— А ты, Каутин, — повернулась я к старшему сыну. — Я слышала, леди Готелинда не осталась равнодушной к твоим достоинствам.
Каутин нервно пошевелился, но ответил спокойно, как и всегда:
— Упомянутая вами леди едва ли считает, что я обладаю хоть одним.
— Тогда отчего она на вас так смотрит?
— Где?
Каутин быстро вскинул глаза, успев увидеть лишь, как молоденькая фрейлина поспешно отвернулась, присоединившись к компании подруг.
— Мне пора к королеве, — пробормотал он, поднимаясь.
— Я сказала что-то не так? — осведомилась я у Алекто, когда он ушел. — Разве не с леди Готелиндой он беседовал после охоты? И я не раз замечала, как они смотрят друг на друга.
— Кажется, эта леди не хочет более общаться с Каутином, — тихо ответила Алекто.
— Не думала, что о нежелании общаться сообщают такими пламенными взглядами.
Уголок рта Алекто приподнялся в улыбке, и она быстро взглянула на фрейлину, чересчур оживленно говорящую что-то другим и теребящую платок.
— Итак, нам пора…
Тут в зал вошел Омод, и я осеклась на полуслове, следя за тем, как он подходит к королевскому столу, целует руки матери и почтительно склоняется перед консортом. Обернувшись по сторонам, он заметил меня и тоже чуть поклонился.
— Его величество выглядит сегодня лучше, — заметила Алекто, глядя то на него, то на меня.
— Да, это так. Если ты доела, то мы можем идти. А за тобой, Эли, присмотрит леди Рутвель.
Мы с Алекто поднялись и через самое короткое время, приняв помощь сэра Вебрандта, уже устроились в повозке.
— Ты довольна? — спросила я у Алекто.
— Более чем, миледи, — в волнении воскликнула она.
Я сделала знак сэру Вебрандту и еще одному рыцарю, взятому с собой, и мы тронулись в путь.
* * *
Повозку пришлось оставить на подъезде к площади.
— Может, сэр Вебрандт тебя донесет?
— Что вы, миледи. Не хочу, чтобы ко мне относились, как к калеке, — покраснела Алекто.
Когда мы пересекали площадь, я остановилась, услышав исходящий откуда-то, будто из-под земли, звук, похожий на вой.
— Что это?
— Узник, — Сэр Вебрандт кивнул под ноги и столкнул кончиком сапога снег в колодец, который я не заметила. — Они отсиживают здесь заключение.
Я взглянула вниз, но увидела лишь грязную макушку того, кто производил этот вой.
— И что же он натворил?
— Ваалу его знает, миледи. То есть, кто же его знает, миледи, — откашлявшись, поправился он, покосившись в сторону Алекто. — Быть может, и ничего: порой они отсиживают за своих близких.
Аккуратно обойдя колодец, мы двинулись дальше. Краем глаза я заметила еще несколько таких же. И даже когда они скрылись из виду, неприятное тревожное чувство, поползшее по спине от услышанного звука, все не оставляло меня.
— Где же дом Старой Марты? — повернулась я к слуге.
— Вот там, миледи, — указал он. — Но если мне дозволено будет сказать, вы не должны встречаться с этим лекарем.
— Отчего же?
— Оттого что он из Белого города. Люди говорят…
— Люди всегда говорят. Для этого у них есть рты.
Подобрав подол, я двинулась в указанном направлении, Алекто — за мной.
— Он сказал не брать с собой стражу, — робко заметила она, когда сэр Вебрандт и второй рыцарь последовали за нами.
Я приподняла брови.
— Ты же не считаешь, что я настолько безумна, чтобы согласиться встретиться с незнакомым человеком в незнакомом городе с глазу на глаз?
Она опустила глаза, тихо пробормотав:
— Нет, миледи.
Старая Марта оказалась суетливой полной женщиной с красным лицом, не знающей, куда нас усадить — в доме не имелось подходящей мебели, так что в итоге я осталась стоять, а Алекто устроили на захваченной с собой подушке на сундуке. Ее дочь, лет десяти, робко выглядывала из-за дырявой занавески, жуя кончик волос.
— Твой лекарь запаздывает, — заметила я.
Алекто, беспокойно посматривавшая в окно, вздрогнула.
— Да, миледи.
