class="p1">– Где мы? – поинтересовалась я у Бэйла.
Вернее, у его спины, потому что он отвернулся от меня.
– Сейчас все увидишь.
Мы бежали по дороге. Где-то через двести метров лес стал редеть и появились первые дома – полуразрушенные каменные постройки с остроконечными крышами, светло-коричневыми стенами и белыми окнами. Из крыш торчали трубы. По обеим сторонам улицы тянулась невысокая стена, слева от нас был зеленый луг, на котором я обнаружила надгробия. Почтовые ящики, вынесенные к дороге, утопали в сорняках.
– Бэйл, – сказала я. – Где мы?
Он не смотрел на меня, просто продолжал идти.
– Еще немного.
С каждым шагом на душе становилась все более неспокойно. Что-то такое было в этой заброшенной деревне, но я не могла понять что. Когда мы добрались до перекрестка, я, сама не понимая почему, повернула налево – повернула сама, без оглядки на Бэйла. И я знала, что дальше есть мост через реку, еще до того, как увидела его.
Я читала вывески.
Хлебопекарня «Натуральный хлеб». «Бутерброды Хемсли». Отель «Белый Олень».
Некоторые части зданий обвалились. Однозначно мы были в одной из многочисленных деревень, которые были заброшены после Великого смешения. Всё здесь – жилые дома, кладбище, магазины, – было из двадцатого года.
Мы свернули на улицу, ответвляющуюся от центральной. Бэйл двигался в трех-четырех метрах от меня, а я молча следовала за ним.
Дорога поднялась на холм, чтобы потом снова спуститься вниз. Перед нами был еще один лесок с неприметными лиственными деревьями. Деревня осталась позади, и я удивилась, почему мы вообще идем здесь. Разве Бэйл не мог просто доставить нас к месту назначения с помощью своего вихря?
Но я не стала его расспрашивать. Вместо этого я смотрела по сторонам, и чувство, что эти места мне знакомы, только усилилось.
Когда-то я уже была здесь раньше.
И дело было не только в этом: с каждым шагом я чувствовала, как вокруг меня растет гудение. Оно было очень легким, и я заметила его только тогда, когда сосредоточилась на этом.
Это не мог быть рифт. Рифт всегда был в определенном месте, притягивая меня к себе, но этот гудящий звук исходил от каждой травинки и от каждого комочка земли.
Мы свернули с дороги и пошли через лес. Когда Бэйл остановился, я не подошла к нему – сохранила установленную им дистанцию. Наверное, мы отошли довольно далеко от деревни, потому что отсюда ее уже не было видно. Местность становилась все более и более странной. В земле виднелись глубокие борозды, а деревья выглядели так, будто они пострадали при взрыве. Но их стволы уже успели зарасти ярко-зеленым мхом.
– Может, будет лучше, если ты пойдешь сама, – сказал Бэйл и остановился.
Я искоса посмотрела на него. Он выглядел напряженным, и я, хотя понятия не имела, что происходит, ничего не сказала. У него были свои причины на это. И он не стал бы просто так выкладывать их мне – так было всегда.
Я выдвинулась вперед. В просвете между деревьями показалась поляна. А на поляне я увидела… дом. Или то, что когда-то было быть домом. Это был остов дома. Часть стен сохранилась, но с одной стороны торчали обугленные деревянные балки, крыши не было, а чуть правее я обнаружила качели, которые по сравнению со всем остальным казались устрашающе целыми.
Река, протекавшая вдоль деревни, была и здесь. Причудливые базальтовые формы обрамляли берега, а прямо за домом все выше и выше поднимался холм, который заканчивался крутым обрывом. Скала…
Передо мной была впадина, заросшая по краям травой. Но внизу была земля, светлая на самом дне и постепенно темнеющая. Это было похоже на кратер, оставшийся после удара метеорита.
Я направилась к дому. По рукам побежали мурашки. И чем ближе я подходила, тем сильнее мне хотелось повернуть назад. Потому что впереди, в сохранившейся стене дома, я увидела дверь. Дверь, которая когда-то была желтого, как солнце, цвета. Дверь, через которую я часто проходила и которую мы с мамой выкрасили в этот цвет.
– У тех, кто выходит в день с солнцем, всегда хорошее настроение, – прошептала я, и голос мамы эхом отозвался у меня в голове.
Она каждый раз произносила эту фразу, когда мы выходили из дома.
Я замерла, когда вдруг обнаружила, что стою прямо перед дверью.
Осторожно положила руку на обугленное дерево.
Я поняла теперь, куда Бэйл привел меня.
Домой.
Я толкнула дверь. Петли скрипнули, и мне пришлось приложить усилие, чтобы она вообще открылась. Затем вошла и замерла. Это была… могила из пепла. Кое-что из мебели еще можно было распознать: деформированный журнальный столик, сделанный из металла, вешалка для верхней одежды, тоже металлическая. В конце прохода я увидела кухню, от которой остался только фундамент. Но полки с книгами, названия которых я помнила, фигурки, которые собирала моя мама, картины на стенах, большой пушистый ковер перед зеленым диваном, – все это сожрало пламя.
Странное ощущение… Я видела перед собой детали, которые давным-давно растворились во времени. Вот там, напротив дивана, я часто сидела, когда мама заплетала мне косу. Кухня… Мама часто пекла какие-то вкусности. Она любила пробовать новые виды тортов, хоть у нас никогда не было гостей. А вот там… Словно управляемая невидимым пультом, я направилась к гардеробной, рядом с которой на деревянной стене было что-то нацарапано.
Элейн, шесть лет – над этим черточка. Чуть выше: Элейн, семь лет – и еще одна черточка. Выше всего было: Элейн, десять лет. И больше ничего.
Я выпрямилась и огляделась. В доме было еще три комнаты. Ванная, моя старая детская и спальня моей матери. Все было уничтожено огнем.
Я сжала губы. Почему сейчас? Почему Бэйл привел меня сюда именно сегодня?
И дело не в том, что я никогда не думала вернуться сюда, чтобы снова увидеть свой дом. Я и не знала точно, где он находится, этот скромный домик в лесу, потому что была слишком мала, когда покинула его. Узнавать не было необходимости. Мне не нужно было просить об этом Гилберта или Луку. Мои вихри… Они доставили бы меня сюда. Достаточно было моих воспоминаний о том, что произошло здесь в 2092 году.
И что бы это дало? Кроме того, что мне пришлось бы снова пережить потерю. То, что цюндеры забрали у меня мой дом, мою мать.
И вот сейчас я была здесь, в этой могиле.
Зачем Бэйл сделал это?
– Когда я в тот раз прибыл сюда… – сказал он, и я, услышав его голос, так испугалась, что ударилась о торчащую балку, и на меня посыпалось