Он изучает нас внимательно, приставив ладонь козырьком ко лбу, как будто это может помочь навести резкость. Но подходить тем не менее не спешит.
Богдан жизнерадостно улыбается:
— Дядь Сереж, доброе утро! А у нас вот друг упал, подняться помогаем. Кстати, ваш тезка!
На последней фразе брат хватает Акостина за плечо и рывком ставит на ноги. Тот выдергивает у Бо свою руку и угрюмо подтверждает:
— Все в порядке. Я упал.
— Так, давайте-ка в школу все, звонок через пять минут. Боксеры, етить твою…
Пока толпа, которую мы успели вокруг себя собрать, медленно тянется ко входу, Ваня заставляет меня повернуться к нему. Кладет руки мне на шею, заглядывает в глаза:
— Не испугалась?
— Немного.
— Извини. Можешь передать Стефане, что ее астрология была права, мне нужно быть аккуратнее с агрессией, — улыбается Громов.
Наклоняется и целует меня в губы. Кто-то из школьников одобрительно свистит, и я слышу, как Богдан резко его осаживает.
Ваня, отстранившись, прислоняется своим лбом к моему.
Шепчет:
— Я пойду, ладно? Нужно в себя прийти. Скажи, если этот тип хотя бы постарается с тобой заговорить. Мне или Богдану, окей? Даже если будет просто смотреть так, что тебе не понравится, все равно скажи.
Я киваю.
Он еще раз касается моих губ, очень коротко на этот раз, и уходит.
А я поднимаюсь на крыльцо и попадаю в объятия любимой подруги.
— Это еще что такое? — спрашиваю, дергая ее за ярко-малиновую прядь волос.
— О, небольшой бунт, не обращай внимания. Ты мне расскажи, что случилось? Я только в туалет отошла, возвращаюсь, а тут Коса с разбитым носом.
— Это очень интересная история.
— Боже, ну скорее! — она подпрыгивает на месте. — До звонка пара минут, придется тебе говорить максимально быстро.
— Ты сама-то как, болтушка?
— Все хорошо, — ее тон становится чуть серьезнее и заметно грустнее, — мне все еще сильно неловко перед Богданом, но я в порядке. А буду еще лучше, когда услышу последние сплетни!
Глава 62
Всю следующую неделю Ваня пропадает на тренировках. Мы видимся только в школе, а потом они с Бо едут на стадион, периодически забивая на последние уроки. Тренер согласился выпустить Громова на игру, если он хорошо покажет себя в эти несколько дней, и если командный врач даст добро.
В итоге Ваня так занят, а после настолько устает, что у нас и переписываться толком не выходит. Так что свободное время мы проводим с Ариной. Гуляем, ходим в кино или смотрим сериалы у меня дома. Много разговариваем. И хоть я скучаю по Ване и брату, все равно мне нравится этот спокойный период. Абрикосова все еще старается избегать Бо и каждый раз удирает из нашей квартиры до его прихода. Я пока ее не мучаю. Наивно верю, что, если это любовь, то они все равно будут вместе. И я только тихонько выжидаю момент, когда смогу подтолкнуть кого-то из них. Посмотрим, я стараюсь не загадывать.
Коса оказался то ли хорошо понимающим с первого раза, то ли трусливым. Я разблокировала его, но он больше не пытался мне писать. По крайней мере пока. В школе я по привычке периодически прибиваюсь к Витале Сорокину, но в этом нет особой необходимости, Коса делает вид, что меня не существует.
Виталика, кстати, иначе как бро, мы не называем. Такой же мрачный, как обычно, он, тем не менее, как будто стал более понятным после знакомства с Адамом Григорьевичем. Об этом Сорокин, спасибо ему, не напоминает нам ни словом, ни взглядом. Но мы с Ариной нашли прикольный магазин с медицинской формой и выбрали стильный комплект для его отца. Передали с благодарностями, и никому от этого не стало неловко. Это было, это прошло, выводы мы сделали.
В пятницу после итоговой контрольной мы с Аринкой идем в приют, приносим пару пакетов корма, помогаем Кисе. Она восторгается новым цветом волос Абрикосовой и в конце, как всегда, передает «привет Даньке». Обратно мы идем под руку, очень медленно, как сказала бы Стефаня — нога за ногу. Обсуждаем прохожих, хихикаем, глубоко вдыхаем теплый весенний воздух.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Весна всегда пахнет каким-то обещанием, замечала? — говорю я.
