— Откуда ей столько известно?
— Призраки Форта… О, только не спрашивай меня про них! Подземелья города кишат призраками, и это не шутки! Без Рене туда никто не ходит.
— А она с ними нормально?
— Боюсь, она была с ними знакома еще при их жизнь, — Оружейник пыхнул густым табачным дымом, глядя, как мимо, улыбаясь, идет Тива, неся два жестяных ведра. — Маргаритка, дай напиться старику? — позвал он насмешливо, и девушка мелодично засмеялась, подходя ближе и ставя свои ведра в тени.
— Сам сходишь в трапезную и напьешься, — искоса поглядывая на него, отказалась она. — Что это ты и старик?
— Потому что мне не хочется идти куда-то, ты же мимо несешь, вот и прикидываюсь стариком, — игриво сообщил учитель боя. — Ну, что тебе стоит, моя маргаритка? Ты несешь воду с родника для булочек?
— Да, мне кажется, она чище и тесто лучше поднимается. Ладно уж, старик, дам тебе глоточек, а ему не дам, — она взглянула на меня с неприязнью.
— А ты чего нашего Демиана обижаешь? — казалось, Оружейник удивлен. — Он у нас хороший малый, спас Лоле от какой-то тени, ты слышала? В городе опять бродят призраки.
— Ой, — она огладила передник и совсем по-другому посмотрела на меня. — Спас ее? От призрака? Да разве же человек может тягаться с тенью, она его мигом заморозит…
— А он смог, отогнал зверя, пока не появился Анри. Вот ведь храбрый какой мальчишка, правда, маргаритка? Ну что, дашь нам напиться?
— Да пейте конечно, — заулыбалась девушка.
— Да я не хочу вроде, — прошептал я.
— Пей, дурак, — Оружейник ткнул меня в бок, не переставая посмеиваться.
Когда Тива ушла, он принялся тщательно выбивать трубку:
— Как она узнает, если никто ей не сказал? — спросил он у пробегающей мимо собаки. Худоватая рыжая сука остановилась и посмотрела на него вопросительно. — Иди, иди блохастая, на кухню, там тебя накормят, — велел он, и псина тут же побежала дальше.
— Плохое, — продолжал Оружейник, — передается из уст в уста гораздо быстрее, чем хорошее, и рано или поздно об этом узнают все. И не забудут. Потому что добро забывается легче, чем причиненная боль.
— Это ты узнал, прожив долгие годы? — я все больше и больше терялся перед учителем боя, в нем было слишком много разных, непохожих друг на друга личин. Он будто подбирал в общении со мной наиболее подходящею.
— Это я знал всегда, — он покосился на меня, — разве я не прав? А вот скажи, с кем ты повздорил опять? — он указал взглядом на царапины у меня на запястье.
— Не знаю, — честно ответил я, — какой-то человек напал на лестнице. Повезло, что я его почувствовал раньше, чем он напал, иначе мне бы перерезали глотку. Жаль, что не удалось его задержать.
— А почему ты не отступил? — учитель боя вогнал меня в тупик своим невинным вопросом. — Ты ослаб после болезни, он ведь мог оказаться сильнее, тебе следовало просто вернуться в комнату.
— А если бы сильнее оказался я? Если бы мне удалось его скрутить? В конце концов, я должен узнать, кто и зачем все это делает!
— Ну-ну. Ладно, ты настроен воинственно, хочешь попробовать себя в деле, я вижу, ты заскучал…
— Нет, в смысле, не заскучал, — я тряхнул головой, смеясь над самим собой: никак не получалось сказать что-то впопад. — С удовольствием.
— Давай тогда на солнышке, тебе нужно впитывать его всем телом, а то вон какой бледный, иди-ка, принеси пару деревянных бокенов. И не делай такое лицо, ты же не хочешь поранить старика своими неуклюжими движениями?
«О да, — подумал я, забегая внутрь и выбирая два одинаковых деревянных меча с обмотанными кожей рукоятями. — Скорее я сам себя пораню, если возьму железо, этого он боится».
Когда я вышел, Оружейник удрученно покачал головой:
— Тебе нужна другая обувь, день будет жарким. Давай-ка походишь по камням босиком, они такие теплые.
Я снял ботинки, поглядывая себе под ноги. Камни были неровными и угловатыми, от чего ходить по ним было неприятно, я даже немного терял равновесие.
— Замечательно, — заулыбался учитель боя. — Очень теплые у тебя башмаки, с мехом. В твоем городе уже холодно?
— Там всегда холодно, — отозвался я. — Порою мне кажется, что город сам высасывает тепло из человеческих душ.
— Это очень даже может быть, — хмыкнул Оружейник.
— Это было поэтическое преувеличение, — сказал я хмуро.
— А прозвучало оно вполне правдоподобно. Кстати, пока не забыл, хочу сказать, что твое недавнее представление с огнем может стать очень популярным, меня уже пару раз спрашивал, не захочешь ли ты устроить гастроли…
— Спасибо, нет, — натянуто отказался я, чувствуя себя совсем неловко.
— Что ж так? — продолжал посмеиваться Оружейник. — Это отлично выглядело даже на мой вкус.
— Зачем же тогда ты вмешался?
— Потому что пора было гнать тебя в постель, — искренне сообщил он. — Тем не менее, многие твои связки вызвали у меня определенные вопросы. Кто учил тебя?
— Друг, — ответил я коротко.
— Плохо, я не смогу заменить его, так ты думаешь? Ладно, посмотрим, — он снова говорил мягко и быстро, в такой манере, которая отвлекала меня от неприятных мыслей. — Сегодня побудем на солнышке, а завтра в саду. Слышал про наш сад с мертвыми душами? Я устроил там стрелковые галереи.
— Ты не боишься этих душ? Мастер предостерегал меня…
— Когда прихожу я, мертвецы предпочитают посторониться, тем более, что их никто и никогда не видел там. Ты и вправду веришь всему, что тебе говорят?
Я пожал плечами, признавая оплошность.
— И опять поверил, — усмехнулся Оружейник. — Мастер сказал, что там призраки, и ты поверил ему, потом я сказал, что он над тобой подшутил, и теперь ты веришь мне.
— И кому мне верить? — уточнил я.
— Собственным глазам. Раньше этот сад был излюбленным местом отдыха, но потом его забросили, когда в одном из водоемов нашли тело мертвой женщины с посиневшей шеей. Поговаривали, ее задушили, но никто не мог ответить с уверенностью, за что с ней поступили так жестоко. Потом, несколькими днями позже, в саду нашли еще одно тело, на этот раз мужское, с такими же синими следами под челюстью. Простолюдины решили, будто это призрак убитой отомстил своему душителю. Люди испытали суеверный страх и отказались посещать сад, а магам нет дела до старых деревьев. Их умы заняты драконами. Так и вышло, что теперь я перенес туда стрельбища, а в тени старых слив и яблонь можно тренироваться и в самый жаркий дневной час. Так, положи-ка бокены, мы немного подвигаемся, хочу посмотреть, как у тебя получится. Давай мягко, попробуй отвести мои руки…
Эта игра была мне знакома, Тьери тоже любил это странное, похожее на дрему упражнение, когда два человека, стоя рядом, неотрывно и плавно двигаются, будто намечая возможные удары. Наши руки скользили, почти не разъединяясь, тела раскачивались, и Оружейник все больше хмурился. В какой-то момент он отступил и велел:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});