– Понимаю, – пробормотал Саньковский, воспитанный в традициях уважения к чужим принципам, даже если они такие выпуклые, и начал стягивать комбинезон. – А вдруг отправят на Северный полюс?
– Не отправят. Там туристов мало!
– Тогда бери, пользуйся!
Вот так майор избавился от ватных штанов.
***
Когда звездолет выскочил в обычное пространство, Тохиониус с удивленным удовлетворением констатировал, что они находятся там, куда стремились, а именно в окрестностях Понго-Панча.
– Ну да? – не поверил невидимый боец своего фронта и не без сарказма поинтересовался. – Ты это серьезно?
– Абсолютно.
– Так почему мы еще висим в этой осточертевшей тьме? Заходи на посадку!
– Остались мелкие таможенные формальности.
– О-о, формальности! – взвыл вождь, в племени которого не существовало даже зачатков бюрократии.
– Не вой, а лучше спрячься куда-нибудь. У меня на тебя никаких документов нет, космополит, – холодно посоветовал Тохиониус, увидев на обзорном экране корабль таможенников.
– Я никогда ни от кого не прятался! – оскорбленный неуместным предложением, вождь обиженно раздулся силовыми линиями и стал занимать в пространстве места в два раза больше, туманя пилоту зрение и создавая помехи аппаратуре.
– Ладно, ладно, извини. Просто помолчи и этого будет достаточно. У них не настолько острое зрение, чтобы засечь тебя.
Продолжая недовольно ворчать, вождь забрался в кувшин, стенки которого все еще отдавали родным запахом амброзии, и предался воспоминаниям.
К счастью, таможенные формальности для тех, кто решил посетить Одинокую Жемчужину, как не без претензии переводилось название планеты, были сведены к минимуму. Уже через два часа они приземлились в центральном космопорту.
– Убей меня Бог! Кого я вижу! – едва выбравшись наружу заорал дух, плюнув на конспирацию и свое нелегальное положение. – Вонючий Бог!!!
– Кто? – удивился Тохиониус. – Не может этого быть!!!
– Это тебя не может быть! – тоном закостенелого антропоморфиста отрезал вождь и сгустком невидимой контрабанды ринулся вперед.
***
Долгий день клонился к вечеру и смертельно уставший Горелов мечтал о стакане неизменной водки – чертов Саньковский не додумался прихватить на рыбалку бутылочку коньяка! – ужине и койке. Он вздрогнул и не поверил органам чувств, когда подкатившийся к нему осьминог закрякал по-русски:
– Какая неслыханная радость! Мы так рады встрече!
– Кто это мы? – опешил регулировщик, наблюдая перед собой одинокое и смутно знакомое создание.
– Ты не узнаешь меня, Вонючий Бог? – промурлыкал вождь, обволакивая его энергополями. – Хм, ты уже стал не таким вонючим!
Тут к ним подоспел Фасилияс.
– Как тебя зовут? – не дав раскрыть рта, спросил он без лишних церемоний.
– Го-горелов, – ответил бывший лейтенант, чувствуя, что еще чуть-чуть и потеряет сознание.
– Ты мне не рад, земляк? – подозрительно спросил вождь, не делая скидки на то, что он – невидимка.
– Р-рад, – продолжая заикаться, ответил Горелов, отстраненно и тупо размышляя о том, что любая обезьяна ему землячка больше, чем эти говорящие земноводные.
– А остальные тоже здесь? – задал Тохиониус волнующий его вопрос. Ведь если они здесь, то шансы избавиться от занудного духа значительно увеличиваются.
– Какие остальные?
– Шемен, Димка, Фасилий...
– Семен бродит где-то, а майор там, у обелиска сидит...
– Какой майор?!
– Наш, милицейский, – выдохнул Горелов и упал, наконец-то расставшись с явно бредящим сознанием.
***
– Давненько не виделись, Грык, – проскрипел Кар, вернувшись из отпуска, посвященного девятому циклу половой активности. В скрипе слышались нотки глубокого удовлетворения.
– Рад видеть тебя, Кар, – нимало не поголубев, соврал Грык, сидя в рабочем гнезде.
– И я тоже. Могу ли я спросить, насколько ты был активен?
– Можешь, – великодушно ответил напарник и порозовел от воспоминаний.
– Вижу, вижу, что и тебе отдых удался, – ярко-алые пятна выразили доступную Кару степень радости по поводу того, что коллега тоже был не самым пассивным из участников цикла. – Невыразимо приятно быть национальными героями, не так ли?
– Именно невыразимо, друг мой, – оптические присоски добродушно свернулись в кочерыжки, дабы целомудренно не выдать истинных чувств по отношению к самодовольному тупице. – Особенно тогда, когда вся нация сплошь пассивна, правда?
«На что он опять намекает?» – кольнуло подозрение Кара, но нежелание портить себе настроение заглушило тень былых обид, и он задал давно подготовленный коварный вопрос, который в любых обстоятельствах мог бы сойти за экспромт. Как известно, экспромты сбивают спесь с выскочек туманного пола.
– Что бы нам совершить еще такого этакого, чтобы следующий цикл был еще более приятен, чем этот?
– Не знаю, коллега, я даже как-то еще и не думал об этом, – протянул Грык и поерзал в гнезде, дабы придать телу задумчивое положение.
Именно этот ответ и нужен был Кару. Он уже было собрался добить напарника идеей, рожденной в мучительных размышлениях среди редких пауз половых актов, как вдруг тот неожиданно продолжил:
– Не знаю, возможно ли что-нибудь еще более прекрасное, нежели этот цикл... Мм-м! А относительно того, что бы мы могли еще предпринять для вящей славы Понго-Панча, то тут и думать нечего.
– Неужели? – растерялся Кар. – Ты имеешь в виду, что мы могли бы еще раз слетать за этой фауной?
– Не просто слетать, – щупальца Грыка разлетелись веером, призывая быть внимательным. – Но могу ли я прежде задать тебе вопрос?
– Сколько угодно, – пробормотал напарник, изумленный количеством сыпавшихся из Грыка вопросов: «Где он их берет?»
– Ты думал о том, что произойдет, когда эта знаменитая нынче фауна начнет стареть?
– Пусть самки пятой гильдии думают – у них головы больше, – брякнул Кар недавно выученную новую шутку.
– Пфуй, – скривился всей хордой Грык. – А если серьезно?
– Ну, к тому времени мы привезем еще, ведь никто, кроме нас не знает, где находится эта планета!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});