— Наконец-то, — щелкнув ножом, Олег отправил в рот очередную устрицу. У ног его уже высилась внушительная горка ракушек и морских ежей. Не дожидаясь приглашения, мы присоединились к трапезе; Игорь же оттащил сейф в сторонку и суетливо защелкал цифровым диском.
— Один… — бормотал он. — Девять… Шесть и… гм! Что за черт! Восемь? («Щелк!») Нет, не то… Гм! — Аннулировав набранный номер, он начал сначала: — Один, девять, шесть… гм! Что же дальше? Девять, Шесть…
— Ноль! — не выдержав, подсказал Паша.
— Спасибо, — машинально кивнул Командор и тут же замер, словно его ударили, и медленно повернулся к нам. Мы поспешно защелкали ракушками. Подозрительно покосившись на Пашу, Игорь с сомнением почесал в затылке, крякнул, поднял сейф и удалился на другой берег острова. Через минуту до нас донеслось приглушенное: «Один, девять…», и вскоре Игорь вернулся к костру веселый и жизнерадостный.
— Все, друзья! — объявил он. — Хватит нам киснуть на этом коралловом обломке. Завтра — большая рыбная ловля, а послезавтра выходим в море.
— И куда поплывем? — осведомился я.
— Курс на Австралию, — ответил Капитан. — А сейчас передай-ка мне вон те ракушки…
Глава 2
Рыбная ловля. Необыкновенный трофей. Паника на корабле. Гибель резиновой лодки. Пляска со смертью. Завершающий удар.Утром следующего дня Командор проснулся ни свет ни заря и, в одиночку проведя ревизию продуктов, распорядился приготовиться к ловле, а сам отправился к лодкам.
Надо сказать, что для Игоря не существовало понятия «Много продуктов» — он всегда говорил: «Мало» или — «Достаточно», а то и просто — «С голоду не помрем», даже если запасов была целая гора. А поскольку нам предстояло дальнее плавание, продуктов было «очень мало».
В сумерках раннего утра была какая-то бодрящая свежесть, недоступная нам ни жарким днем, ни душной ночью. Горизонт на востоке уже светлел, и утренний океан был чистым и гладким, как стекло. Коля, Витя и Олег сладко похрапывали, растянувшись у погасшего костра. Мы с Пашкой, разбуженные Командором в силу многочисленных нарядов, поплескались в теплой воде лагуны и, позавтракав устрицами, присоединились к Игорю.
Отправляясь на ловлю жемчуга, предусмотрительный Олег уложил в сумку рыболовные принадлежности. Надо ли говорить, что мы все прекрасно умели с ними обращаться? Три прутика стали удилищами, дюжина отловленных сачком мелких рыбешек — приманкой, а пара свинцовых пуль — отличными грузилами. Тяжелая неповоротливая шлюпка нам не подходила, а резиновая надувашка, несмотря на тупой нос и такую же корму, была маневренной и быстроходной, хотя и тесной. Мы смотали свои снасти, погрузились в резиновую лодку и отчалили, облюбовав симпатичную отмель неподалеку от берега, где стали на якорь и забросили удочки.
Взошло солнце, и вскоре появились первые признаки поклевки. Мы сидели бок о бок, сонно глядя на поплавки и зевая, пока, наконец, не начался жор. Поначалу рыбалка шла неплохо — прошло всего полчаса, а на дне лодки уже возвышалась изрядная горка рыбы. А вот потом начались неприятности. Игорь, чьи габариты не позволяли ему делать резких движений (он просто утопил бы лодку), просто выуживал рыбу, снимал ее с крючка и забрасывал снасть заново. А вот Пашкой овладел азарт. Громоздкий и неуклюжий, словно слон в посудной лавке, он подпрыгивал, вертелся, размахивал руками словно мельница, вытягивая лесу, утопил два крючка и чудом не свалился за борт. Каждый трофей сопровождался им бурными комментариями на повышенных децибелах. Сперва я удивлялся, как это он не распугал всех рыб в округе, но, поразмыслив, пришел к выводу, что наоборот — рыба сплывается сюда косяками посмотреть, кто тут буянит. Вероятно, так оно и было, поскольку даже у меня, до сих пор ничего не поймавшего, вдруг клюнуло. Я подсек и почувствовал, как на лесе повисла громадная тяжесть. С одной стороны горой возвышался Хозяин, с другой то и дело мелькали Пашкины кулачищи. Зажатый в узком пространстве, я терпеливо вытягивал свою добычу, пока не подвел рыбу к самому борту.
Меня ожидало разочарование. После множества якорей, крепежных скоб, гвоздей и прочих железяк я не удивился, увидев на крючке нечто круглое, с длинной ручкой. Друзья, привлеченные моими стараниями, на время оставили свои снасти и тоже всматривались в глубину.
— Сковородку поймали, — констатировал Игорь. Я кивнул и вдруг замер в изумлении.
