— А ну, тихо!
Абсолютное безмолвие, которое обрушилось на меня следом за этим криком души, оглушило почище самого громкого звука. Впечатление возникло такое, что кто-то просто взял и выключил звук. Причем весь. Я даже своего учащенного дыхания не слышала!
Не веря тому, что меня, похоже, все-таки услышали, я медленно опустила руки и обвела взглядом поляну, стараясь при этом не ежиться. Чувство в этот момент было такое, словно на мне разом скрестились даже не десятки, а сотни чужих взглядов. И большинство этих самых взглядов, были отнюдь не ласковыми. Но, несмотря на это, я решила "ковать железо" пока горячо и, собравшись с мыслями, заговорила:
— Приветствую вас, души Перворожденных, ушедших в поисках покоя! Мое имя — Дарья, и я пришла из иного, непохожего на ваш мира. Пришла я к вам, не праздно тревожить, а за помощью, о которой меня, в свою очередь, попросили ваши ныне живущие дети и внуки. Их жизнь изменилась, но они по какой-то причине не могут прийти к вам, чтобы узнать, почему так произошло. Быть может кто-то из тех, кто слышит меня, согласится рассказать об этом мне, чтобы я уже могла донести эту информацию до ваших детей?
Задав этот вопрос я умолкла, в ожидании ответа, однако ни один листочек не шелохнулся, нарушив тем самым воцарившуюся тишину. Но когда я уже было собралась вновь заговорить, дабы попытаться как-то убедить несговорчивых эльфийских предков все-таки мне помочь, на поляну, в нескольких метрах от того места, где стояла, вдруг вышли двое серебристо-белых оленей.
Самец оказался высок, мощен и статен, а его роскошные ветвистые рога выглядели настоящим произведением искусства. Самка же была полной ему противоположностью: небольшая, тонконогая и невероятно изящная. Буквально каждое ее движение было исполнено грацией и величием, из-за чего у меня возникло подозрение, что передо мной не просто звери, а два воплощения эльфийских душ. Оба оленя посмотрели на меня очень пристально, после чего развернулись и прыжками сиганули за деревья.
— Эй! Подождите! — крикнула я, бросаясь следом.
Зачем так вообще поступила, сама до конца не поняла, но мне показалось неслучайным явление этих животных. Другие-то мне на глаза не показывались, а значит эти, выйдя на поляну, преследовали какую-то цель.
Побегать, за парой оленей, мне пришлось знатно, а те, словно играя со мной (а может просто издеваясь), то скрывались за деревьями, то вновь показывались, когда я теряла их из вида. Вот только если этим двоим парнокопытным похоже было весело, то о себе я того же сказать не могла. Из-за быстрого бега у меня очень скоро в боку начало колоть, а дыхание стало тяжелым и прерывистым, так что приходилось время от времени останавливаться, чтобы его перевести. Ну, и одновременно с ухудшающимся самочувствием, в глубине моей души начало расти раздражение, которое вскоре грозило перерасти в самую настоящую злость.
Однако раньше того, когда мое состояние достигло точки кипения — пара красивых зверей, которых я преследовала, вдруг разделились. Самец скакнул резко вправо, в то время как самка серебряной стрелой метнулась влево. Мне бы в этот момент растеряться и задуматься, кого из них выбрать для дальнейшего движения, но к тому времени я уже настолько устала от беготни по лесу, которому было так же далеко до нормального, как до луны, что просто не стала заморачиваться с выбором и повернула за сохатым. А тот, проявив прямо-таки невиданную резвость, всего в несколько прыжков затерялся среди деревьев, заставив меня раздосадовано рыкнуть.
Какое-то время я еще продолжала следовать примерно тем же курсом, каким мог бы (по моему мнению) двигаться вредный олень, но вскоре совсем запыхалась от быстрого бега и остановилась отдышаться. Упершись ладонями чуть повыше колен, принялась вдыхать и выдыхать воздух, одновременно с этим пытаясь решить, куда двигаться теперь, когда неожиданно в просвете между деревьями увидела холм, на котором высился настоящий исполин, непохожий на все прежде встреченные мной деревья. А непохож он на них был тем, что оказался совершенно нормальным и ничем кроме своих размеров удивить не мог.
Это обстоятельство заставило меня разом забыть о своем далеко не лучшем самочувствии и я, прижимая ладонь к правому боку, в котором все еще кололо после быстрого забега, медленно пошла вперед, к гигантскому платану, что раскинул шапку своей зеленой кроны на много метров во все стороны. И чем ближе я к нему подходила, тем больше убеждалась, что пришла туда, куда надо. Передо мной действительно было Перводрево, а вот под ним… Под ним, как оказалось, меня уже ждали.
***
— Приветствую вас, Избранная, и гостья мира Тиль-Нерай! — поднялся мне навстречу высокий белокурый эльф, когда я, взобравшись на холм, оказалась возле древа, поиск которого дался мне столь непросто. — Мое имя Садриэль. Я был первым из Перворожденных, что пришел в этот мир.
— Рада знакомству, лорд Садриэль! Меня зовут Дарья, — вежливо кивнула я, внимательно рассматривая мужчину.
При всей моей, мягко говоря, нелюбви к этой расе, я не смогла остаться совсем уж равнодушной к красоте одного конкретного ее представителя. Она не была чересчур слащавой или раздражающе идеальной, хотя и несла в себе некоторую долю анимешности. В частности, это выражалось в размере, форме и цвете глаз моего нового знакомого. Большие, вытянутые к вискам, они имели тот оттенок фиолетового, которому я не смогла дать определение, потому что в зависимости от того, как на нелюдя падал свет, тот самый оттенок менялся. А потому я даже заморачиваться над этим вопросом не стала. Какая мне разница, лиловые у мужчины глаза, или все-таки фиалковые? Совершенно никакой, ибо не за тем я сюда пришла.
— Вы знаете, зачем я здесь? — решив не ходить вокруг да около, перешла сразу к сути интересующего вопроса.
— Да, — неожиданно мягко улыбнулся мне эльф. — Наш разговор, леди, будет долгим, а потому предлагаю присесть. В ногах, как известно, правды нет.
Я хмыкнула, услышав такую знакомую поговорку, что была популярна в моем мире, и опустилась на зеленый травяной ковер, который устилал все пространство под деревом. Тот, кто представился мне Садриэлем, молча опустился рядом, прислонившись спиной к исполинскому стволу платана. Подумав и посомневавшись немного (а можно ли и мне сделать то же самое), все же последовала его примеру, поймав при этом на себе еще одну мягкую улыбку.
На какое-то время повисла тишина, которая нарушалась лишь тихим шелестом деревьев, что вновь завели "разговоры" о своем, да гудением гигантских пчел, что летали между цветов психоделической расцветки и собирали с них нектар.
— За что вы наказали свой народ? — первой нарушила я воцарившееся молчание, потому как у меня не было желания находится тут дольше, чем это необходимо. Это у сидящего рядом со мной эльфа была впереди вечность и ему некуда было спешить, а вот у меня столько времени в запасе нет.
— Вы — Дарья, как и все люди, все время куда-то торопитесь, — вроде бы осуждающе заметил мой собеседник, но в то же время в его голосе чувствовалась тщательно скрываемая улыбка.
Наверное поэтому я не стала огрызаться в ответ, а сказала вполне миролюбиво:
— Ну, быть может, все дело в том, что у людей, как у вас — эльфов, нет в запасе веков жизни. Мы спешим, чтобы все успеть. Ведь нужно вырасти, выучиться, создать семью и поставить на ноги детей, а в промежутках между всем этим, хочется куда-то съездить, что-то новое узнать и посмотреть.
— Ваша правда, Дарья, — согласно кивнул лорд Садриэль. — Человеческая жизнь, по сравнению с жизнью эльфа — мгновение. А что до вашего вопроса, то наказаны мои потомки не просто так.
— За что же вы обошлись с ними столь сурово? — удивилась я. — Ведь все живущие сейчас эльфы, по сути, ваши дети!
— Безусловно. Но, как и все дети, они тоже иногда шалят: за что потом бывают наказаны. Вот только шалости бывают разные. Порой хватает просто поставить проказника в угол, и тот поймет, что был неправ, но вот иногда, в особых случаях, приходится идти на довольно серьезные меры. Иногда из-за одного виновного, совершившего жестокий поступок, и пары десятков его сородичей, что видели это и не вмешались, оставшись глухими к страданиям ни в чем не повинного существа, приходится наказывать всех.