Спустя какое-то время в дверь постучали, и она сжала мою руку. Но это оказался мальчишка с посланием.
— Он хочет, чтобы стража ушла. До этих пор он не переступит порог дома, — пискнул он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Почувствовав, как развеивается благодушное настроение, я повернулась к Алекто.
Она быстро опустила глаза, а потом снова посмотрела на меня.
— Миледи, пожалуйста, мне очень нужно его увидеть.
Какое-то время я раздумывала, а потом сделала знак сэру Вебрандту.
— Выйдите.
— Но, миледи… — опешил тот.
Второй рыцарь тоже растерянно на него посмотрел.
— Отойдите к соседнему дому. — Я прошла к очагу и зачерпнула в миску уголь. — Вернетесь, когда позову. И вы тоже, — обратилась я к Старой Марте и ее дочери.
Сэр Вебрандт повиновался, двинувшись к двери, но так, будто к каждой ноге была привязана гиря, и постоянно оглядываясь. Остальные тоже последовали за ним.
— Твой лекарь, должно быть, очень уверен в своих талантах и нужности нам, раз ставит условия, — заметила я, водя над миской рукой и не отрывая глаз от мерцающих углей, дарящих спокойствие от осознания, что Покровитель близко. — Или же совершил какое-то преступление, раз так не любит стражу.
Алекто промолчала.
Когда наконец дверь открылась, я с удивлением увидела хрупкого юношу.
На нем была одна только рубаха, снежинки оказались почти незаметны в белых волосах. Он ответил мне прямым спокойным взглядом — казалось, он смотрит сквозь меня или, скорее, внутрь меня.
— Миледи.
— Так ты и есть тот талантливый врачеватель, способный исцелить любую болезнь?
— Нет, миледи.
Я вопросительно посмотрела на Алекто, которая при его появлении приподнялась с сундука и теперь нервно сжимала пальцы.
— Разве не ты лечил дочь хозяйки этого дома?
— Я, миледи. Но я всего лишь грел ей горло. И эти труды могут сойти на нет, теперь, когда вы выставили ее на холод.
Я изумленно на него посмотрела.
— Миледи, — поспешно вмешалась Алекто, — дозвольте мессиру взглянуть на мою лодыжку.
Какое-то время я смотрела на юношу, который отвечал мне спокойным невозмутимым взглядом, а потом шевельнула рукой.
— Иди, помоги моей дочери.
Так же спокойно он двинулся к Алекто, а я отошла в противоположный конец помещения, где у хозяйки находилась небольшая кухонька, стараясь не коснуться даже краем одежд выставленной там утвари и таза для мытья.
* * *
— Ты пришел, — прошептала Алекто, чувствуя неожиданно сильную радость.
— Мне приказала ее светлость. А я не хочу, чтобы в мой дом ворвались солдаты и потревожили мою семью.
— Мать бы этого никогда не сделала, — растерялась Алекто. — Ты мог отказаться, но я благодарна, что ты пришел.
— Что именно требуется исцелить? — безэмоционально спросил он, глядя на нее своими прозрачными глазами.
— Лодыжку, — коснулась ноги Алекто.
— Я такого не умею.
— Хорошо, — Алекто быстро взглянула в сторону матери, которая казалась не обращающей на них внимания. — Тогда расскажи мне об этом.
Быстро развернув тряпку, она протянула ему фигурку. Сверр принял ее длинными тонкими пальцами и повертел. Когда взгляд скользнул по одному боку, лоб прорезала вертикальная морщинка.
— Откуда она у тебя?
— Подарили.
— Подарили ритуальную фигурку?
— Я не знала… Лишь вспомнила, что видела подобные узоры на коже твоего друга, показывавшего трюки на площади в ночь Солнцеворота. Но раньше их не было. Мой младший брат сказал, что они появились, как только она попала в огонь.
— Это объяснимо, — задумчиво произнес Сверр, медленно поворачивая фигурку.
— Так ты знаешь про нее? Тот, кто дал мне ее… я хочу узнать, почему он это сделал. Быть может, разгадка в ней, и это поможет прогнать его?
— Так спроси у него сама.
— Я не могу. Он… — Алекто умолкла, не зная, как объяснить странные встречи с тем существом.
— Мне пора, — произнес Сверр.
— Я просто должна узнать о ней больше.