку судорогой. Двор испуганно ахнул.
Инконню протер глаза. К упавшему Седрику кинулись Беллеус и Гонтер.
Седрик корчился, пробитое горло булькало, кровь растекалась по земле.
Инконню с опущенной головой продолжил путь к замку. Люди брезгливо сторонились его.
«Я не хотел! Господи, я не хотел!»
Инконню задел плечом косяк, услышал чей-то скорбный вопль: «Седрик мертв!»
«Должно быть, это кошмарный сон», – с тщетной надеждой подумал Инконню. Сознание затопила тоска, захотелось бросить все и уехать. Как теперь вести войска на врагов, если полководца все ненавидят?
Глава вторая
Мэйбон оторвался от колб с кипящей жидкостью. Эверейна взбесил спокойный вид братца.
– Что происходит, черт возьми?! – заорал Эверейн.
Мэйбон расправил складки халата, в глазах мелькнул опасный огонек, ответил с холодной насмешкой:
– Я ставлю опыты.
Эверейн смерчем пронесся по лаборатории: загремели пустые колбы, с треском ломались полки, ворох свитков накрыл кипу книг, воздух наполнился пылью.
– Ты знаешь, о чем я! – сказал он зло. – Почему не сообщил, что твои подручные упустили рыцаря с девкой?
– И что бы ты сделал? – осведомился Мэйбон, приглаживая бороду.
Эверейн махнул руками, опустил их, как сломанные крылья.
– Сказать надо было, – буркнул сердито. – Теперь отрепье двинется на нас.
– Боишься? – усмехнулся Мэйбон.
– Иди к дьяволу!
Мэйбон подошел ближе.
– Окажем незваным гостям достойный прием, – сказал скрипуче, отчего плечи Эверейна передернуло. – Сбывается твоя мальчишечья мечта, – усмехнулся Мэйбон, – возглавишь наше воинство. Ну, брат, как сладко будет разить человеков мечом и магией! Ну, лязг стали, вкус горячей крови!
– Уймись, уговорил, – сказал Эверейн смущенно. – Если твои уродцы смогут держать оружие и повиноваться, дело выгорит.
– Смогут, – сказал Мэйбон твердо. – И не зря мы открыли Порталы… ха-ха! Будет славная битва.
Колдуны захохотали.
– Пойду покормлю королеву, – сказал он. – Шипит, зараза!
Мэйбон засмеялся, махнул рукой, поворачиваясь к столу. За спиной хлопнула дверь, колдун подавил смешок, в кипящую жидкость бросил щепотку черных зерен. Мэйбон весело насвистывал, звонко постукивая серебряной палочкой по стенкам колбы.
В дверь постучали, после паузы – настойчивей. Инконню неохотно слез с кровати.
Сердито уставился на служанку, в ее взоре читались страх и злоба. Лицо бледное, глаза мелко дрожали, голосок звучал, как писк мышки в пасти кота:
– Сэр, леди Хелия просила посетить ее перед сном.
Инконню нахмурился, ладонью взъерошил волосы.
– Зачем? – спросил устало. За день ему пришлось выслушать много оскорбительных криков, холодность Чайльда и соратников угнетала, так на ночь глядя еще и Хелия решила пропесочить.
– Не знаю, сэр. Вы идете?
– А есть выбор? – усмехнулся рыцарь.
Накинув плащ, двинулся за служанкой по пустым коридорам. Служанка то и дело опасливо оглядывалась.
Со двора доносились гомон, скрип подвод, мычание волов, торжественное пение.
Служанка остановилась перед дверью, робко постучала. Инконню услышал женский голос:
– Входите!
Служанка открыла дверь, шмыгнула в проем. Инконню неловко топтался на пороге.
– Сэр Инконню, вы что, вампир, без персонального приглашения не входите? – раздался до боли знакомый ехидный голосок.
Рыцарь вошел, оглядел комнату: обстановка скудная, свеч мало, на стене мерцало зеркало, в углах висели космы паутины, служанка и фрейлина стояли подле кровати. Фигуру Хелии облегало легкое платье, девушка смотрела строго.
– Добрый вечер, леди.
Хелия фыркнула:
– В самом деле добрый?
Инконню поежился: и без того тошно, а она…
Фрейлина вгляделась в его несчастное лицо, сжалилась.
– Простите, сэр Инконню, – сказала грустно. – Мы все любили Седрика, несмотря на его несносный нрав. Однако он совершил бесчестный поступок и поплатился за это.
Инконню благодарно кивнул, рассеянно оглядел стены.
– Молли, можешь идти, – сказала фрейлина.
Служанка прошла мимо рыцаря, негромко закрыла дверь.
– Давайте присядем, сэр, – сказала Хелия.
Инконню осторожно вдохнул дивный запах молодой кожи, подойдя к кровати, присел на краешек, Хелия примостилась неподалеку, смущенно улыбалась, пальцами нервно мяла одеяло.
– Завтра отправляетесь на решающую битву.
Инконню кивнул, ответил хрипло:
– Да, не знаю, как вести воинов Сноудона после сегодняшнего… Но будьте уверены, отдам жизнь за освобождение королевства.
Хелия робко коснулась его плеча, затем испуганно отдернула ладошку. Инконню смущенно заморгал.
– Возвращайтесь, сэр Инконню, – попросила Хелия, в ее глазах блеснули слезы. – Просто не могу представить мир без вас.
Рыцарь ерзал, а фрейлина, смущенно опуская глаза, придвигалась ближе. Инконню замер под ее нежным взглядом.
– Мы столько пережили вместе, – сказала Хелия, от ее тихого голоса его пробирала дрожь. – Вы стали мне дороги, Инконню.
Рыцарь смущенно кашлянул:
– А вы мне, леди Хелия.
Девушка наморщила носик, нервно поправила завитки волос, дернула плечиком, и платье чуть сползло с плеча. Она поднесла руку к его лицу, ласково поводила пальцами по щеке, и Инконню задрожал. Глаза Хелии загадочно сияли.
– У вас складка у рта, – сказала она смущенно, – и морщинка у глаз, на переносице.
Во рту Инконню стало сухо, в груди запылал пожар, сердце мощно застучало.
– А ваше лицо безупречно, – пробормотал он. – Еще краше с того дня, как я впервые восхитился его неземной красотой.
Инконню готов был пасть на колени перед этим ангелом во плоти. Девушка залилась краской.
Медленно текло время, плясали на голых стенах тени огня. Перед взором Инконню мелькали картинки путешествия, долгие дни, полные упреков, но ведь иногда Хелия бывала и замечательной, и эти дни грели память.