развили активную деятельность. На территории Эстонии в это время концентрировались большие силы противника, начавшего наступление на Советскую Латвийскую республику. На Эстонском фронте в одном из боев я был ранен и отправлен в госпиталь.
В строй я возвратился уже осенью 1919 года после отступления из Латвии.
3 января 1919 года наши разведчики, а затем и весь дивизион наконец достигли окраины города у Юглаского моста. Спешившись и оставив коней на каком-то хуторе, мы незаметно для противника перебрались через мост и расположились так, чтобы удобно было наблюдать шоссе, по которому в это время двигался большой обоз противника. Мы открыли огонь по солдатам, охранявшим его. Немцы растерялись, бросили обоз на шоссе и укрылись. Перестрелка на мосту привлекла внимание других немецких частей, которые выслали на помощь артиллерийский взвод. Произошла стычка.
Вечером того же дня мы получили приказ командования выслать разведку, чтобы выяснить, какие немецкие силы находятся в Риге. Продвигаясь по шоссе к городу, мы заметили немецкую конную разведку, которая, не приняв боя, вернулась обратно в город. Наши кавалеристы приблизились к городу. Нас встретили рижские рабочие, которые подняли восстание и захватили уже важнейшие объекты города. Штаб нашего дивизиона расположился на Александровской улице. В некоторых местах города возникли пожары, горела таможня. Немцы отступили за Даугаву в надежде удержаться там до подхода подкреплений. Мы должны были следить за тем, чтобы отходящие немецкие части не взорвали мост через Даугаву. Нам помогали рабочие дружины. Мост немцам взорвать не удалось.
После того как нам удалось обезопасить мосты, командир дивизиона Миезис созвал командиров и разъяснил положение, сказав, что мы получим подкрепление – латышский пехотный полк. И действительно, на следующий день в город вступили наши воинские части. В городе еще происходили отдельные столкновения, в то время как на станцию прибыл поезд с правительством. Председатель правительства П. Стучка и его заместитель Ю. Данишевский рассказали о текущем моменте, о задачах дальнейшей борьбы и поблагодарили нас за взятие города.
Через несколько дней по приказу командования наш кавалерийский дивизион был направлен на Эстонский фронт, где белогвардейцы развили активную деятельность. На территории Эстонии в это время концентрировались большие силы противника, начавшего наступление на Советскую Латвийскую республику. На Эстонском фронте в одном из боев я был ранен и отправлен в госпиталь.
В строй я возвратился уже осенью 1919 года после отступления из Латвии.
За Советскую Латвию
П.Я. Плаудис, бывш. латышский стрелок
Вступление латышского стрелкового полка
Это было в один из последних дней декабря 1918 года. В Цесис в базарный день (если не ошибаюсь, на ярмарку) съехалось очень много народа из ближних и дальних окрестностей.
Все были в приподнятом настроении: знали, что к Цесису приближается Красная армия – латышские стрелки.
Около полудня со стороны Валмиеры показались первые красные конные разведчики. Стрелки на резвых конях лихо проскакали мимо старой замковой корчмы (старая замковая корчма находилась на месте нынешней гостиницы «Тервете»), затем через Кавенскалнынь – дальше по улицам Раунас и Ригас, мимо базарной площади и до старой коннопочтовой станции. Здесь разведчики разделились на две группы: одна отправилась мимо немецкого кладбища на Калнмуйжу, другая – мимо тюрьмы в направлении Райскума. Убедившись, что немцев и белогвардейцев поблизости нет, разведчики так же стремительно ускакали обратно в сторону Валмиеры.
Трудящиеся Цесиса от всего сердца приветствовали первых красных стрелков, вестников свободы, радуясь освобождению от ига немецкой оккупации и местных белогвардейцев, буржуазных националистов. Многие бросали вверх шапки, обнимали друг друга, целовались. Со всех сторон звучали возгласы: «Да здравствует Красная армия! Да здравствует Советская Латвия! Привет нашим долгожданным, любимым сынам народа – героическим латышским стрелкам!»
Вскоре показалась первая цепь стрелков, которая в полной боевой готовности двигалась мимо старой замковой корчмы на Кавенскалнынь. Это были бравые, закаленные в буре Гражданской войны сыны латышских рабочих и трудящихся крестьян, одетые в серые шинели. Ликование на переполненных народом улицах Цесиса возобновились с еще большей силой.
Первые стрелковые части не остановились в Цесисе, а в боевой готовности быстро продолжали двигаться на Ригу, где их с нетерпением ожидал рижский пролетариат. За передовыми частями стрелков следовали другие части, которые задержались в Цесисе более длительное время.
Около стрелков собирались люди, сердечно пожимали им руки, поздравляли с победой и возвращением на родину. Каждый старался угостить освободителей-стрелков кто чем мог. Такую дружескую встречу народа с армией Цесис еще никогда не переживал. Только трудовой народ мог так встретить свою родную рабоче-крестьянскую армию.
Многие матери стрелков, чьи сыновья также воевали в рядах Красной армии, неотступно расспрашивали стрелков о них, называя стрелковые полки, в которых их сыновья служили раньше. Стрелки старались всем этим женщинам дать успокаивающие ответы, разъясняли, где могут находиться стрелковые части, которыми интересовались матери, разыскивавшие своих сыновей.
Так этот день для жителей Цесиса превратился в великий праздник освобождения трудового народа. Над городом снова свободно и гордо развевалось боевое красное знамя трудящихся.
Началась работа по восстановлению советской власти.
Новая смена
Боевой путь Цесисской роты красных стрелков в 1919 году
Трудящиеся Цесиса активно участвовали в общественной и политической работе по восстановлению органов советской власти и укреплению советского строя как в городе, так и в деревне.
Революционная молодежь жаждала скорее вступить в ряды красных стрелков, чтобы пополнить полки борцов, которые готовились к новым боям за советскую власть.
На окраине Цесиса, в Руцкасмуйже, разместилась одна из артиллерийских частей, и мы обратились к ее командиру с просьбой принять нас. Командир, очень приветливо поговорив с нами, в конце разговора объяснил, что его часть, к сожалению, полностью укомплектована. Не отказывая нам окончательно, он предложил прийти через неделю, так как ожидалось, что командование увеличит число орудий в части. Через неделю этот командир сообщил, что командование не сочло нужным увеличить число орудий в его части и что принять пополнение бойцов он не может. Мы продолжали искать другую возможность вступить в армию.
В Цесисе в это время начала организовываться рота добровольцев. Я обратился к командиру этой роты, фамилия которого, если не ошибаюсь, была Мауринь, с просьбой зачислить меня в роту. Узнав, что только 22 марта мне исполнится 17 лет, Мауринь отказался меня принять – слишком молод. Он посоветовал подождать, пока мне исполнится 18 лет, и тогда явиться воевать. Не подействовали ни просьбы, ни мое хорошее физическое развитие, ни даже то, что я уже состоял в Красной гвардии в 1917–1918 годах и получил первое боевое крещение в борьбе