Читать интересную книгу Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма - Георгий Голохвастов

Глава тридцатая

И вносят слуги, суровы и хмуры,Подарки — дань от лесов и полей,От гор и моря: мохнатые шкурыМедведей бурых, и мех соболей,И соты меда в тяжелых колодах,Янтарь, и камень точеный для бус,И с боя взятый в неведомых водахКитов громадных чудовищный ус.Сложили слуги у трона подарки;Каменья в кучах насыпанных ярки,Кругом мехами завален весь пол.И речь повел издалека посол:

«Конца нет в мире чудесным рассказам,Что ты, властитель, безмерно богат;Что груды слитков червонных лежатВ глухих подвалах дворцовых палат;Что счета нет там отборным алмазамИ их мешками ссыпают на вес,А крупный жемчуг сгребают лопатой,Но мы слыхали, что, волей небес,Богат ты, царь, не казною богатойИ горд не кладом камней дорогих,А больше прочих сокровищ своихГордишься ты красотою дочерней,Умом царевны своей. Говорят,Что дивно очи царевны горят,Светясь двойною звездою вечерней,Что нежен шелк соболиных бровей,Что губы маков багряных живей,А щеки свежи, как вешние зори,И кудри — ветра весеннего вздох…Мой князь, хозяин свободных поморий,О том прослышав, в кручине иссохМогучим сердцем, томимый всечасноТоскою злой по царевне прекрасной.С тех пор на мысли припало емуДобыть царевну, цветок ваш хваленый,Княгиней сделать в своем терему:Отдай же дочь береженую в женыТы князю, царь, как отец! И на томОн бьет с почтеньем сыновним челом!..»

Посол умолк. Притязанье посольства,Как гром, упало… Скрывать недовольстваНикто не думал. Неслыханна встарьТакая дерзость: безродный дикарьИз края мрака, трясины и вьюги,Лесной охотник бродячий, дерзнулПросит царевну Ацтлана в супруги!Как вихрь, пронесся взволнованный гулВ ответ на вызов обиды нежданной.Царевич, гневом кипучим зажжен,За меч схватился, оковкой ножонО щит ударив с угрозою бранной;А вождь дыханье с трудом перевел,Рванулся в кресле и в поручни ногтиВдавил, как жадно раскрытые когтиВ свою добычу вонзает орел.

Лишь царь сдержался, хоть еле заметнойНевольной дрожью прошли по челуЗарницы гнева; и с речью ответнойСпокойно он обратился к послу:

«Посол, всё то, что в пространном рассказеТы нам поведал о царстве зимы,Со всем вниманьем прослушали мы.Мы рады слышать о доблестном князе,И ты, вернувшись в отеческий край,Такой ответ наш ему передай:

Дары приемлем; свидетельствам этимПриязни — верим. По-царски ответимЕму дарами. Торговли праваДаны вам будут; тебе пред отплытьемВручат указ наш. Но весть сватовстваДля нас сегодня нежданно-нова.Посол, от князя иди с челобитьемК царевне… Брак наш не сделка, не торг;Атлантских женщин свободен обычай:Они не дань, не товар, не добыча.Никто б от кровли родной не отторгВ страну чужую невесты насильно;Своею волей, по сердцу, должнаИзбрать супруга и друга она.Царям пристало ль в их власти всесильнойПорядок рушить?.. Царевна юна,Но так да будет, как скажет она».

Царевна встала. Затихла палата.И речь лилась, как серебряный звон:«Посланник князя, далекого брата,Ему свези ты привет и поклонСестры далекой! От сердца чужогоОтрадна сердцу призывная весть.Но нет, увы, в нем ответа живого, —Принять от князя не в силах я честь:Душа готова в иную дорогу…»Бледна царевна, и голос дрожит…«Пусть слышит царь мой голос и царский синклит:Мое призванье — в служении Богу.Как наш обычай велел в старину,Себя я девства обетом связала,И к женам храма смиренно примкну».Казалось мертвой беззвучная зала,И было жутко вспугнуть тишину…

Дрожали плечи и руки царицы,Но скоробь в очах — утаили ресницы,И мать мужалась пред гостем чужим.Царевич, бледный, стоял недвижим:Безбрачья клятва его оглушила;Лишь губы словно шептали мольбу.Как пурпур, вождь покраснел, и на лбуНадулась страшно багровая жила.

Молчал пред троном склоненный посол…И древней славой светился престол.

Глава тридцать первая

Вблизи Ацтлана на гладкой равнинеВздымался круто курган. На вершине,Царя над ширью окрестных полей,Стоял древнейший седой мавзолей,Семиколонный. Дремотной прохладойГустой шатер вековечных дубовЕго баюкал за крепкой оградойИз тяжкой цепи меж тяжких столбов.

И тих был шелест деревьев, как горнийИ вещий шепот пророческих губ;В раздумьи дубу нашептывал дубО жизни неба. А мощные корниГлубоко в недра земные вросли,И вместе с влагой к ветвям пышнокудрымВсходили вести от сердца землиО темных тайнах, доступных лишь мудрым.

