Во взгляде девушки появилась решимость. У Инконню голова закружилась от тепла ее стройного тела и божественного аромата.
– Я, – прошептала девушка. – Сэр Инконню…
Рыцарь утонул в бездонных гиацинтовых глазах. Сегодня Хелия смотрела на него с необычайной лаской и нежностью.
– Инконню, я вас… я вас…
– Что? – спросил рыцарь хрипло.
Хелия посмотрела обиженно, затем с усилием закончила:
– Я вас… молю, спасите королеву… Она замечательная женщина, – вдруг затараторила с жаром, Инконню ошалело тряхнул волосами. – Лучшая правительница на свете. Мы ее очень любим и беспокоимся за ее судьбу. Самое лучшее, что можно сделать для Сноудона, – спасти королеву. Сэр Инконню, обещайте, что вырвете ее из плена колдунов.
В глазах девушки сверкали слезы. Инконню поспешно кивнул:
– Разумеется, леди.
«А то раньше не обещал!»
– Ах, не знаю, как вас благодарить, – заломила руки фрейлина.
– Достаточно устной благодарности. – Рыцарь был смущен близостью девушки: тонкая ткань платья четко обрисовывала очертания груди.
– Нет, этого недостаточно, – прошептала Хелия возбужденно.
– Э-э… скажите спасибо дважды, – пробормотал рыцарь.
Фрейлина подняла брови, в раскрытом ротике Инконню разглядел влажный розовый язычок. Девушка с сердитым фырком отвернулась. Рыцарь, повинуясь внезапному порыву, обнял ее хрупкие плечи, прижал к груди. Хелия, притворно вздрогнув, обмякла.
– Как стучит ваше сердце, – сказала она, глядя в стену. – Сэр Инконню, вы чем-то встревожены?
– Н-нет, – промямлил рыцарь.
Инконню прислушался к внутреннему голосу. Услышанное отчего-то испугало, мысли замелькали хаотически:
«Я не должен… Леди Хелия не для забав, она не распутница из волшебной деревеньки, кои предназначены лишь для плотских утех. Хелией надо восхищаться, благоговеть перед ней. Коснуться ее может лишь любящий. Увы, я… не могу предложить любовь. Не могу… Увы, не могу… Или могу? Нет! Не могу».
Хелия робко прильнула губами к его губам, со вздохом закрыла глаза. Инконню, сжигаемый страстью, тем не менее отстранился. Гиацинтовые глаза распахнулись удивленно, и он медленно покачал головой.
В ее взоре отразилась боль. Едва не опрокинув рыцаря толчком в грудь, фрейлина вскочила, зло прошипела:
– Играете в благородство, сэр? Бросьте притворяться, нет нужды.
Инконню встал, тело била дрожь.
– Леди, так нельзя, – сказал тихо.
Хелия резко обернулась, взгляд горел холодным бешенством, на лице – маска отчаянной решимости.
– Чего нельзя, сэр? – процедила насмешливо. – Посягнуть на невинность? Успокойтесь, другие прекрасно с этим справились. Теперь мне все равно.
– Мне не все равно, – сказал рыцарь.
– Вот как? – хмыкнула фрейлина. – Боитесь испачкаться о шлюху? Желаете остаться чистеньким, незамазанным, достойным чопорного отца? Или бережете себя для блудницы в красном платье?
Рыцарь скрежетнул зубами, молча направился к двери.
– Инконню! – жалобно всхлипнула Хелия.
Рыцарь обернулся, и девушка влетела в его объятья, уткнулась лицом ему в грудь. Инконню неловко гладил золотую головку, тяжесть в груди мешала дышать.
– Не плачьте, – попросил сдавленно.
– Я знаю, вы не переносите женских слез, – продолжала всхлипывать фрейлина, – но дайте выплакаться всласть. Быть может, я больше не увижу вашего лица.
– Мы обязательно увидимся, – сказал рыцарь неуверенно.
– Может, увидимся, но сердце ваше будет отдано королеве, ее невозможно не полюбить, прекрасней женщины нет.
– Красива она или нет, – сказал юноша глухо, – вряд ли она будет мне ближе, чем прекрасная спутница, разделившая много невзгод.
Хелия зарыдала. Рыцарь гладил ее по голове, нежно прижимал к себе. Рыдания постепенно стихли, фрейлина утерла слезы. Она прошла к платяному шкафу в дальнем углу, зашуршала тканью, в ее руках появился белый сверток.
– Вот, – сказала Хелия с неловкой улыбкой, – ваши супервесты часто рвутся, возьмите новый. Я сама соткала, – добавила, заливаясь восхитительным румянцем.
