Косить возьмется — не хуже мужика. Первенца Валерьяном назвали — господское имя.
Мало кто в Верхней — Троице точно знал подробности про эстонку. Была она из большой многодетной семьи, работала на ткацких фабриках с одиннадцати лет, в 1905 году оказалась замешанной в революции, скрывалась от закона. Ее приютила в Петербурге большевичка Татьяна Словатинская, устроила на текстильную фабрику. Но и на фабрике эстонка занялась революцией — ее уволили. Стала она жить у Словатинской в прислугах.
Здесь встретил ее революционер из рабочих, Михаил Калинин. И оказалась она хорошей женой и матерью, а также — революционной подругой Калинину. Ткачиха и рабочий — друг другу подходили по всем статьям.
Пожил Михаил с эстонкой в селе — уехали в Петербург. Наездами бывали, а в 1910 году она вернулась с целым выводком детей — надолго. Вела эстонка хозяйство, растила детвору, ждала мужа. Говорили, он арестован за революционную деятельность: эстонка помалкивала, делала заготовки для нового дома, собиралась строиться — это было хорошим знаком: видно, прочно семья хотела осесть в Верхней Троице.
Настал 1914 год, пришла война, смешала планы.
Она зачастила в Петербург, оставляя детей на мать Михаила, Марию Васильевну. Уже не просто шептались в селе — сама она не скрывала, что сидит Михаил в тюрьме за революционные дела. Весь 1916 год просидел. В конце года она подала в Петербурге прошение, чтобы мужу разрешили ехать в ссылку в Восточную Сибирь не этапом, а самостоятельно — она собиралась, взяв детей, ехать за ним: везде живут люди, а семья должна быть вместе, дом без мужа — сирота.
Да-а-а, собирались в Сибирь, а очутились где!
С первых дней Октябрьской революции Михаил Калинин — рабочая косточка крестьянского происхождения, самоучка, самородок — оказался у самой вершины власти.
А в 1919 году, после смерти Якова Свердлова, лучшей кандидатуры на роль главы советского государства, чем Михаил Калинин, не нашлось: плоть от плоти народа, происхождения самого что ни на есть российского.
И руки царской кровью не замараны, хотя для большевиков это не достоинство, но если на миг поверить легенде, что «Свердлова народ порешил за убийство царя», — факт «чистых рук» имел значение.
Оказалась семья вместо дома в Верхней Троице, вместо сибирской ссыльной избы — за кремлевской стеной, в одной коммунальной квартире с Троцкими. Детей и у Калининых и у Троцких было много. И пошла кремлевская жизнь по нарастающей, по разрастающейся, по привлекающей к себе внимание всей страны. Закрытая таинственная вершина, красная стена — что за ней?
Укусили себе локотки бывшие девушки, односельчанки Михаила, как узнали, кем он стал, — эстонка-то, видно, далеко глядела.
* * *
С самых первых дней своего появления в Кремле в качестве жены главы государства Екатерина Ивановна (Иоганновна по-эстонски) оказывается в центре всех событий. Знакомится с Крупской.
Все женские взоры внутри Кремля на какое-то время фокусируются на Калининой, но природный ум, такт и национальные черты отводят критические взгляды: Екатерина Ивановна, никак, ничем не стремясь выделиться, с первых же дней жизни в Кремле выделяется простотой обращения с людьми, горячей, страстной тягой быть полезной, аккуратностью и работоспособностью в делах, за которые берется. Учится на курсах медсестер, участвует в организации школ, детских садов, быстро ликвидирует собственную безграмотность и стремительно вырывается из круга домашних женских дел на простор внутрикремлевского существования. Входит во вкус новой жизни: не тяжкий бабий труд и возня с детьми, а культурное времяпрепровождение в чистом обществе с рассуждениями о равенстве женщин с мужчинами, о свободе чувств.
Летом 1919 года Екатерина Ивановна вместе с Михаилом Ивановичем, только что возглавившим новую страну, начинает работу в агитационном поезде «Октябрьской революции», «отдавая детей то своей матери, Екатерине Адамовне, в Москве, то на лето отправляя их к матери Калинина в Верхнюю Троицу.
Что такое поезд «Октябрьской революции»? Своего рода движущееся средство массовой информации тех лет. Своего рода радио, пресса, телевидение того времени. Народ должен быть ознакомлен с новой властью, с главой этой власти, с целями и задачами нового правительства. Народу нужно разъяснить принципы будущей жизни, объяснить ему, кто друзья, а с кем нужно вести непримиримую борьбу; народу, наконец, нужно показать путь к грамотности. Поезд двигался по многим районам, сбегавшимся к центру страны.
