— Я не хочу это вспоминать, мне больно.
Врач встал и подошёл к ней:
— То лекарство, которое даёт тебе Кима, пропей ещё два дня. И я очень тебя прошу — не покидай Фемискиру эти два дня. Тебе необходимо быть под моим наблюдением, — он направился к двери, — я ещё зайду к вам сегодня и завтра вечером. Выздоравливай!
Врач закрыл за собой дверь, и Кима сразу же накинулась на Лику с вопросом:
— Это ведь из-за него, да? Из-за его смерти?
Лика прошептала:
— Да. — Она выпила лекарство из рук Поли, а затем обратилась к ним двоим. — Я вообще не помню, что со мной происходило эти дни. Надеюсь, я ничего не натворила в Фемискире? К вам никто не приходил жаловаться?
Кима задумалась:
— К нам вряд ли бы кто пришёл. Можно спросить у царицы, она-то в курсе всего.
— Хорошо. Идём к царице. Заодно попросим у неё корабль и амазонок для путешествия к моему отцу, — Лика встала и направилась к выходу.
Кима побежала за ней, крича на ходу:
— Отправимся к нему через два дня! Слышала, что врач сказал? Ты под наблюдением!
— Да хоть через три! — обернувшись, ответила Лика.
Три подруги стояли перед царицей во дворце, а та рассматривала их царапины на лице и шишки на лбу. Несмотря на внешний вид, подруги были радостными и довольными, что успокоило царицу.
— Ипполита, я несколько дней была… не в форме и не помню, что со мной происходило. Я, случайно, за эти дни никого не обидела и не побила? — Лика с тревогой ожидала ответа царицы.
Ипполита указала им на стулья, а когда те присели, тяжело вздохнула и покачала головой, смотря на Лику:
— В том-то и дело, Лика, что обидела. Ко мне несколько дней приходили амазонки со всех концов Фемискиры и жаловались на тебя. Дочку одной амазонки ты прокляла, сказав, что она больше никогда не выздоровеет; другой амазонке ты пригрозила мечом и забрала её мешочек с монетами; ещё одну амазонку ты напугала моим отцом, богом Аресом, обещая ей, что он скоро к ней явится и убьёт её; бедной Ифиноме ты оставила синяк под глазом, обвинив её в убийстве какого-то там варвара; а в нашей темнице так и вовсе устроила скандал, с силой отняв ключи у сторожей и выпустив всех заключённых… — царица ещё раз вздохнула, — и это только то, что я сходу вспомнила.
Лика опустила взгляд — ей было стыдно смотреть в глаза царице. Та медленно подошла к ней и приобняла:
— Что же с тобой творится, Лика? Я волнуюсь за тебя.
Лика опустила голову:
— Я и сама хотела бы знать…
— Лика выздоравливает! Сейчас у нас был врач, и он сказал, что ей осталось лечиться всего два дня! — с улыбкой сообщила Кима.
— Да, я знаю, врач ушёл от меня перед вашим приходом, — Ипполита так и стояла рядом с Ликой, обнимая её, — что за горе у тебя случилось? Поделись со мной.
От тёплого тона царицы Лика захотела ей всё рассказать, но вспомнила, что амазонки изгоняли из племени девушек, которые влюблялись в мужчин. Боясь быть изгнанной и отвергнутой, Лика вздохнула:
— Я очень мечтаю увидеть своего отца. Я знаю, где он сейчас находится и какое место в своём народе занимает… — она сделала паузу, наперёд продумывая свою ложь, — несколько дней назад мне приснилось, что я пришла к отцу, нашла его, а он был мёртв… во сне я опоздала на сутки. На сутки! Понимаешь, Ипполита? Все эти дни я ходила с мыслью, что это — вещий сон и что мне не суждено встретиться с отцом…
Царица нахмурилась. Она вопросительно взглянула на Киму и Полю, а те в подтверждение слов подруги кивнули.
— Откуда у тебя информация об отце? Ты получила её во время своих странствий по земле скифов? — царица напряжённо ждала ответа Лики.
Лика подняла на неё глаза. Дальше она решила говорить царице правду:
— Нет, об отце мне сообщила моя мама, богиня Афродита. Да, я её дочь.
Царица пошевелила губами и от удивления прошлась по залу дворца, а Поля выпучила глаза, уставившись на Лику. И лишь Кима как сидела на своём стуле, насвистывая себе под нос что-то непонятное, так и продолжила сидеть.
Царица решила уточнить:
— Я правильно поняла, ты — дочь Афродиты?
— Да, — вместе ответили Кима и Лика.
Ипполита присела на корточки перед Ликой:
— И как давно тебе это известно? Как часто ты общаешься с мамой?
— Мне всегда это было известно. Она достаточно часто является ко мне — либо во снах, либо наяву, но в мою жизнь она не вмешивается. Она лишь даёт мне советы и подсказывает, как лучше поступить, но слушать её или нет — это решение за мной, — смотря в глаза Ипполите, ответила Лика.
— Когда в последний раз ты её видела? — не унималась царица.
— Когда она приходила к Киме. В тот день в небе ещё раскаты грома прозвучали, помнишь?
— Помню… — растерялась Ипполита. Она обернулась к Киме, — солнышко, а ты как с Афродитой связана? Как давно ты с ней знакома?
Кима заёрзала на стуле и с испугом взглянула на царицу:
— Ну… как бы сказать… Я сделала ей приношение в пять лет, попросив взамен лучшую подругу, потому что у меня тогда не было друзей… И в первом же моём сне она ко мне явилась и наобещала много всего… И с тех пор мы с ней подружились…
Ипполита встала между подругами и задумчиво положила руки на пояс:
— Та-а-ак…
Она снова прошлась по залу, усваивая новую информацию, а затем обратилась к Киме и Лике:
— Я правильно поняла, что Афродита подружила тебя, Кима, со своей дочкой Ликой, только потому что ты её попросила о подруге? Она могла свести тебя с кем угодно, но свела именно со своей дочкой… с тобой, Лика.
Кима с Ликой кивнули. Царица присела на стул и улыбнулась: