Читать интересную книгу "Упражнение на доверие - Сьюзен Чой"

одержала меня, самим своим существованием лишила того, что мне нужно, чтобы чувствовать себя полноценной и держать себя в руках. Впрочем, если спросить Сару, она скажет, что ничего такого не делала. Так и бывает с теми, кем мы одержимы. Это они нас одерживают – и удивляются этому больше всех.

Так кто ее вызывает – одержимость? Я много в чем винила Сару, но только не в этом. В этом я никого не винила. Одержимость – дело случая, другой человек и не знает, что он демон. Я знала, что Сара – мой демон, а она даже забыла о моем существовании.

Карен и Сара, ее старая подруга-писательница, пошли из «Скайлайт» в дорогой и стильный мексиканский ресторан, сделанный из широких белых простыней, словно караван какого-то султана, если бы султаны ели мексиканские блюда. Гости Лос-Анджелеса ярче всего осознают, что в Лос-Анджелесе никогда не идет дождь, именно в таких заведениях, где не удосуживаются обзавестись крышей. Пальмы в кадках, белые банкетки, стойки для персонала, поблескивающие столовым стеклом и ножами для стейка, все – под рыжеватым ночным небом с парочкой тусклых расплывчатых звезд. Над головой висела сетка из авиационных тросов, на них – китайские фонарики, надутые бумажные лампы и те самые белые простыни, нарезающие ночной воздух на «уединенные» зоны приема пищи, так что у трезвого человека возникало ощущение, будто его окружает сушащееся белье великана. Карен видела, как нервничает Сара. Даже самое внимательное и психотерапевтическое «лицо слушательницы» не помогало ей сбросить обороты. Сара уже почти допила дайкири, и Карен, пока та говорила, жестом попросила официанта повторить им дайкири и то, что пила Карен, – модный безалкогольный лаймад, в который будто напихали мульчи из газонокосилки. Точка зрения непьющего человека довольно уникальна, особенно среди любителей литературы, поэтому позвольте снова вклиниться и заметить, что, по моему опыту, те, кто пьет, не перестают пить в компании непьющего. На самом деле даже пьют больше. Непьющие смущают пьющих. Ситуация, которой они боятся, – напиться в присутствии трезвого человека – та ситуация, которую они сами и создают.

– Но хватит обо мне, как дела у тебя? – воскликнула Сара в конце долгого перечня неожиданностей, произошедших с ней в книжном туре, хотя нет ничего неожиданней появления ее собственного персонажа во плоти, пришедшего опровергнуть все воспоминания Сары. – Чем ты занималась последний десяток лет?

– А, чем только не, – сказала Карен, показывая улыбкой, что не считает вопрос запоздалым, невежливым и уж тем более неискренним. – В основном работала офис-менеджером, личным секретарем, личным организатором, все такое, – ты, наверное, в старшей школе и не догадывалась, но я очень организованный человек.

Как по сигналу – их общий смех. Как и представляла Карен, она рассказала о недавней поездке во Вьетнам с братом, иллюстрируя свою беспечную и обеспеченную жизнь.

– О боже, твой брат! – обрадовалась Сара тому, что вспомнила о его существовании. – Как он? Чем занимается?

Карен отвечала на вопросы Сары так же, как отвечала бы случайному незнакомцу, приводила самые ожидаемые, самые неинтересные факты, которые могли бы принадлежать кому угодно. Живет один в ЛА, специалист по корпоративному праву. Брат Карен – тот, с кем она похожа лицом и еще многим другим, менее заметным. Карен знала, что Сара не сможет даже притвориться, что именно этих скучных фактов о ее брате и ожидала – или не ожидала совершенно. В прошлом она его так мало замечала, что сейчас с трудом вписывает его в картину – и, похоже, даже думает, будто Карен порадуется самому звуку его имени.

– Кевин, Кевин, Кевин, о боже, – пела Сара, словно имя брата – ответ на сложной викторине. – Я ведь помню… о боже! Он еще носил на шее бритву, думал, это прям круто, – помнишь?

Помнит ли Карен? Помнит ли Карен каждую крупицу мира детства, что делила с братом, где бритва – представьте себе – занимала не такое уж важное место? И все-таки Карен улыбалась и кивала, будто они с Сарой прогуливаются по Улице Воспоминаний о Кевине, будто та бритва на цепочке вдруг огромно засияла над ними, как солнце.

В сколько комнат можно уместить прошлое? В их городе пространство стоило недорого. Даже бедные могли похвастаться просторным жильем, просто оно было некачественным. Квартира, где Сара жила с матерью, дом, где Карен и Кевин жили со своей матерью, – всё паршивые постройки с водяными клопами и плесенью, ручки на кране и дверях отваливались, окна и двери не открывались или не закрывались, но на что на что, а на тесноту они никогда не жаловались, места хватало всегда – промозглого места, куда больше, чем надо для жизни. Карен и Кевин и до, и после развода родителей жили в собственных комнатах – огромных, с низкими запачканными потолками, грязными свалявшимися коврами, шкафами с дверями-гармошками, слетающими с роликов, скользящими окнами в алюминиевых рамах, которые застревали, визжали и покрывались причудливой беловатой ржавчиной, будто солевыми отложениями, она еще сыпалась на руки. Одна такая комната – уже беда, но две – просто убийственно. Все свое детство Карен и Кевин постоянно мигрировали из одной в другую, противились идее собственной комнаты, понимали телами, если не умами, что два тела в одной комнате побеждают комнату, но одно тело в одной комнате – проигрывает. И потому то и дело лазали друг к другу – тайком, потому что все их детство кто-то считал, будто они-де должны жить порознь, даже если не говорил об этом вслух. До развода – их отец и бабушка. Какое-то время после – новый бойфренд матери. В старшей школе – Сара, но неосознанно, потому что она-то даже не знала, что Карен часто ночует в одной комнате с братом. Просто Саре показалось бы странным, что в доме с четырьмя спальнями и тремя жильцами Карен ночует в одной комнате с братом. И Карен с Кевином, чтобы не показаться странными Саре, разошлись по своим комнатам. Карен понимала, что Кевин перенял ее мрачную решимость ни за что не спугнуть такую ценную подругу. Возможно, что Кевин – двенадцатилетний в год знакомства Карен с Сарой, все еще в детских джинсах на резинке, рыхлый, бледный, пухлый, неловкий и непривлекательно стеснительный – чувствовал эту мрачную решимость даже сильнее. Он таращился на Сару из-за дверей. Возможно, даже нелепую бритву на цепочке он тогда купил – на накопленные заработки из растаманского магазина в торговом центре, – только чтобы заслужить одобрение Сары.

Так что да, в Сариной версии детства Карен Кевина почти не найти, а вот Сара в версиях детства Карен и Кевина сияет. Сара сейчас сама себя впечатлила, вспомнив Кевина, но Карен