— Обещанием тройбана по русскому?
— Дурочка! Обещанием новой жизни какой-то. Впечатлений.
— Путешествий, — подхватывает Арина.
— Свиданий.
— Увлечений.
— Эмоций.
— Фотографий.
— Каких еще фотографий? — фыркаю я.
— Да хоть таких, — и она сует мне в лицо телефон со вспышкой.
Я вскрикиваю, отбиваюсь, пытаюсь развернуть объектив на нее. Мы с ней боремся, ржем на всю улицу, зарабатываем несколько недовольных замечаний от прохожих. Потом Арина заскакивает в автобус, открывает ближайшую форточку и орет мне:
— Ай лав ю!
Я смеюсь и кричу в ответ:
— И я тебя, психованная!
Дожидаюсь свой автобус и еду домой. А когда поднимаюсь на пятый этаж, вижу Ваню, который сидит около лифта.
— Громов, ты с ума сошел? Почему не зашел в квартиру?
— Хотел наедине поговорить.
Внутри все как-то неприятно холодеет. Он что, пришел расстаться? Может, поэтому мы последнее время так мало общаемся? Он понял, что ошибся?
Но Ваня начинает подниматься, и я вижу, что у него за спортивной сумкой лежит большой подсолнух с белой ленточкой и какой-то бумажный сверток.
Он протягивает мне цветок и улыбается:
— Из всех цветов мне понравился только этот. Обещаю, в следующий раз попробую что-то более классическое.
Я облегченно выдыхаю. Вот это я быстро разогналась до паники! На расставание это точно не похоже.
Беру подсолнух и говорю:
— Мне очень нравится. А там что?
— Это кое-что для игры завтра. Ты ведь придешь?
— Что за вопросы, Вань?
— Да я просто нервничаю что-то, — он ерошит свои волосы, переминается и все-таки протягивает мне сверток.
— Сейчас открыть?
— Ну, да. Да, давай сейчас.
Я вскрываю крафтовую бумагу и достаю футболку. Она в цветах команды Вани и Бо. Развернув ее к себе спиной, я вижу десятый номер, а выше фамилию — Громова.
Разглядываю несколько секунд. Потом медленно опускаю и смотрю на Ваню.
Он трет шею и говорит охрипшим голосом:
— Тут…ну, как бы такой смысл…что ты девушка Громова. Чтобы все знали. Ну, если ты не против. И, конечно, фамилия тебе бы тоже пошла. Но это мы потом…Господи, чувствую себя дебилом.
— Я подумала, ты расстаться пришел, — бормочу растерянно.
— Геля, я люблю тебя.
— Что?
Ваня засовывает руки в карманы джинсов и склоняет голову, заглядывая мне в глаза:
— Не заставляй меня повторять, пожалуйста, может получиться еще хуже, чем в первый раз.
Я счастливо смеюсь. Обнимаю его за шею, зажав в одной руке подсолнух, в другой — свою футболку. Говорю:
— Я настолько не ожидала признания, что для меня это, ну, как Гром среди ясного неба.
— Дурочка.
— Я тоже люблю тебя, Вань. Так давно, что это даже нечестно.
Он кладет одну руку мне на затылок, другую останавливает на пояснице, и крепко прижимает к себе. Лицом утыкается мне в шею и ласково трется носом о мою кожу.
— Я почему-то сильно нервничал. Наденешь завтра футболку?
Я прищуриваюсь и бодаю его в лоб, чтобы заглянуть в глаза:
— А много ты таких раздал?
— Геля, не говори ерунды.
— Ну правда? — я чуть хмурюсь.
— Такая только одна.
— А другие? Просто с фамилией?
Он вздыхает и смотрит укоризненно. Я трясу головой:
— Извини. Мне неважно. Такая всего одна, и я этому рада.
— Я люблю тебя. Видишь? Уже лучше получается. Да, Котенок, такая футболка первая и единственная. Прикинь, если последняя?
Утыкаясь ему в грудь лицом и говорю:
— Пообещай.
— Что?
— Пусть будет последняя. Если мы потом расстанемся, и ты женишься на другой, не дари ей таких подарков.
— Обещаю.
Глава 63
В субботу мы с Ариной сидим на стадионе. Ну, как сидим. Больше ерзаем на неудобном пластике сидений, периодически вскакиваем, а я еще вечно привстаю и выглядываю у кромки поля мужчину в легком бежевом бомбере, пытаясь распознать выражение его лица.