Вот так, потихоньку, время и шло. С очередной группой туристов, которые таращились на своего экстравагантного гида, чем могли, Семен подошел к знаменитому обелиску. Завидев еще одно оригинальное существо, толпа окружила майора, норовя пощупать, пощекотать усиками или хотя бы нюхнуть столь похожую и одновременно отличную от их гида особь.
– Щекотно!!! – завопил Вуйко А.М., недружелюбно пиная ногами всевозможные конечности, тыкающиеся в самые неожиданные места.
– Добрый день! А это и в самом деле ваш собрат? – поинтересовалась у Семена неразлучная пара Условных Кузнечиков, как он их окрестил.
– В принципе, да, но степень нашего братства приблизительно такая же, как у вас с троюродным дедушкой вашего соседа.
– Добрый день! – не давая пискнуть никому из остальных, не унимались Чертовы Кузнецы, как он их тут же перекрестил. – Что значит «троюродный дедушка моего соседа»? И какое отношение он имеет к вам?
– Седьмая вода на киселе, – несколько раздраженно прочирикал гид в ответ и отвернулся.
Его внимание тут же было привлечено странными рожами, которые корчили лицо майора. Было в них нечто, мягко выражаясь, тревожное, так как щекотать его уже перестали, а других видимых причин для подобной клоунады не наблюдалось.
«Не спятил ли, часом, наш старичок?» – подумал Семен.
– Добрый день! – снова в унисон начали Хреновы Зануды, но реакция Саньковского на безобидное приветствие оказалась для них неожиданной.
– Для кого добрый, а для кого не очень! – огрызнулся он и направился к сородичу, понимая, что тот хоть и майор, а все же тварь божья.
По дороге Семен отрывал от себя наиболее липучих зевак, от клейкой секреции которых на комбинезоне оставались пятна. Когда ему удалось, наконец, протолкаться к Вуйко А.М., тому уже успели сказать магическое слово. Потный майор тут же устало забормотал вколоченный в него текст, одновременно ухитряясь закатывать глаза под лоб, махать импровизированным веером и тыкать указкой в загадочные черточки, ямочки и выпуклости, украшающие основание обелиска. Чувствовалось, что он просто с ума сходит от жары и находится на грани того, чтобы заняться эксгибиционизмом.
– Привет, старик!
– Перед собой вы видите один из древнейших, а если точнее, то самый древний и загадочный артефакт местной цивилизации, уцелевший с незапамятных времен, – начал Вуйко А.М., с ходу переключившись на русский язык. Программа у него была попроще и ничего, кроме текста об обелиске, говорить было не положено. Как ему удалось сделать перевод на русский было абсолютно непонятно. – Несомненным доказательством этого является то, что...
– Эй, это же я, Семен!
Майор опустил из-под брови левый глаз, в котором сверкнуло на мгновение старое доброе и милицейское подозрение, а затем расплылся в радостной улыбке.
– Здравствуй, дорогой!
– Только не надо «здравствуй»! – замахал руками Саньковский, протестуя.
– Тогда прощай! – обиделся земляк и вернул глаз обратно в засаду.
– Да я не в том смысле...
– А, ну да, конечно, – сообразил Вуйко А.М., – но все равно – дорогой! А то как ни гляну по сторонам – сплошная сальмонелла!
Несмотря ни на что, он не признавал за инопланетянами права на собственные названия. Они для него были, есть и останутся навсегда только «сальмонеллой», кем бы не притворялись!
– Как ты здесь? Как здоровье?
– Нормально. Как говорится: «Бог терпел и нам велел», – с наигранной бодростью ответил майор, потом вздохнул и совсем другим тоном добавил: – Эх, терпел бы Он среди таких ублюдков, то запел бы совсем по-другому...
– Может, ты и прав. Он вообще много чего говорил, – сказал Семен, шаря критическим взглядом по красному лицу собеседника, где время от времени скатывались со лба крупные капли пота. – Тебе не сильно жарко в этих штанах? Или тебе не выдали комбинезон?
– Предлагали, – тяжелый вздох отверг предположение, – но я, старый дурак, побрезговал... Да и понимаешь, не хотелось расставаться с единственным воспоминанием о доме. Что там говорить? Вот мы все о грустном да о грустном! Давай отпустим их пока попастись, а сами тяпнем по соточке, а?
– Так жарко ведь, – усомнился в здравости идеи Саньковский.
– Ничего, – оживился Вуйко А.М., наблюдая в его глазах отсутствие более принципиальных возражений и интуитивно чувствуя замаскированное согласие, – клин клином вышибают! Тем более что на этой планете отсутствуют вытрезвители, а у меня в хате кондиционер!
– Ну, давай! – гид повернулся к подопечным и на добром десятке языков предложил им поразвлечься самим в меру сил и воображения.
– Эх-х! – сладостно протянул майор, стоя под сводами пещеры со всеми удобствами, доставшейся ему в качестве жилища, и довольно потер руки. – Вздрогнем сейчас, а?
И они вздрогнули так, что через полчаса под их ногами содрогалась и шаталась вся планета.
– А ты, – ик! – молодец, Семен, – А.М. дружелюбно толкнул Саньковского, – ада-ада-даптировался!
– Да и ты, дядя, тоже неплохо устроился, – ответил тот комплиментом на комплимент.
– Жалко, третьего с нами нет. Разбросала нас сальмонелла чертова! Ты хоть встречаешь его иногда?
– Иногда, да.
– И как он там, где ты его встречаешь?
– Встречает.
– И что?
– Кто?
– Он?!
– Регулирует, – неопределенно отмахнулся от надоевшего вопроса Семен, – а что?
– Честь отдает?
– Не видел.
– Тоже мужик! Уважаю!
Вуйко шустро наполнил самодельные бокалы из сувенирных яиц неведомого залетного зверя и предложил:
– Выпьем за тех, кто не с нами!
– А мы не с ними! Святое дело!
Они выпили и вдруг майор, некоторое время углубленно рассматривавший не то посуду, не то яйцо, страшным голосом произнес:
– Ха! Был бы я помоложе, а нас побольше, мы бы с вами их!.. Вот где они все у нас были бы! – он сжал кулак и емкость, жалобно хрустнув, прекратила существование.
– Если бы да кабы, – Семен к революционному порыву старого большевика отнесся скептически, сознавая, что ему и так неплохо. Сомнения в душевном здоровье собутыльника, прибитые водкой к позорному столбу, даже не шелохнулись.
– Слышь, Семен, перепей мне комбинезон, а? – резкой сменой темы А.М. решил замаскировать провал идеи организации коммунистического подполья на Понго-Панче.
– А ты чего? Сам у них взять не можешь?
– Это ниже моего достоинства! – гордо изрек Вуйко и звонко хлопнул себя по животу.
– Понимаю, – пробормотал Саньковский, воспитанный в традициях уважения к чужим принципам, даже если они такие выпуклые, и начал стягивать комбинезон. – А вдруг отправят на Северный полюс?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});