Я крякнула от досады, опустив взгляд на собственный наряд. Чёрные джинсы-стрейч, оранжевые туфли на толстом каблуке и, блин, коричневая водолазка. На одном рынке мы закупались, что ли? Зараза! Будем как чёртовы близнецы! «Или как мимишная влюблённая парочка», — гаденько пискнул внутренний голос, и я почувствовала, как запылали, покраснев, мои несчастные ушки.
— Надо было теплее одеться, — прокомментировал мой внешний вид Диметриуш, и мне со страшной силой захотелось кого-нибудь стукнуть.
Жизнь — боль! В бессильной злобе я сжала кулаки и скромно потупилась, пробормотав, надеюсь, что смущённо:
— Я быстренько сбегаю за курткой.
«И переоденусь заодно во что-нибудь розовое, чтобы точно не попасть в цвет!»
— Не стоит, — Диметриуш потряс своим пакетом. — Так получилось, что жизнь наказала меня выводком младших сестёр, поэтому кое-что знаю о том, как собираются, и особенно, как переодеваются женщины. Я захватил тебе Идкину куртку — она оставила у меня, чтобы было в чём кататься.
— Кататься? — я задумчивым взглядом окинула огромный гараж и остановилась на чёрном блестящем драгстере, стоявшем справа от Стёпкиной монструозной машины.
— Я подумал, тебе не помешает немного проветриться, — пожал плечами Димон и, подойдя, вручил мне пакет, в котором я обнаружила яркую жёлтую куртку и в тон ей шлем. На секунду захотелось включить вредину и заартачиться, заявить, что не мой фасон, не моя расцветка и вообще, мотоцикл — это страшно, холодно и опасно для жизни — но внутри уже всё задрожало радостно и нетерпеливо, а руки сами потянулись к приятной на ощупь курточке.
— Только не гони, — ворчливо предупредил Стёпка
— Можешь не волноваться, — холодно заметил Бьёри. — С Машей ничего не случится, пока она со мной.
Брат кивнул и посмотрел на меня.
— Маша…
Я закатила глаза.
— Стёп, ещё одной лекции по технике безопасности я не переживу! Я всё помню. От Диметриуша не отходить, слушаться его во всём, если что, сразу звонить тебе.
Димон самодовольно усмехнулся, и я поняла, что он мне сегодня ещё обязательно припомнит вот это вот «слушаться во всём». Ладно, потом с ним разберусь, пока на повестке дня стоял другой вопрос:
— И раз уж мы заговорили о безопасности, хочу напомнить тебе, что эта твоя машина…
Стёпка закатил глаза и досадливо поморщился. Вот почему всегда так? Я выслушиваю его указания, я старательно исполняю его просьбы, а он отмахивается от моих опасений и заботы, как от докучливой мухи.
— Машунь, я помню, — он молитвенно сложил руки и попятился к дверце водителя. Обязательно, как только у меня появится время, я вплотную займусь вопросом, почему у тебя такая странная реакция на неё… Но не сегодня, прости. Всё, давай. До вечера. Я уже везде опоздал.
Когда Стёпка уехал, мне сразу стало неловко, точно как вчера на кухне, когда я сидела на краю стола, смотрела на Диметриуша и вспоминала о том, как крышесносно умел он целоваться. В моих снах.
От моих мыслей меня отвлёк скрип бегунка на молнии Димоновской куртки. Оглянувшись, я с досадой заметила, что в то время, как я предавалась полуэротическим фантазиям о соседе своего брата, демон успел сесть на мотоцикл и надеть шлем. И теперь, натягивая перчатки, не сводил с меня пристального взгляда.
— Тебе помочь с этим?
— С чем? — сипло спросила я и почувствовала, как по позвоночнику пробежался будоражащий холодок, а щёки, наоборот, опалило жаркой волной.
— Со шлемом, — кивнул на пакет в моих руках.
Боже, как стыдно-то!
— Наверное. Я пока не знаю, никогда не надевала…
— Тогда иди сюда, я застегну…
Подошла, рассеянно отмечая, что он удивительно гармонично смотрится в этой одежде и на этом мотоцикле, послушно повинуясь жесту, приподняла подбородок, а затем неуклюже забралась за спину мужчины, не зная куда деться от того странного зудящего чувства, которое возникло, стоило Диметриушу произнести спокойным голосом:
— Ножки вот сюда. Ага. И обними меня покрепче.
