Советского правительства В.И. Ленин лично дал распоряжение срочно перебросить на Южный фронт Латышскую стрелковую дивизию. В ударную группу, организовывавшуюся из лучших, наиболее боеспособных частей Красной армии, включили также Латышскую дивизию. Всем, кому знакома история Гражданской войны, известно, что в боях против армии Деникина Латышская стрелковая дивизия сыграла большую роль.
Наш полк особого назначения вместе с другими частями Красной армии сражался на Западном фронте против намного превосходивших нас сил противника. Стрелки это знали, но не падали духом и не боялись трудностей, будучи уверены в неизбежной победе пролетариата.
Латышский стрелковый полк особого назначения на Западном фронте был там, где частям XV армии приходилось труднее всего. В одном из боев против польских белогвардейцев пал любимец нашего взвода, лучший друг и воспитатель комсомольцев Сирснынь. Сирсныня вместе с несколькими другими погибшими стрелками мы похоронили в прифронтовой полосе на одном из красивых латгальских пригорков, поросшем соснами. У могилы павших стрелков мы поклялись отомстить за погибших товарищей, продолжать борьбу с еще большей энергией, не забывая добрые советы и наставления Сирсныня.
В начале ноября 1919 года мы получили приказ срочно погрузиться в вагоны (мы располагались у какой-то железнодорожной станции, название которой я не помню) и выставить в дверях вагонов пулеметы со вложенными полными лентами. Нам дополнительно выдали патроны и ручные гранаты. Мы стали ждать подхода вагонов.
Только оказавшись в вагонах, мы узнали, что эстонские белогвардейцы угрожают железнодорожной станции Пыталово и хотят перерезать в районе фронта XV армии железнодорожную линию, которая соединяла Даугавпилс с Островом, Псковом и Петроградом.
6 ноября 1919 года, накануне второй годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, мы быстро приближались к станции Пыталово. Мы прибыли вовремя. Когда наш первый эшелон въехал на станцию Пыталово, эстонские белогвардейцы «приветствовали» его ружейным огнем. Стрелки выскочили из вагонов, рассыпались в боевую цепь и вступили в бой.
Наше наступление было столь неожиданным и стремительным, что после короткого боя белоэстонцы отступили. Преследуя их, мы дошли до окрестностей Виляки. С наступлением темноты наша рота расположилась в какой-то большой деревне близ Виляки.
Под утро 7 ноября вместе с одним из комсомольцев нашего взвода мы стояли на передовом посту. Я наблюдал за окрестностью и внезапно мне показалось, что вдоль большака, который вел из Виляки в Вецуми, прижимаясь к заиндевевшей траве, стали двигаться черные тени. Я крепко протер глаза, предупредил своего товарища, и мы стали внимательно наблюдать за дорогой. Сомнений не было – между деревьями вдоль большака скрывались разведчики белогвардейцев, которые готовились к нападению. Мы бросились в деревню, чтобы поднять тревогу. В несколько минут все стрелки роты были на своих местах, отведенных им еще накануне вечером. Используя утренние сумерки, белые перешли в наступление. Начался бой.
Командование эстонских белогвардейцев было чрезвычайно разъярено неудачным сражением 6 ноября под Пыталово. Как мы узнали позднее, вечером 6 ноября белоэстонцы хвастались, что рассчитаются с красными латышскими стрелками: на следующий день и духа красных не будет в окрестностях Пыталово. Белогвардейцы в своем хвастовстве просчитались. А 7 ноября оказалось для них еще более неудачным, чем 6 ноября. Многие из них навеки остались лежать в окрестностях Виляки. Белые, стремясь добиться перевеса, бросили в бой также всю команду бронепоезда. Видно было, что Антанта не жалеет денег, так как все наступавшие белогвардейцы были одеты в новую английскую форму. Стрелки прозвали их «эстонскими англичанами».
В начале боя белые стремительно и непрерывно нападали на нас и, игнорируя тактику полевого боя, приближались к деревне во весь рост. Это хвастовство им обошлось дорого. Огонь наших пулеметов и винтовок безжалостно косил цепи белых. Бой был жестоким. Один из наших флангов, где преобладали недавно мобилизованные, не выдержал натиска белых и начал отходить. Такого позора наш особый полк и наша боевая рота еще не переживали.
В то же самое время наш второй фланг, где сражались старые, закаленные в боях стрелки, перешел в наступление, гоня белых на открытое поле под огонь наших пулеметов. Создалась такая ситуация: на одном фланге наши углубились в тыл белых, а на другом – белые в наш. Необходимо было срочно прекратить отступление наших. Эту задачу командир роты доверил нашему комсомольскому отделению, которым командовал комсомолец Волдемар Балодис.
Мы быстро двинулись на правый фланг. На краю деревни белые уже захватили первые дома. Собрав наших молодых стрелков и крепко пристыдив их за проявленное малодушие, мы вместе с ними бросились на белых. Мы загнали белых в овраг, который находился на краю деревни. Здесь можно было пустить в ход ручные гранаты, что мы без промедления и сделали, заставив белых выйти в открытое поле, где они попали под наш перекрестный огонь.
В ходе дальнейшего боя мы оттеснили белых к озеру, которое находилось у деревни за большаком. Им ничего больше не оставалось, как перебираться по замерзшему краю озера или сдаваться в плен. Часть сдалась в плен, но остальные продолжали бежать по льду на другой берег озера, пытаясь достичь растущего там кустарника. Это удалось только немногим.
Наши стрелки, охваченные азартом боя, преследовали «эстонских англичан», уничтожая тех, кто продолжал сопротивляться, и захватывая в плен тех, кто сдавался. Белые понесли большие потери. Даже командующий состав белоэстонцев попал к нам в плен.
Около полудня мы были уже далеко от деревни, у которой начался бой. Стрелки очень устали, но чувствовали себя счастливыми и удовлетворенными великолепными результатами боя. Мы узнали, что наши соседние роты сражались также успешно и оттеснили белогвардейцев в сторону Балвы. Была освобождена Виляка, и мы находились недалеко от Балвы. Догнать белых нам не удалось. Они в панике отступали в свой тыл, распространяя вести о большом наступлении сил Красной армии.
Приближался вечер. Все мы чувствовали себя сильно проголодавшимися. Нас приятно поразила неожиданная оперативность хозяйственной части роты – подъехала ротная полевая кухня. На двуколке кухни, закинув за спину винтовку, с которой он никогда не расставался, гордо восседал наш ротный повар – молодой рослый парень. Еда действительно получилась великолепная – жирный мясной суп с порядочной порцией мяса и куском белого хлеба. Такого вкусного обеда мы уже давно не ели.
Во время праздничного ужина к нам явился батальонный командир Печкурис. Он поздравил стрелков со второй годовщиной Октябрьской революции и разгромом белых и поблагодарил за проявленный в бою героизм. Командир призывал нас оставаться такими же верными бойцами большевистской партии, какими мы были до сих пор, и еще беспощаднее бороться против международной контрреволюции за окончательную победу пролетариата во всем мире.
Когда все стрелки наелись, Печкурис приказал покормить