с реакционными офицерами и немцами. На мои многократные напоминания, что я, как бывший красногвардеец, прошу восстановить мое право бороться с врагами революции, Мауринь хладнокровно отвечал: «Тогда была Красная гвардия и было разрешено многое, чего теперь нельзя – сейчас у нас Красная армия».
В Иесисской роте добровольцев я встретил своих прежних товарищей по Вейсманской волости, которые уже были приняты в красные стрелки. Они старались мне помочь различными советами. Кое-кто, кому еще не было 18 лет, выдавал себя за более старшего. И я решил пойти к политруку роты – коммунисту Озолиню. Тот внимательно выслушал мою просьбу, время от времени с любопытством поглядывая на меня, видимо оценивая как будущего бойпа. Затем, попросив немного подождать, он ушел с моим заявлением к ротному командиру. Вскоре Озолинь, улыбаясь, вернулся и сообщил, что с нынешнего дня я принят в стрелки добровольческой роты. Я чувствовал себя невыразимо счастливым и сердечно поблагодарил Озолиня, который пожелал мне успеха на боевом пути, призвав неуклонно поддерживать революционные традиции красных стрелков.
Началась будничная жизнь в стрелковой роте. Прежде всего нас усиленно обучали строевому делу – стрельбе и другому. В то же самое время наша рота исполняла обязанности городского гарнизона: мы охраняли важнейшие объекты города – почту, телеграф, склады боеприпасов – и ночами патрулировали по улицам.
Вначале мы очень энергично исполняли свои обязанности, но скоро однообразная учеба и гарнизонная служба начали надоедать. Мы рвались на фронт, к активной борьбе с белогвардейцами. В нашей роте был организован кружок молодых стрелков. Молодежь, члены кружка, непрерывно обращалась к парторгу роты Озолиню с просьбой о скорейшей отправке на фронт. (В это время в Латвии образовались три фронта: в Курземе, в окрестностях Валмиеры – так называемый Эстонский фронт, и третий – фронт борьбы с бандами «зеленых», которые организовывали кулаки.) Озолинь нас обычно успокаивал: «Не волнуйтесь, ребята!» Все попадете на фронт, за это я вам ручаюсь. Пока ваша главная обязанность – учиться и еще раз учиться, чтобы стать хорошо подготовленными стрелками. Научитесь не тратить зря патроны, хорошо целиться, метко стрелять, ориентироваться в боевых условиях».
И мы учились упорно, настойчиво, так, как это полагалось новой смене стрелков.
Вскоре часть молодежи нашей роты откомандировали в Ригу в помощь гарнизону столицы. Рижане нас приняли хорошо. Мы остановились в лучшей гостинице Риги – «Империаль». Первый раз в своей жизни мы видели так роскошно и богато убранные помещения. Это была старая господская роскошь. Здесь до революции останавливались только графы, бароны и другие богачи, а теперь мы – их вчерашние рабы, которых они не считали людьми. Только помещения не отапливались, потому что в Риге не хватало топлива.
В свободное время мы осматривали Ригу – столицу нашей освобожденной родины. На площади Эспланада недавно были похоронены павшие в бою коммунары. Их братская могила находилась недалеко от кафедрального собора, там, где теперь зеленеют пышные елочки. В память павших героев площадь переименовали в площадь Коммунаров. Торжественные похороны коммунаров еще очень ярко сохранялись в памяти рижан, и об этом много говорили.
В Риге мы пробыли недолго. Когда наша группа молодых стрелков вернулась в Цесис, ее ждало новое, на этот раз уже боевое задание. Нам предстояло очистить пиебалгские леса от банд «зеленых», которые стали чересчур нахальными, дерзкими и начали терроризовать местных партийных и советских работников.
Вернувшись в Цесис после пиебалгской операции, мы снова не давали покоя Озолиню. Все собрания молодежной группы кончались вопросом, когда же пошлют нас на фронт.
Наконец долгожданный момент наступил.
В конце апреля 1919 года мы получили приказ собраться и отправиться на фронт. Была создана специальная рота, в которую выделили всю нашу трудовую молодежь (комсомол), или, как мы сами себя называли, кружок молодых стрелков.
Стали собираться в дорогу. Чистили и проверяли оружие, обменивали свои старые винтовки на новые, более соответствующие боевым условиям, получали ручные гранаты.
В прощальный вечер, который происходил в казармах на улице Яуна, трудящиеся Цесиса пришли проводить свою молодежь на фронт. Среди провожавших было много молодежи, учащихся, членов кружка трудовой молодежи города и другие. Они пожелали нам, молодым стрелкам, успехов в борьбе с белогвардейцами.
Фронт находился в каких-нибудь 10 километрах от имения Эвеле в сторону Валки. Наша рота стояла в этом имении около двух недель. Мы выполняли особые задания командования фронта.
В середине мая мы уже сражались на фронте. Белогвардейцы, терпевшие неудачи, стали усиленно посылать в бой свежие резервные силы – финнов, русских, латышей и эстонцев. Бои становились все ожесточеннее. На наш участок фронта прибыл также добровольческий батальон валмиерской молодежи. Молодежь храбро противостояла значительно превосходящим силам противника. Но через несколько дней боев ряды красных бойцов стали редеть. Прибывавшие в наши части дополнительные силы были не в состоянии обеспечить перевес наших войск. В этот критический момент мы получили печальную весть: 22 мая силами международной контрреволюции была взята Рига.
После падения Риги наша молодежная рота, как и другие стрелковые части, продолжала сопротивляться непрерывно наступавшим белогвардейским силам, которые угрожали нам окружением.
В конце концов мы были вынуждены отступить к Стренчи.
Стояли последние дни мая. Погода была солнечной, теплой, приятной. По всем дорогам в наш тыл двигались потоки повозок беженцев, гнали скот из имений, ехали воинские обозы, артиллерия. Белогвардейцы стремились парализовать отступление нашей армии и трудящихся, непрерывно нападали, стремясь захватить большаки, которые вели на Валмиеру. Особенно велик был натиск противника на расположенных в окрестностях Стренчи скрещениях дорог. Эти узлы дорог надо было сохранять любой ценой, поэтому там происходили ожесточенные бои. Белогвардейцы в этом районе атаковали и с фронта и с флангов, стремясь обойти наши стрелковые части. Нужно было сорвать и парализовать непрерывные атаки противника, чтобы дать возможность нашим обозам, артиллерии и беженцам со своим имуществом и скотом отступить и перейти мост через Гаую у Валмиеры.
Командование нашего участка фронта решило послать в тыл белогвардейцев ударную группу с заданием деморализовать наступающего противника и на время задержать его стремительное продвижение вперед. Эта группа была составлена из проверенных в боях бойцов, которые добровольно пожелали участвовать в рискованной операции. В группу вошли молодые ребята из цесисской добровольческой роты и валмиерского добровольческого батальона – около 20 стрелков, вооруженных винтовками, ручными гранатами и 3 или 4 легкими ручными пулеметами. В эту группу вошел и я.
Взяв с собой изрядное количество боеприпасов, мы отправились в дорогу еще до рассвета. Наш путь в тыл противника шел через труднопроходимое болото, тропинку через которое мог найти только человек, хорошо знавший его. Среди