Покрепче… Я положила руки на его талию, а он, шумно выдохнув, перехватил меня за кисти и, дёрнув вперёд, скрестил мои ладони над своим поясом, и то ли насмешливо, то ли укоризненно хмыкнул:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот так. Не бойся, я не кусаюсь.
Захотелось ляпнуть какую-нибудь остренькую двусмысленность вдогонку его заявлению, но благоразумие, вступив в сговор со здравым смыслом, победило, и я придержала язык. А затем сидение подо мной дрогнуло, заурчал мотор, и мы двинулись с места.
«Не так уж это и страшно», — подумала я, несколько разочарованная, ибо ожидала от поездки большей скорости, большего драйва, более острых эмоций…
Мы выехали из гаража, и Диметриушу уже не надо было напоминать, чтобы я обнимала его покрепче. Я вцепилась в него намертво, вжалась всем телом, распластавшись по широкой спине.
Свист ветра, бешеный рёв крови в ушах, рычание мотора и дичайший азарт заставили меня запамятовать обо всех проблемах. Какие проблемы? Я забыла собственное имя и разучилась дышать, став вихрем, став скоростью, став взрывающим барабанные перепонки звуком. В какой-то момент, чтобы снизить общий накал, ставший почти невыносимым, я зажмурилась, но почти сразу пожалев об этом, снова широко распахнула глаза.
Я полностью окунулась в мир своих эмоций. Я исчезла, растворилась в адреналиновом всплеске. Я даже представить себе не могла, что это так ужасающе здорово.
Когда мы, наконец, остановились, въехав на подземную парковку Управления, Димону пришлось вручную отдирать меня от себя и самому снимать с меня шлем. И если бы он этого не сделал, не знаю, сколько бы ещё времени я просидела вот так вот, ловя ладонями мощные удары его сердца и пытаясь подстроиться под ритм его дыхания. Короче, я была в полном неадеквате. Поэтому неудивительно, что демон взволнованно заглянул мне в глаза и спросил:
— Ты как? Чёрт! Перепугалась? Я же даже до разрешенного в черте города максимума не дожал…
— Не дожал? — просипела я и, прокашлявшись, переспросила:
— А что, можно и быстрее?
— Спрашиваешь, — дёрнул уголком рта. — Так ты в порядке?
— Ага, — облокотилась о предложенную руку, чтобы слезть с сидения, и поделилась:
— Стёпка спрашивал, какую я хочу компенсацию за пропущенные им дни рождения. Хочу права и мотоцикл…
Диметриуш рассмеялся.
— Я рад, что тебе понравилось, — произнёс он. — Рад, что поездка удалась. Только, боюсь, Сержантом снова овладеет жажда крови, когда ты поделишься с ним этой замечательной идеей.
— В твоих словах есть доля истины, — согласилась я, подтянула растрепавшийся от шлема хвост и радостно улыбнулась. — Определённо есть!
Димон хмыкнул:
— Как-то меня пугает твой энтузиазм… — и достал из небольшого багажника, прикрепленного сразу за спинкой пассажирского сидения, рюкзак.
— Ай, ну, — я снова рассмеялась. — Стёпка просто в бешенство придёт. Не представляешь, как он меня за эти дни достал лекциями о безопасности.
— Почему не представляю? — Диметриуш взял меня за руку и повёл к лифту. — Очень даже представляю. Даже разделяю его стремление предостеречь и оградить близкого человека от возможных опасностей. Поэтому, к сожалению, вынужден тебя разочаровать. Управлять таким мотором сама ты сможешь ещё очень и очень нескоро. Если не хочешь, чтобы первая же поездка имела для тебя летальный исход.
— Это-то я понимаю, — расстроенно выдохнула я. — Но до дома-то ты меня довезёшь? А есть тут где-нибудь скоростные трассы?
— Я создал чудовище! — захохотал Димон и тряхнул головой.
Тем временем мы подошли к лифту, возле которого, подобно жене Лота, застыл пучеглазый охранник парковки. Вид у него был слегка всклокоченный, подобострастный, перепуганный и страшно заинтересованный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Добрый день, — вежливо поздоровалась я и, боясь сделать лишнее движение, замерла рядом с Диметриушем в ожидании кабины. Мужик всё так же сверлил меня странным взглядом, и я уже начала откровенно нервничать — никогда не знала, как вести себя с психами — Димон же достал из кармана телефон и начал увлечённо в нём что-то искать, не замечая ничего из того, что происходит вокруг.