кармана, где покоилась его коробочка из-под обручального кольца, и с особой силой сжал веки. В душе его резануло сильнейшим резонансом давнишнее слишком подобное событие…
Появился злодей. Весь в белом. Он не стал входить в храм. Постоял возле него. Затем, с избытком чувств поднял с земли пьяного и оглушённого мужичка, усадил его на скамеечку, сам посидел рядышком с ним.
– Осечка вышла, – сказал он с тем же избытком чувств. И скорым шагом удалился.
Люди медленно покидали притвор храма. Отец Георгий и зодчий вошли в алтарь и вытащили оттуда длинный стол. Установили его в центре храма. Подняли тело Василька и уложили на столе. К ним подошли плотник и возница. Молча кивнули головами и вышли. Спустя час-полтора, они внесли свежевыструганный дощатый гроб. Пришла и матушка Зоя с новой самотканой скатертью. Постелила её на дне гроба. Тело новопреставленного под невестиной накидкой было аккуратно переложено туда. Гроб с телом поставлен на столе. Священник прочитал краткую молитву, и все вышли.
На третий день состоялась панихида. Однако место захоронения ещё не определилось. Мирон высказал вариант: под овальным поворотным камнем, тем, что зарос многовековым лишайником. «Лучшего места не сыскать», – сказал он, оглядывая всех присутствующих. Многие с ним согласились. Но вмешалась его приёмная мать. Сусанна. Она вошла в храм незаметно, придерживая приспособление с двумя велосипедными колёсами. Невесть откуда взявшейся мощью в её худощавом теле, она ухватила гроб и укатила его на этом приспособлении. И сама похоронила Василька в пещерке Сусаниной горы.
В прошествии сорока и ещё трёх дней всё-таки случилась свадьба. Та, что вторая. Денис Геннадиевич успел съездить в столичный город по своим новым делам и вернуться. Он сходу был выбран шафером. И оказался довольным.
– Всё неожиданно, – сказал он, глядя на молодожёнов, – Татьяна Лукьяновна, Потап. Ох. Но есть в этом что-то от справедливости.
Те поочерёдно похлопали его по плечам. А Ксения, как обычно, восторгалась больше всех.
Застолье выдалось как нельзя лучшее. На полянке возле храма. Матушка Зоя в очередной раз удивила всех своим искусством. Авскентий на ходу сочинял подлинные актуальные стихи, преобразовывая ими пространства. Ксения подхватывала их, переводя на хинди и суахили.
И тут снова появились лев с барашком.
– Что бы мы без вас делали! – Воскликнул Денис Геннадиевич.
Они оба покувыркались, двигаясь то параллельно, то в разные стороны, то навстречу, то абы как. Затем, друзья улеглись пузами кверху, мордами впритык, и уставились влажными очами в ясное небо, пребывая в неподвижности, будто чучела.
Потап и Анастасий переглянулись.
«Считаешь, опять Василёк это сотворил»? – мысленно задали они этот вопрос друг другу.
53. Осуществление большого проекта
Вечером вся большая свадебная компания перебралась в большой дом Потапа. Он теперь целиком перешёл в ведение собирательницы Татьяны Лукьяновны. Потап тому только радовался.
Ксения возвращается к вопросу, ответ на который был прерван злодеем.
– А что с центром искусств на Адриатике? – спрашивает она архитектора.
– В том-то и дело, что местные власти отказались от этого проекта. Им надобен исключительно туристическо-курортный бизнес. Так что, мечта, можно сказать, лопнула, как мыльный пузырь, оставив ничтожную капельку.
– А здесь? Чем хуже Средиземного моря? – Ксения повела пухленькой рукой в воздухе.
– Да я сам о том же подумал, – ответил зодчий. – Ни хуже, ни лучше, но совсем иное. А главное – бизнесу тут слишком неудобно. Трудноватая доступность.
– Вот-вот-вот-вот! – Воодушевилась Татьяна Лукьяновна. – А для творчества самое то. Вместо бывшей барской усадьбы.
– Да там рядышком вроде уже есть свой культурный центр. Объёмистый цветастый балаган, где поют и пляшут. И архитектура весьма своеобразная, – вставил сомнение Абрам Ицхакович.
– Ага, – Мирон высказал предложение, – схлопнуть его, по-настоящему как мыльный пузырь, оставить лишь ничтожную тряпочку.
Все рассмеялись.
– Мы не разрушители, – сказал архитектор, – уничтожать ничего не станем. Впрочем, шатёр – сооружение временное, да ни с кем не согласованное. Когда будет готов наш узаконенный проект, его снос или перенос не повлечёт за собой никаких правовых последствий.
– А мне кажется, – говорит Боря, – пока наш зодчий будет создавать проект, балаган тот сам придёт в негодность, в ничтожную тряпочку. С нашим-то климатом.
– Значит, так тому и быть, – зодчий вскинул голову вверх, будто разглядывая в небесах своё будущее произведение.
– Кстати, и здешнее отрезвевшее население, поющее там да пляшущее, воспримет новое строительство не только благосклонно, а даже с восхищением. – сказал Николошвили с такой уверенностью в гудящем церковном басе, что никому не пришлось возражать.
– А финансирование мы возьмём на себя, – сказал Авскентий, приняв затею не иначе как прямое действие. – Мы ведь с Ксениюшкой настоящие богачи.
– А Семиряков? – Татьяна Лукьяновна глянула на галериста, – Саввич, что скажешь на это?
– А что сказать? Здравая идея. Думаю, моя художественная галерея, благодаря твоим усилиям, хоть и обогатится, не будет конкурентом. Она станет филиалом этого центра искусств. А?
– Станет. И не только филиалом, а главной привлекающей частью, витриной, так сказать, – заметил до того молчавший Потап.
– Угу, – поддакнул Анастасий, – и церковь тамошнюю приведём в божеский вид. Привлекательность галереи от этого только выиграет
Мирон поёрзал на стуле и осторожно высказал для себя неожиданную мысль, глядя на Семирякова:
– А наш конный завод ведь тоже примет участие в этом складывающемся пространственном ансамбле.
– Ещё бы! – Николошвили воссиял, – Я видел. Там не только завод, но и парк скульптур. Да и кони, кони, они же потомки Пегаса! Кому, как не им стать символами доподлинного центра настоящих искусств.
– Классических или актуальных? – Спросил Боря, и сам себе ответил:
– Впрочем, классика на то и классика, что никогда не теряет своей актуальности.
И начал читать про себя выученные наизусть стихи поэтов прошлых веков.
Так эта свадьба породила свадьбу иную, где также воцарились любовь и согласие.
Далее, в тишине своей избы на краю села архитектор, взяв за основу изображение помещичьей усадьбы на известной картине, а также обмеры сохранившегося фундамента, нарисовал предварительный эскиз в современном стиле с барочными мотивами. Татьяна Лукьяновна составила коллективное ходатайство к властям о создании Дома искусств. Обошла всех жителей округи, чтоб подписать его. Никто не отказался. Лишь требовали сохранить балаган, хотя бы на другом месте, пусть даже на поляне в лесу. Авскентий приложил к ходатайству обязательство финансирования. И бумага пошла по инстанциям.
Вскоре разрешение было получено, и архитектор, теперь являясь юрлицом, создал проектно-строительную организацию, где и осуществился полноценный проект. Денис Геннадиевич, в свободное время от городских дел, вызвался быть ответственным за ландшафтные задачи. Татьяна Лукьяновна и теперь зачислила себя основным его сотрудником по части инженерных и организационных дел.
– А Потап у