СКОВОРОДКА ИЗВИВАЛАСЬ.
— Ну, чего стоишь? — в нетерпении заерзал Паша. — Тащи!
— А… она живая!
— Живая? — расхохотался Предводитель. — Чушь! Давай ее сюда, в хозяйстве пригодится.
В два-три движения я вытянул свой улов и удивленно уставился на него. Игорь и Паша умолкли. Молчал и я.
Существо было плоским и совершенно круглым, если не считать длинного голого хвоста и двух плавничков у его основания. Спина его была кирпично-красной, сплошь покрытой фиолетовыми пятнами, обведенными вдобавок желтой каемкой. Белесое брюхо пересекалось двумя рядами жаберных щелей, а ближе к голове размещался рот. Существо извивалось, болтаясь на крючке, и остервенело размахивало хвостом.
— Мама родная… — пролепетал Паша. — Кто это?
Я пожал плечами, бросил странную добычу на дно лодки и наступил на нее ногой.
Чудовищный удар заставил меня взвиться в воздух, и я словно со стороны вдруг услышал свой крик. Зеленые волны сомкнулись над моей головой, и я, пуская пузыри, пошел ко дну.
Электрический разряд!
Ума не приложу, как я сумел выплыть. Наверное, просто повезло. Не помню, во всяком случае, что было под водой, но, вынырнув, я застал следующую картину.
Лодка билась в конвульсиях. Резина не проводит ток, но Игорь и Пашка сами в панике метались от борта к борту, не рискуя переступить загадочный диск — лежал он как раз между ними.
— Пашка! — возопил Командор, — убери его!
— Есть! — откозырял тот и тут же отшатнулся. — Ай! Оно шевелится! Кто это такой?
— Электрический скат!
— Сматываемся!!!
Игорь плюхнулся на скамейку и вразнобой замахал веслами. Воодушевленный его примером, Пашка тоже схватился за весла и заработал ими что было сил. Гребли они, разумеется, прочь от ската — каждый в свою сторону и даже якорь поднять позабыли.
Я медленно приходил в себя. Вот оно что… Увлекшись, мы выудили опаснейшего обитателя тропических вод — электрического ската Torpedo — придонного хищника, вооруженного разрядом в несколько сотен вольт! Прикасаться к этому чудовищу можно было разве что в резиновых перчатках.
На берегу появилась долговязая фигура Виктора и приветливо помахала нам рукой. Вскоре послышалось хлопанье крыльев, и в небе над нами закружил Капитан Флинт.
— Прривет! — прокричал он, пытаясь приземлиться мне на голову. — Как ррыбалка?
— Уйди ради бога! — отмахиваясь, закричал я.
— Нет бога, кроме Кру-Кру, — наставительно сказал тот, сужая круги. — А вон там, в лодке — капитан Гурей, пророк его…
Я застонал.
Весла пенили воду. Слышалось тяжелое дыхание гребцов. Пот градом катился с них. Наверное, даже экипаж «Арго», удирая от Сциллы и Харибды, не прилагал таких усилий, однако поскольку гребли они в разные стороны, результат получился совершенно невероятный. Сперва я с удивлением заметил, что лодка стала как бы длиннее и, кажется, даже продолжает увеличиваться. Упругая резина бортов растягивалась все сильнее, и не успел я крикнуть, как все закончилось. Раздался треск лопнувшей резины, хлопок выходящего воздуха и два громких шлепка — лодка, порвавшись напополам, с силой засветила обоим гребцам по физиономиям, после чего все они скрылись под водой.
Флинт шлепнулся в воду, как подбитый самолет. Мокрый и взъерошенный, он еле вскарабкался мне на макушку и изумленно разинул клюв:
— Каррамба! Вот это ударр!
На поверхность всплыл Хозяин, а через пару секунд вынырнул и забултыхался, словно брошенный в воду самовар, Пашка. Лица у обоих были красные и распухшие.
— Собачий нос! — выругался Игорь. — Кажется, отбились. Димка, ты жив? А это на берегу кто? Витька?
На песчаном берегу Витя выделывал умопомрачительные антраша и прыгал выше головы, крича при этом что-то неразборчивое.
— Во дает! — восхитился Паша. — А где этот… круглый?
— Ты ската имеешь в виду?
— А? Ну да, этого… скота электронного. Где он?
— Утонул, наверное, — глубокомысленно изрек Предводитель, складывая руки на животе и покачиваясь на легкой волне. Пашка суматошно заоглядывался, нырнул пару раз, разыскивая пропажу, и, всплыв, помотал головой:
— Не видать. Лодки нашей обрывки лежат на дне, а его нет. Страшный Он ушел от меня.
Доставать лодку было бесполезно, и мы вплавь направились к берегу, волоча на веревке садок. Флинт на моей голове ужасно мешал, но, пока перья галчонка не обсохли, лететь он не мог, и мне не оставалось ничего другого, кроме как везти его на себе.