мне опустилась ветка. Это было первое, что я заметила, когда утром открыла глаза. Ветка, очевидно, выросла из стены гостиницы, соединилась со сломанной стойкой кровати и теперь, поскрипывая, чинила ее.
Ветка вытягивалась, образовывала округлости, и я была настолько очарована этим зрелищем, что мне потребовалось мгновение, чтобы осознать: я одна в постели.
В моей голове сразу же зазвонил тревожный звонок, и я села так быстро, что на мгновение все перед глазами закружилось. Мой размытый взгляд блуждал по комнате и остановился на силуэте у окна. Бэйл натянул штаны, а кожа его торса в свете ранних утренних сумерек приобрела почти голубоватый оттенок.
Схватив простыню, я обернула ее вокруг тела. Плечи Бэйла напряглись. Он услышал, что я проснулась.
В городе было тихо. За окном никто не шагал по улицам, проложенным между домами на деревьях, никто не бегал. Наверное, Бэйл смотрел в пустоту.
– Ты в порядке? – спросила я, но он не ответил.
Я соскользнула с кровати и встала рядом с ним. Но как только я собралась положить руку ему на спину, я увидела это.
Бэйл сжал руки в кулаки, и снова появилось оно: красноватое свечение. Оно было очень слабым, но я хорошо видела мерцание на кончиках его пальцев. Похоже, он не пытался создать из него вихрь – просто стоял и смотрел на него.
– Ты знаешь, что это? – мягко спросила я. – Твои вихри выглядят по-другому.
– Нет.
Бэйл медленно выдохнул, и свечение исчезло.
– Я не помню.
Я так многого не помню. На его лице было написано разочарование.
Оторвавшись от созерцания пустоты, он осматривал меня, мои волосы, мои плечи, шею, потом осторожно, словно в замедленной съемке, вытянул руку.
Я заставила себя стоять спокойно, не показывая никаких признаков дискомфорта. Бэйл не должен думать, что я его боюсь.
Наркотик перестал действовать. Робур так и говорил. Когда Бэйл преодолеет скопаминовый шторм, все закончится.
Указательный палец Бэйла провел по моей щеке, затем по подбородку и далее до ключицы. Я знала, что мое тело все еще в синяках. Синяки – последствия ран, которые нанес мне Бэйл. Сейчас они были едва заметны, но он все равно их увидел.
Палец двигался дальше, Бэйл провел по моему правому плечу и там задержался. В этом месте тоже были синяки. Он открыл рот, чтобы что-то спросить, но я его опередила:
– Это… ничего.
Бэйл нахмурился, на его лице появилось выражение боли.
– Ничего?
– Ничего, что имело бы сейчас какое-то значение.
– Я причинил тебе боль.
Я отчаянно покрутила головой:
– Все в порядке. Поверь мне.
Бэйл издал сухой смешок, полный отвращения к себе, и у меня мурашки пробежали по коже.
– Все в порядке? – повторил он, отошел от меня и прикоснулся лбом к окну.
Я могла только догадываться, какие картины всплывали сейчас перед его глазами.
– То, что я сделал, непростительно. Я сделал тебе больно и… убил так много. Я причинил так много страданий…
Значит, он вспомнил. Хотя я могла предположить, что вспомнил он лишь часть того, что произошло за последние несколько месяцев.
– Ты знаешь… – Бэйл сглотнул, его руки дрожали. – Ты знаешь, сколько их было? Сколько я уби…
– Прекрати.
– Но мне нужно это знать!
Я схватила его за правую руку и повернула его к себе, заставив посмотреть на меня.
– Хоторн полностью контролировал тебя. Это был не ты. Но теперь все закончено. Никто и никогда больше не будет принимать решения за тебя.
Бэйл не сдвинулся с места. Несколько минут он просто дышал. Затем оглядел комнату, стены, потолок, диван.
– Так не должно быть, – наконец сказал он. – Что я снова здесь, в этом доме. С тобой. Это все так… нормально. И при этом ненормально. Я этого не заслуживаю.
– Нет. Ты заслуживаешь. – Мой голос был твердым. – Ты заслуживаешь.
Он скривился и убрал свою руку из моей:
– Хоторн был в моей голове, Элейн. Каждый день. В каждой мысли. Я сделал бы для него все что угодно. Просто всё.
Бэйл снова провел большим пальцем по ранам на моей шее, как будто не мог удержаться, чтобы не напоминать себе снова и снова о том, что это он оставил эти раны. Затем сжал руку в кулак и отстранился от меня на некоторое расстояние:
– Я чуть не убил тебя.
– Но не убил же.
Я пыталась смотреть ему в глаза, но он избегал моего взгляда.
– Это был не ты, Бэйл.
Он отступил еще дальше, так, чтобы я не могла больше к нему прикасаться.
– Ты не понимаешь. Я не только выполнял его приказ. Он заставил меня хотеть этого.
Его дыхание стало прерывистым, он присел и спрятал лицо в коленях, как будто такая поза помогала ему дышать.
– Это было опрометчиво с твоей стороны – вытащить меня из бокса и доставить сюда. Я мог убить тебя вчера. Опять.
– За спасение жизни не нужно извиняться, – сказала я. – Это твое правило.
Я хотела, чтобы это прозвучало как шутка. Типа тех, которые Бэйл часто выдавал с изрядной долей сарказма после того, как мы только познакомились. Но Бэйл не ответил на мою улыбку. Он погрузился в свои мысли, терзаемый воспоминаниями.
– Ты все правильно сказала, – прошептал он. – Я даже не смотрел им в глаза. Я просто посылал их в вихрь и таким образом убивал. Все они погибли в одиночестве. Без шанса на защиту.
Я попыталась собраться с мыслями. Затем присела рядом с ним:
– Послушай меня очень внимательно. – Я взяла его за подбородок, чтобы он смотрел мне в глаза. – То, что я сказала тебе тогда, в туннеле, и до того… Это все ложь. Я вынуждена была это сказать, потому что иначе у меня не было бы против тебя ни единого шанса. Но это сделал не ты. Совсем не ты. Ты хороший человек.
Бэйл фыркнул:
– Как ты можешь так говорить? После всего, что произошло. Я тебя избил, я чуть не…
Его голос дрожал.
– Потому что мы по-прежнему остаемся самими собой. Ну же, Бэйл. Здесь ничего не изменилось. Ты…
– Я убийца!
– Ты не убийца! Вернее, не ты.
Он открыл рот, чтобы возразить мне, но я не позволила ему сделать это.
– Знаешь, что? Я не дам тебе окунуться в самобичевание. Ты прекрасно умеешь это делать, но я запрещаю тебе. Я рисковала своей жизнью ради тебя, и ты, черт возьми, обязан теперь быть рядом со мной. Я больше не могу делать все одна – и не хочу. Так что прими это, пожалуйста: то, что произошло, не было решением, принятым тобой добровольно!
Глаза Бэйла