короны. Новый выпад парламента означал гораздо более строгое толкование «Петиции о правах», чем ожидал Карл, и поэтому он с негодованием отверг предложение палаты общин установить полный контроль над финансами. Он отказался принять право на сборы только на год и продолжил взимать пошлины, как и прежде. На последней, чрезвычайно шумной и скандальной сессии, когда спикера силой удерживали в кресле, палата общин приняла три резолюции, провозглашавшие, что всякий, кто будет пытаться насаждать папизм, устанавливать какие-либо налоги или брать поборы, не утвержденные парламентом, а также всякий, кто «добровольно согласится платить» такие налоги, будет считаться врагом королевства, благополучия и свободы Англии.
После чего парламент был распущен и не созывался в течение одиннадцати лет. Элиота и других руководителей бросили в тюрьму, где Элиот и умер в 1632 г. Ненависть короля преследовала его даже после смерти, и когда его сын обратился за разрешением забрать из тюрьмы тело отца и похоронить, то получил следующий ответ: «Пусть сэр Джон Элиот покоится в церкви того прихода, в котором он умер».
С роспуском парламента войны с Испанией и Францией быстро закончились, и Карл вместе со своими советниками принялся изыскивать средства, достаточные для покрытия необходимых расходов. В соответствии с последней резолюцией палаты общин лондонские купцы поначалу отказались платить неутвержденные пошлины. Подобное сопротивление не могло продолжаться бесконечно; когда торговля Лондона практически застопорилась на шесть месяцев, оно закончилось. Пожалуй, самым неразумным действием Тайного совета в финансовой политике стало возобновление претензий на землю, в старину бывшую под королевскими лесами. Большая часть этих земель уже в течение нескольких поколений находилась в руках частных владельцев, которых принудили заплатить огромные штрафы, прежде чем их право на земельную собственность было подтверждено. Среди этих землевладельцев было немало могущественных аристократов, и, ущемив их интересы, Карл на какое-то время остался без всякой поддержки, если не считать католиков, придворной клики и горстки высшего церковного духовенства.
Деньги поступали в казну также за счет продажи монополий, увеличения таможенных пошлин, которые неизбежно возрастали по мере расширения торговли, и, наконец, путем сбора корабельных денег. Издавна считалось обязанностью портовых городов обеспечивать корабли для военно-морского флота. Теперь развитие военно-морского дела привело к тому, что большая часть обычных торговых судов была непригодной для этих целей, и правительство стало взимать определенную сумму денег вместо корабельного сбора. В 1634 г. собранные в прибрежных городах корабельные деньги были действительно использованы на ремонт флота. Так что никаких возражений не возникало. В последующие два года корабельную подать распространили и на удаленные от моря районы, и стало совершенно очевидно, что ее собирались превратить в регулярный налог, приносящий короне около 200 тысяч фунтов стерлингов в год. Это надолго дало бы правительству независимость от парламента, и именно по этим причинам Хэмпден отказался платить корабельную подать в 1636 г. Последовавший за этим судебный процесс имел лишь то значение, что показал наличие оппозиции, однако пример Хэмпдена не вызвал широкого подражания, и налог продолжали взыскивать в каждом следующем году.
За исключением протестов отдельных лиц было мало открытых выступлений против правительства в течение всего этого периода деспотического правления. Во всей стране не поднялось ни одного серьезного восстания. Прошли те времена феодального Средневековья, когда вооруженные выступления были делом обычным. Знать уже не держала на службе отряды вооруженных вассалов. Бывшее крестьянство расслоилось на йоменов, фермеров-арендаторов и сельскохозяйственных рабочих, и каждая социальная группа имела свои интересы. Мало кто из них принимал непосредственное участие в политической борьбе, и с замедлением процесса огораживаний такие беспорядки в сельской местности, которые в свое время привели к восстанию Кетта, стали редким явлением. Торговцы и мелкопоместные дворяне, возглавлявшие оппозицию короне, были слабы поодиночке и нуждались в централизованном руководстве парламента и политической партии, чтобы объединиться для согласованных действий. Такой партии еще не было, хотя уже существовало ее ядро, которое было вынужденно работать и организовывать мероприятия тайно и которое готовилось с максимальной выгодой использовать тот день, когда король будет вынужден созвать новый парламент.
Толчок для возобновления борьбы пришел, однако, извне, а именно из Шотландии, где в значительной степени сохранялся средневековый уклад и где еще существовали предпосылки для успешных вооруженных восстаний. Конфликт, разразившийся в Шотландии в конце 1637 г., был религиозным по характеру и являлся результатом попытки, предпринятой архиепископом Кентерберийским Уильямом Лодом и английским духовенством, реформировать шотландскую пресвитерианскую церковь. Для того чтобы понять сущность этого конфликта, необходимо ознакомиться с природой пуританства и его отношением к политической борьбе XVII в.
4. Пуритане
Когда Яков I вступил на престол, слово «пуритане» еще не приобрело какого-либо точного значения и довольно свободно применялось к различным предметам и людям. Сначала это было неким течением в рамках государственной церкви. Большинство пуритан по-прежнему принадлежало к этой церкви, с которой у них почти не имелось серьезных богословских расхождений; они всего лишь желали некоторых незначительных изменений в ритуалах и церковном порядке, что позволило бы им остаться в ее рядах. Наряду с этим течением существовала значительно более левая и менее многочисленная группа, которая желала замены англиканской государственной церкви пресвитерианской государственной церковью по образцу шотландской. И наконец, имелся еще и целый ряд мелких сект, бывших анархистами в религии, которые требовали полнейшей свободы действий для каждой конгрегации и которые стали прародителями будущих квакеров, конгрегационалистов и баптистов.
В основном пуританство основывалось не столько на теоретических разногласиях, сколько на своеобразных взглядах в отношении морали и поведения, то есть на другой концепции церковного порядка и светской власти. Политический радикализм пуританина вырос естественным образом из его отношения к Богу и к обществу. Он принадлежал к числу людей особенных, избранников Божиих. Во всех его деяниях он был окружен милостью Божьей, так что всякое событие, от самого значительного до ничтожного, могло рассматриваться как посланное Богом испытание или указание перста Божия, как милость или кара. Фанатичная вера в справедливость учения о предопределении ограждала пуританина и его собратьев от недостойных мира сего. Почитая себя Божьими избранниками, пуритане верили в неизбежное торжество своего учения и в то, что враги их – это враги Божьи. И ежели какой-нибудь смертный, будь то король или священник, осмеливался наложить на них бремя или оковы, они считали своим правом разить его любым оружием, которое вложит им в руки Всевышний. Все это, хотя и библейским языком XVII в., говорит о том, что они воспринимали свою миссию как роль исторически прогрессивного класса, ведущего революционную борьбу.
Когда такие настроения, как это довольно часто случалось, выступали в союзе с богатством или когда они