не понимал, что она хочет от него, то ли не любил, когда на него оказывали давление. Он нахмурился.
— Я сказал, перестань, если не хочешь, чтобы мы поссорились, — резко произнес Иннокентий Павлович. — И скажи определенно: Кулички — это золотое дно, как я и думал? Или только позолоченная мишура на новогодней елке?
— Ты, как обычно, не ошибся, — сухо сказала Ирина. Вид у нее был обиженный. — Я написала об этом в записке, которую отправила тебе вчера с последним голубем. Жаль, что он не долетел. Быть может, ты был бы ласковее со мной сейчас, и тебя интересовало бы не только это.
Но Иннокентий, услышав то, что он хотел, уже не слушал ее. Он сделал знак, и из остальных машин вышли люди. В основном это были мужчины, но среди них Ирина увидела и двух женщин. Одна была молодая, другая средних лет. Иннокентий Павлович подозвал их и представил Ирине.
— Знакомься, — сказал он. — Это Эльвира, она будет помогать нам в нотариальном оформлении сделок. А это…
Но Ирина, которая до этого, буквально онемев от изумления, смотрела во все глаза на подошедшую к ним молодую женщину, не дала ему договорить, воскликнув:
— Марина! Это ты?! Или мне мерещится?
Иннокентий Павлович был удивлен не меньше ее.
— Какая Марина? — спросил он. — Не говори ерунды! Это Карина. Она мой советник по внешним связям.
Но Ирина продолжала настаивать.
— Твоя Карина как две капли воды похожа на Марину, жену хозяина Усадьбы волхва. — И, словно это могло служить доказательством, она воскликнула: — Или я сошла с ума!
Женщина, которая все это время молчала, ожидая, когда ей дадут возможность сказать, улыбнулась, настолько искренним было возмущение Ирины.
— Нет, вы не сошли с ума. Но я не Марина, а ее сестра. Просто мы очень похожи, вот вы нас и перепутали. Такое с нами часто случается.
Иннокентий Павлович нахмурился и спросил:
— И когда ты собиралась мне это сказать?
— При первом удобном случае, Иннокентий Павлович, — невозмутимо произнесла Карина. — Но, однако, я не понимаю, какое это имеет значение. Моя сестра — это моя сестра, а я — это я. Мы два совершенно разных человека. А если это кому-то не нравится…
Но Иннокентий Павлович остановил ее властным движением руки.
— Об этом мы поговорим позже, — сказал он. — Ты же знаешь, нравится-не нравится — это не мои критерии. Насколько это может быть полезным при данных обстоятельствах — вот единственное, что имеет значение.
— Очень трезвый взгляд на вещи, — сказала Карина, и было непонятно, одобряет она это или нет. — Так какую пользу при данных обстоятельствах я вам могут принести, Иннокентий Павлович?
— А это мы сейчас решим сообща, — ответил тот без тени улыбки. — В зависимости от того, что услышим от нашего лазутчика. Что скажешь, Ирина?
— Скажу, что я делаю головокружительную карьеру, — огрызнулась Ирина. — Только что была яичницей, а теперь уже лазутчик. Так, глядишь, и до тайного агента дослужусь.
— И даже выше, — подмигнул ей Иннокентий Павлович. И, резко меняя тон, почти грубо сказал: — А теперь, моя милая, наплюй на свое самолюбие и становись винтиком общего механизма. Я жду от тебя подробного доклада. Кто рулит в Куличках? С кем надо иметь дело, чтобы с наименьшими затратами добиться наибольших результатов? Будем начинать с местной администрации или каких-нибудь общественных организаций…
Но Ирина остановила его жестом, отрицательно покачав головой.
— Я же сказала, что Кулички — уникальное место, — сказала она. — Чиновники здесь ничего не решают. И общественные советы тоже. В Куличках их просто нет. Это целый мир в миниатюре, самостоятельное космическое тело во Вселенной. И, как у каждой планеты, у Куличков два полюса. Это христианство и православие, которые представляют православный храм и Усадьба волхва. А если персонифицировать, то — отец Климент и жрец Велеса, в прошлом, как тебе известно, мой бывший коллега по школе. С ними и надо договариваться. А все остальные — лишь мишура, выражаясь твоим образным языком, Иннокентий.
Мужчина молчал, обдумывая ее слова. Эльвира, которая до этого не проронила ни слова, воспользовавшись паузой в разговоре, поинтересовалась, кокетливо поправляя рукой волосы:
— А этот ваш отец Климент — он симпатичный мужчина?
Ирина не сразу ее поняла. А сообразив, что интересует женщину, с усмешкой спросила:
— А почему вы не задаете этот вопрос о жреце Велеса?
— Я его видела раньше, в нашей нотариальной конторе, когда оглашалось завещание, — обиженно поджала тонкие губки Эльвира, поняв, что над ней смеются. — И, кроме того, он женат, насколько мне известно. А женатые мужчины меня не интересуют.
При этих словах она бросила не менее кокетливый, чем до этого был жест, взгляд на Иннокентия Павловича. Но тот был занят своими мыслями и не обратил на нее внимания. Эльвира разочарованно вздохнула и отошла в сторону.
— Что скажешь ты? — обратился Иннокентий Павлович к Карине. — Как думаешь, Ирина права?
— По большому счету да, — сухо сказала та. — Мне, конечно, не нравится, что всех остальных местных жителей назвали мишурой, но… Если говорить об интересах дела, то, действительно, начинать надо с храма и Усадьбы волхва.
— Решено, с них и начнем, — удовлетворенно кивнул Иннокентий Павлович.
— Когда?
— Немедленно. Надеюсь, в твоей умной головке уже зародилась какая-нибудь гениальная идея, как нам привлечь на свою сторону отца Климента? Так, кажется, зовут попика из местной церквушки?
Карина хотела что-то ответить, но помешала Ирина.
— Да, его зовут отец Климент. И идея у меня уже есть. На мой взгляд, хорошая, но решать тебе. Отец Климент любит деньги. Настолько, что своими руками изготавливает самодельные свечи у себя дома по вечерам. А потом продает их в храме. Ты готов пожертвовать пять-десять тысяч рублей?
— Готов и больше, если это принесет пользу, — кивнул Иннокентий Павлович.
— Тогда нет проблем. Покупаешь в храме свечей на десять тысяч — и отец Климент твой со всеми своими потрохами. А если ты ему еще что-нибудь пообещаешь, то он может, призвав под церковные хоругви местных жителей, даже организовать крестный ход. Как говорится, любой каприз за ваши деньги.
— А ты не любишь этого отца Климента, — сказал Иннокентий Павлович. — Я прав?
— Я ведь не твоя Эльвира, чтобы любить всех подряд, — отрезала Ирина. — И где ты только подобрал этот экспонат из кунсткамеры? Голову даю на отсечение, что она старая дева и влюблена в тебя, как кошка.
— Не ревнуй, — самодовольно засмеялся Иннокентий Павлович. — Она мне нужна для дела, а не как ты — для удовольствия. Так что у нее нет ни одного шанса.
— А у Карины? — быстро спросила Ирина.
Но Иннокентий