Агитаторы и пропагандисты раздавали литературу, читали лекции, показывали кино, делали инспекции на местах. Во время голода выколачивали хлеб из закромов крестьянских хозяйств. В составе поезда «Октябрьской революции», сменяя друг друга, перебывали политики и журналисты, рабочие и интеллигенты: Луначарский, Ольминский, Владимирский, Петровский, Каменев, Артем Веселый… Бывали иностранцы — коммунисты, коминтерновцы.
Появление в поезде Михаила Ивановича Калинина всегда оказывалось необходимым. Это сегодня народ может каждый вечер видеть у себя дома, не отходя от ужина, главу государства, а в то время не было таких средств информации, и поезд работал на рекламу.
Мне кажется, слово «реклама» включает в себя и понятие агитации, и понятие пропаганды одновременно. И еще кое-что непроизносимое.
Коротко стриженная после тифа, ловкая и умелая, отлично понимающая свое место и не злоупотребляющая им, Екатерина Калинина оказывается хорошим администратором на путях поезда «Октябрьской революции». Она распространяет литературу, помогает организовывать на местах детские сады, в госпиталях учит ухаживать за ранеными. Многие решения приходится принимать, как говорится, по ходу поезда, и она ощущает в себе недюжинные организаторские, хозяйственные способности. Все вокруг это замечают и радуются появлению такой хорошей хозяйки страны.
Летом 1921 года жена главы советского государства уезжает с детьми в Верхнюю Троицу, где ее тут же избирают членом волостного исполкома. Она с удовольствием работает, имея уже опыт поезда «Октябрьской революции», и так идет работа, что она проводит в деревне вместо лета — целый год. Голодное время — помогает матери Калинина поднять огород. В Кремле, как и во всей стране, голодно. На кремлевскую жизнь еще нельзя рассчитывать: семья большая. Но постепенно река входит в берега.
В 1922 году Екатерина Ивановна возвращается в Москву, заканчивает медицинские курсы, увлекается гомеопатией, становится заместителем директора ткацкой фабрики «Освобожденный труд». Кремль укрепляет свои позиции, как внешние, так и внутренние. Спецпитание и спецбыт становятся крепкой нормой. Дети требуют внимания. Общественная деятельность, необходимость быть на виду, прыжок ткачихи в руководство фабрикой — требуют времени и сил. Екатерина Калинина сквозь «осуждающие взоры», чаще невидимые, но несомненные, идет своим путем: единожды вкусившую общественных забот — на кухню не загонишь.
В семье появляется экономка Александра Васильевна Горчакова, красивая, умная, образованная. Дворянка. Она берет в руки и дом и детей — отныне Екатерина Ивановна вольна отдавать себя освобожденному от женских хлопот труду в прямом и переносном смысле. Чего еще надо ей, вчерашней неграмотной чухонке, ставшей лишь формально первой — Крупскую не переплюнешь, да и другие кремлевские дамы многим посильнее Екатерины Калининой, — но и не последней новой дамой Кремля?
Чего нужно?
* * *
В 1924 году она вместе с подругой Валентиной Остроумовой, отличной стенографисткой, работающей в аппарате Калинина, внезапно срывается с места и уезжает на Алтай, оставив своего главу государства и детей попечению Александры Горчаковой.
На Алтае, словно изголодавшаяся, она буквально набрасывается на… профсоюзную работу, организует кружки «Долой неграмотность!»
Сохранилось письмо Валентины Остроумовой в Москву с Алтая Калинину:
«Катя постановлением бюро обкома повышена «в должности», председатель здешнего Всеработземлеса ее двухмесячную работу предместкома характеризует образцовой. Так что она в чинах скоро тебя догонит. Отношение к нам хорошее, про нее (в массе, по крайней мере) никто не знает ничего о связи с тобой, и нет того ненормального отношения, как на фабрике».
Так! — поднимаются ушки на моей авторской макушке, — тут видны следы, быть может, острого конфликта! С чего это Екатерине Ивановне было срываться, бросать мужа, детей, хоть и в надежные руки, и мчаться невесть куда за тридевять земель? Может, правы сплетники, шептавшиеся, что все дело в красивой экономке Александре Васильевне Горчаковой, в увлечении ею самого Калинина — пришла в дом настоящая дама света, навела порядок и показала, как что должно быть, а то полуграмотная эстонка совсем зарвалась — в начальницы полезла, фабрикой руководит, скоро захочет страну к рукам прибрать, словно старуха из «Сказки о рыбаке и рыбке». Показала дама, как надо, посмотрел Калинин — и не нужна ему стала «старая жена» (между ними семь лет разницы. Он с 1875 года, она — с 1882-го. — Л.В.), а такому вождю нельзя в открытую жить с экономкой, вот он и выдумал послать жену на общественную жизнь. От себя подальше.