— Мой дядя, — говорю я по-английски и, вытащив пустую руку, пожимаю плечами. — Здесь, в аптеке. Герр Майер. Это мой дядя.
— В аптеке? — хмурится полицай и показывает большим пальцем себе за спину. — Герр Майер?
— Я-а, я-а, — киваю я. — Герр Майер!
О, я, я, Кемска волость! Он кивает мне на угол дома, я понимаю это, как приглашение и иду, надеясь, что сразу отыщу аптеку. И да, обойдя здание, замечаю вывеску с надписью «Аптека». Я открываю дверь и захожу внутрь. Посетителей нет и только грузный совсем немолодой человек стоит за прилавком, листая толстую книгу, похожую на справочник.
— Дядя, — не давая опомниться начинаю тараторить я по-английски, хоть бы этот гусь знал английский! — Ты запер меня на складе и мне пришлось выходить через окно, а господин полицейский заметил и подумал, наверное, неизвестно что!
Мужик хлопает глазами.
— Герр Майер? — спрашивает полицай.
— Я-а, я-а, — растеряно отвечает аптекарь.
Мент ему что-то рассказывает, ну, собственно, ясно что, а тот хлопает глазами. Полицейский замолкает и Майер какое-то время просто переводит взгляд с него на меня и обратно. Наконец, в глазах его мелькает понимание и он хватается за голову.
— Я! Я! Старый болван! Тупой дебил! Как я мог забыть своего любимого племянника на складе медицинских веществ! Убить меня мало, тупицу!
Я, разумеется не понимаю слов, а догадываюсь о смысле по мимике и языку тела, делая для себя перевод голосом Гоблина.
Дядюшка выскакивает из-за прилавка и подбежав, обнимает меня.
— Прости, дорогой племянник, — восклицает он по-английски.
— Американец? — спрашивает полицай.
— Я, я, амéрикан, — широко улыбаюсь я. — Кока-кола!
На этом инцидент исчерпывается. Мент кивает и идёт на выход, бросая что-то через плечо.
— Боже мой! — по-русски восклицает Майер, когда дверь за блюстителем порядка закрывается. — Что вы творите, молодой человек!
— А что мне оставалось делать? — удивляюсь я. — Вас же на месте не было. Уходить обратно?
— Но вы не пришли в назначенное время. Я не мог сидеть на складе целый час. Мне пришлось отлучиться, а вы должны были ждать, и я пришёл бы снова.
Ага, когда книжку бы прочитал.
— Я же не на прогулке здесь, — пожимаю я плечами, — у меня важное дело. Это вам надо было подождать!
— Нет-нет, молодой человек!
— Хорошо, Герр Майер, вы можете меня подвезти? А то, боюсь, следующая встреча тоже может сорваться. И закройте окно на складе. А ещё, думаю, неплохо было бы поставить на него решётку.
— Я как раз уходить хотела, — качает головой Ева. — На меня уже поглядывать начали. Думала, ты провалился.
— Тьфу-тьфу-тьфу! — мотаю я головой. — Ты что, как нерусская? Разве можно так каркать?
— Каркать? — морщит она лоб.
— Именно! Ни в коем случае! Больше так не говори, поняла?
— Не поняла, но не буду. Привет! Что, опять приключения?
— Привет! Небольшие. Ну что, куда?
Мы встречаемся в небольшом сквере с фонтанчиком. Тёплый вечер, поют птички, старички держат старушек за ручки и разводят по домам.
— Пойдём ко мне в номер, вон мой отель.
— Заметят, что ты привела молодого человека, — с некоторым сомненьем замечаю я. — И запомнят.
— И что? Кому какое дело?
— Ну, хорошо, — пожимаю я плечами. — Как-то всё слишком беспечно.
— Ты привык жить в своей империи страха, вот на воду и дуешь.
— Ева, — тихо, чтобы не привлекать внимание говорю я. — Что ты несёшь⁈ Честное слово…
— Я-то знаю, я ведь была в лапах КГБ, — со знанием дела кивает она. — У меня срывали брошь и ещё при мне убивали человека.
— И не единожды, кажется, — хмыкаю я.
— Нассау не считается.
— Как скажешь, — соглашаюсь я. — Пошли уже.
Мы встаём с лавки и идём в отель. В фойе на нас никто не обращает внимания. Мы проходим к лифту, поднимаемся и заходим в номер. Всё очень прилично, чисто и довольно респектабельно. Большая кровать, дорогое ковровое покрытие, мебель, правда, некрасивая, но тоже дорогая. И цвета… ну, резковатые немного. В восьмидесятых у немцев ещё мало вкуса… В Паласт-отеле, кстати, намного серее и лоска недостаёт…
— Ну, — подмигивает Ева, — наконец-то мы одни. Чем займёмся?