Рыцарь, припав на колено, бережно принял чистую ткань.
– Не смотрите, я ужасно выгляжу, – сказала Хелия, отворачиваясь.
– Нет-нет, вы прекрасны, – горячо запротестовал рыцарь. – Леди, у меня нет слов, чтобы выразить вам свое восхищение!
Фрейлина, затаив дыхание, смотрела, как губы Инконню, приблизившись ее к ладони, опалили кожу поцелуем.
– Благодарю, леди.
Рыцарь поклонился и медленно попятился. Скрипнула дверь, в спину ударил коридорный сквозняк. Инконню со смущенной улыбкой закрыл за собой дверь, заслоняясь от грустного взгляда гиацинтовых глаз.
Он бережно, как самое дорогое на свете, прижимал супервест к груди.
«Теперь буду думать, как бы его не порвать, а это непросто», – подумал с доброй усмешкой.
Глава третья
Остановив коня на верхушке холма, Инконню всматривался в зеленую стену леса.
Войско Сноудона неспешно стекало на бурое поле. Холодный воздух был полон лязга, громких криков, мычания волов. Над потоком мечников звучала вялая песнь, пикинеры шагали молча, лучники и пращники затерялись среди обозов. Услышав мелкую дробь копыт, Инконню подумал, что конников в войске слишком мало.
Слуха коснулось пение мелодичных мужских голосов. Он разглядел меж рядами воинов группу монахов в темных рясах. Небо было хмурым, но крест на длинном древке сиял ярко.
«Чего им в монастырях не сидится? Слава Богу, не стали талдычить о моей нечеловечности, видно, тот священник один такой глазастый», – подумал он с вялой улыбкой.
Сзади раздался мягкий топот копыт, лошадиное фырканье. Инконню обернулся, кивнул Чайльду.
– Сэр Инконню, переход идет гладко, – сказал тот, – даже чересчур.
– Спасибо, сэр Чайльд, – усмехнулся рыцарь, – что хотя бы разговариваете.
Лицо Чайльда омрачилось, глаза погрустнели.
– Вы поступили правильно, сэр, – сказал он тихо. – Седрик опозорил себя недостойным поступком, а вы сделали все, что могли.
– Нет, сэр Чайльд, – возразил Инконню. – Мудрый полководец оглушил бы его, а потом сидел бы у кровати, чтобы первым приветить очнувшегося, сгладить случившееся шуткой. А я просто взбесил Седрика, спровоцировал на подлость и зарубил. Будто Сноудону некуда девать воинов.
Чайльд молчал, конь под ним шумно храпел, из ноздрей вырывались густые клубы пара.
– Несмотря на это, воины последуют за вами, – сказал Чайльд твердо. – Благодарите Хелию, сэр. Если половина ее рассказа верна, то я перед вами преклоняюсь.
Инконню покраснел, выдавил:
– Мы многое прошли.
Чайльд кивнул. В сторонке проехали Лонфол, Борс, Акколон, Рейнольд, позади тащились хмурые Гонтер и Беллеус.
– А что там, в лесу? – спросил юноша.
Чайльд вздрогнул, нахмурился:
– В лесу? Деревья.
– Сэр Чайльд, вы прекрасно поняли, о чем я спрашиваю.
Седой рыцарь стыдливо отвел взор, глубоко вдохнул:
– Извините, сэр Инконню. В лесу, как вы сами видели, башня.
– В ней живет колдун?
– Да. Но не из братьев, он здесь давно. Королева по доброте душевной предоставила ему кусочек владений, а он ответил безразличием, когда Сноудон пал. Послы вернулись ни с чем.
Инконню потер подбородок. Конь спустился с холма, под копытами зачавкала бурая земля, вспаханная сотнями ног, продавленная глубокими колеями повозок. Солдаты маршировали к стене леса, скачущие впереди конные разведчики осматривали каждый куст.
– Может, стоит поговорить с этим колдуном? – сказал Инконню задумчиво.
Чайльд поморщился:
– Зачем? Он не поможет.
– Если не поможет действием, то хотя бы даст совет? Кто лучше колдуна знает, как одолеть другого мага?
– Как изволите, сэр Инконню, – сказал Чайльд недовольно. – Но в лесу нас может ждать засада.
– Я поеду один, – сказал Инконню. – Вряд ли потеря чужака огорчит воинов.
– Сэр Инконню!
Рыцарь махнул рукой:
– Это так, сэр Чайльд. Потеря вас или Борса, несомненно, огорчит, ослабит дух войска, а моего отсутствия не заметят.