Давным-давно обветшал мавзолей;И с каждым веком ему тяжелей,Как старцу, бремя столетий. Колонны,Кренясь, скосились; одна уж лежит,Упав на землю, как воин сраженный;Трава пробилась меж треснувших плит,И плющ — забвенья питомец исконный —Могильной глыбы окутал гранит.

В резьбе, искусной и тонкой работы,На прочном камне сберег кенотафКартины быта, боев и охоты:Здесь с длинной шеей изящный жирафБежит, спасаясь, смешными скачкамиОт целой тучи несущихся стрел;Тут — битва грозных Атлантов с врагами,И вождь над грудой поверженных телСтоит победно, прекрасен и смея;Там — праздник жатвы богатой: толпамиМужи и жены с кривыми серпами,Встречая отдых от летних трудов,На поле пляшут, и между снопамиСтоят корзины созревших плодов;А вот, согрета живыми лучамиСветила Жизни, — Святая Гора,И древний старец с благими очамиТворит молитву в святилище Ра…

Истерло время деяний страницы;Погибла быль опустевшей гробницы:Уже не ведал никто из людейО том, чью память хранил мавзолей,Каким он грезил забытым величьем,И что о славе минувшей судьбыШептали важно поутру дубыПод лаской солнца, при щебете птичьем.Но мысль людскую влечет старина,И общей волей народного гласаНа память людям была названаНемая насыпь — Могилой Атласа.

Светало. Таял рассветный туман.Был рано шумом разбужен курган,И рано к жизни проснулись равнины;Под четким шагом дрожала земля,И с грозным звоном оружья дружиныСо всех сторон подходили, пыля.Войскам сегодня у древней могилыНазначен сбор, чтоб послу показатьОпору царства — Атлантскую ратьВ красе и славе воинственной силы.

Полки, казалось, росли без числа,Сходясь, смыкаясь в указанном строе,И в полном блеске, к приезду посла,Застыли в строгом военном покое.

И как с далеких окрестностей пчелЦветущим тмином сзывает поляна,Так бранный праздник к подножью курганаЛюдей с округи толпами привел.

Приехал царь. По пути из столицыДесятки тысяч кричащих людейК нему теснились вокруг колесницы;С трудом возничий держал лошадей.С конями рядом, как будто лениво,Ступал, склоняя разинутый зев,Огромный, с бурой взлохмаченной гривой,Царя хранитель испытанный — лев.

А царь, встречаем людским восхищеньем,Стоял в квадриге в блестящей бронеИ в легком шлеме — живым воплощеньемСпокойной мощи, готовой к войне.Он ехал, молча, вдоль ратного стана;Лишь стук колес тишину нарушал.Квадрига стала к подножью кургана:Властитель подал рукою сигнал.

Кинокефалы, как гончая стая,Помчались с криком — подобием лая;Они все в шерсти короткой, как псы;Их лица, с острым щипцом в переносьи,Точь-в-точь как морды вертлявые песьи:Торчат по-песьи пучками усы,По-песьи воздух вдыхают носы.

И, жадно внемля наставленным ухом,Питомцы жаркой пустынной землиТончайший шелест заслышат вдали,Засаду вражью почувствуют нюхомИ запах следа учуют в пыли;Всегда пред войском бегут они сворой,И враг не может напасть невзначай.Они мелькнули, и слышался скороЛишь дальний крик их, похожий на лай.

Идут когорты царевой охраны.И зорким взглядом следит андрофаг,Как, ряд за рядом, Атланты-титаныПроходят мимо. Их кованый шагТяжелым гулом гудит над равниной;Сверкают шлемы с цветною щетиной,Мечей эфесы горят, как кресты,И, крыты кожей цветистой змеиной,Стеной узорной пестреют щиты.

При клике войск, во главе легиона,Над лесом копий подняв на щите,Несут с триумфом наследника трона.Залитый солнцем, один в высотеПлывет царевич: сегодня впервые,Как царский сын, по завету вековБойцом вступил он в ряды боевыеПокрытых славой победных полков.

Царевич светел. Смущенья — ни тени.Уж он не мальчик, чей радостный смехЗвучал беспечно в Садах Наслаждений;Уж он не отрок, бежавший утехИ ласк любовных в соблазнах гарема:Ему по сердцу военный доспех,И он прекрасен в сиянии шлема,Как гений, в битвах дающий успех.

Так странно-новы его ощущенья…Но жаль, что брата не видит сестра,Что он не слышит ее поощреньяСредь слитных криков на поле смотра.И с этой думой, царевич мгновенноНаправил взор ко дворцу на Горе,И шлет подъятым мечом вдохновенноПривет военный далекой сестре.

Случайно это живое движеньеУвидел вождь; он, поникнув челом,Ревниво понял его назначенье;И, хмуря брови, украдкой с послом,Стоявшим в свите монарха с ним рядом,Хитро и зло перекинулся взглядом,Как будто этот насмешливый взорКакой-то тайный скреплял уговор.

Глава тридцать вторая