— В шахматы поиграем? — поднимаю я брови.
— Зануда, — усмехается она. — На всякий случай, говори потише, а то здесь слышимость.
— Включи телевизор, пожалуйста, — прошу я. — И сделай чуть погромче. А ещё дай мне бумагу и ручку.
Она даёт, и я сажусь к небольшому столу писать инструкции багамскому адвокату Моисею Исаковичу Лански.
— От Лански есть информация? — тихо спрашиваю я.
— Что? — переспрашивает Ева.
— Моисей передал что-нибудь?
— Да, — кивает она. — Сказал, что сможет выручить от четырёхсот тысяч. Минимально. Это же аукцион.
— Хорошо, — киваю я.
— Продаёшь мою брошь?
— Это не твоя, — качаю я головой, погружаясь в письмо. — Говори, пожалуйста, тише.
Сто тысяч и всё, что будет сверху, мы оставим на оперативные нужды, а на остальное приобретём акции. Блин… Но вот только я не брокер и не знаю, и не помню точно, что там выстрелит, это как лотерея, правда, беспроигрышная. Точно знаю, что Walmart и Exxon Mobil отлично взлетели… Но вот кто сильнее? Там сумасшедший рост в восьмидесятых, шесть-семь тысяч процентов…
Блин-блин-блин… Плюс ещё дивиденды… То есть если сейчас купить на триста тысяч, то к девяносто первому будет… будет… более двадцати лямов. Мелочь, конечно, но мы же будем подкупать, правда? Правда… Будем вкладывать выведенные баксы, чтобы можно было всё это вернуть, многократно увеличив. Ладно, пусть будет Walmart, я о нём читал в девяностых, прямо чудо света было…
— Значит так, Ева, — тихо говорю я, откладывая ручку и бумагу. — Когда ты в следующий раз прилетаешь?
— Говори чуть громче…
Я встаю, подсаживаюсь к ней на кровать и почти шёпотом повторяю вопрос.
— Пока существует КГБ, никогда, — подмигивает она и расстёгивает пуговицу на блузке.
Она чуть встряхивает головой и распространяет тонкое благоухание, смешанное из аромата дорогих духов и её природного запаха.
— Так, отставить секс на рабочем месте, — пристально глядя ей в глаза, качаю я головой.
— Если кровать, на которой мы сидим — это моё рабочее место, то кем же я работаю? — смеётся она.
— Ты работаешь директором инвестиционной компании с зарплатой в десять тысяч Евро.
— Чего-чего? — поднимает она брови.
— Долларов, то есть, чего же ещё. Это дополнительно к твоей текущей работе. Сколько ты, кстати, в «Коммерцбанке» своём получаешь?
— Семь тысяч дойчмарок, — делается она серьёзной и собранной.
— Это в баксах сколько, три с половиной? — уточняю я.
— Около трёх тысяч, сейчас чуть меньше.
— Большие деньги. Но как тебе моё предложение?
— Смотря что надо делать. Ездить в Москву?
— Это обязательно, тут даже обсуждать нечего, — киваю я. — И чаще, чем раньше.
— Но для меня это небезопасно, — качает она головой.
— Поверь, я меньше всех заинтересован, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Сейчас всё под контролем нашего друга. Поэтому тебе совершенно ничего не угрожает. Если мы будем постоянно держаться в рамках наших договорённостей, опасности не возникнет.
— Под контролем Злобина? — спрашивает она.
— Нашего друга, — повторяю я и оглядываюсь на дверь.
— Да-да, я поняла, прости.
— Первую зарплату ты получишь сразу, как адвокат выполнит мои инструкции. Учти, десять тысяч — это самый минимальный минимум. На самом деле, будет намного больше, сколотишь капитал, свой собственный. Здесь в этом письме я даю Моисею распоряжение от имени фонда основать две новых компании — инвестиционную и импортно-экспортную. Тебе придётся найти пару-тройку сотрудников и снять небольшой офис. Подумай, где лучше это сделать. В Швейцарии?
— Возможно, — кивает она. — А о чём речь? Чем мы будем торговать?
— Всем. Промышленными товарами, сырьём. Начнём с удобрений и другой химии. Возможно, будет металл, уголь, не исключаю и зерно. Со временем подключим и нефтехимию. Объёмы будут большие.