Читать интересную книгу Время жить. Пенталогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович

 - Очень настойчиво предлагать, - вставил Честенис.

 - Да. Использовались различные способы - угрозы, набеги, науськивание соседей, политические убийства, подкуп элиты... При этом, подопечная страна полностью сохраняла весь свой декорум власти - монархов, парламенты, местную администрацию. Вот только реальная власть принадлежала протектору, которого назначал баргандский император. У протектора был свой аппарат, свои дознаватели, инспектора, советники на местах. Все распоряжения протектора были обязательными для местного правительства, а он мог отменить любое его решение, снять с должности любого местного чиновника, запретить политическую партию, разогнать парламент, даже поменять правящую династию - были прецеденты. Протектору подчинялась полиция, все руководящие должности в которой обычно занимали баргандцы, и армия, в которой баргандцы были офицерами, а местные - солдатами и сержантами. Официально армия подопечного государства становилась частью баргандских вооруженных сил, и Барганд брал на себя обязательства по защите своего вассала.

 - Причем, именно это обязательство империя выполняла, - снова вставил Честенис. - В последний раз - во время Агранатовых войн.

 - Что, впрочем, не помешало Тарьяну и Хаксианду с радостью избавиться от опеки, как только для этого представилась возможность. Благодарю вас. Империя, увы, не только защищала, но и безбожно грабила своих подопечных. Вначале - с помощью неравноценного обмена. Подопечные страны имели право торговать только с Баргандом, продавая ему свои товары по искусственно заниженной цене, а покупая - по искусственно завышенной через специальные посреднические компании, принадлежавшие либо государству, либо частным лицам, имевшим соответствующие привилегии. Потом баргандские фирмы стали строить в подопечных странах железные дороги, порты, шахты, промышленные предприятия. Все они не подчинялись местным законам и пользовались правами экстерриториальности. Жизненный уровень местного населения искусственно поддерживался на очень низком уровне - это обеспечивало дешевую рабочую силу и позволяло подкармливать своих сторонников за счет остальных. Даже рядовые солдаты и полицейские были по местным меркам весьма обеспеченными людьми. При этом, сама империя не тратила на них ни рикла: финансирование аппарата протектора, армии, полиции осуществлялось за счет налогов, взимаемых в самой подопечной стране.

 - Потенциальную оппозицию запугивали, устраняли или просто покупали, - добавил Честенис.

 - Да, если местного принимали в аппарат протектора либо он получал офицерский чин, он становился полноправным гражданином империи и мог дальше делать карьеру, причем, не только в своей родной стране, даже в самом Барганде. Некоторые уроженцы подопечных стран становились генералами и министрами, а кое-кто даже роднился со знатнейшими семьями империи вплоть до самого императора. Я сейчас не буду останавливаться на причинах, в силу которых эта по-своему стройная и совершенная система прекратила свое существование, но хочу заметить, что в действиях пришельцев я вижу слишком много знакомого.

 - Они, например, не скрывают, что хотят строить на нашей планете свои заводы и космопорты, - сказал Честенис. - Следующим шагом, очевидно, станет обмен их технических диковин на наше сырье и продовольствие по тем ценам, каким им угодно будет назначить. И это не считая простой дани, которую они обтекаемо зовут обязательными поставками.

 - Они заявляют, что не желают подчиняться нашим законам и навязывают нам свои, - заметил Деррин. - Правда, пока они не вмешиваются в наши внутренние дела, но кто знает, что будет дальше?

 - Президент Кирстен пока вынужден проявлять лояльность по отношению к пришельцам, - помрачнев, сказал Рэстан. - Но его лояльность имеет границы. И что будет, если от него потребуют выйти за них? Как мне думается, все эти приемы и приглашения в, так сказать, неприёмное время - это неспроста. По-моему, пришельцы приглядываются к нашей, как бы выразиться покультурнее, элите и подбирают для себя кадры.

 - Остается контроль над армией, - заметил Собеско.

 - А что армия? От нас требуют отказаться от танков, военных самолетов, ракетной техники, включая даже ваши знаменитые мухобойки. В общем, от всего, что может представлять опасность для пришельцев. В баргандских подопечных странах тоже были свои потешные войска - для парадов и почетных караулов, м-да...

 - Поэтому и мы, и другие люди в других местах думаем, что нам выбрать - такой мир или войну? - тихо сказал Честенис. - И есть ли возможность уйти от этого выбора? И нужно ли ждать, пока Филлина станет колонией Империи, или надо сорвать церемонию? Мы добываем и анализируем информацию и на ее основании пытаемся предугадать намерения пришельцев, чтобы решить, что делать нам самим.

 Над столом повисла тишина. Собеско отхлебнул из чашки уже порядком остывшую скайру. Все ждут его, что он скажет, внезапно понял он.

 - А знаете, - вдруг сказал он по наитию. - Мне вдруг вспомнилось, как когда-то очень давно, за несколько месяцев до еще той войны, мне попалась в руки серьезная газета - то ли "Время", то ли "Шилги Сегодня". Мне тогда было лет десять или одиннадцать, уже не помню, почему я ее стал читать. И мне почему-то запомнилась одна статья. Там автор очень интересно и подробно анализировал, кто и в каком порядке стоял на императорской трибуне во время праздничного парада в Тогроде, кто какие поздравления получил от императора и все такое. И в конце этот автор уверенно делал вывод, что в Барганде, похоже, взяла верх "партия мира", и никакой войны не будет. Вот мне кажется, что и пришельцы принимают решения в силу каких-то своих чисто внутренних причин, не известных и даже не видимых для чужого наблюдателя. У них все может меняться совершенно неожиданно. Вот война, готовится вторая стадия, вторжение, а потом вдруг раз - и они хотят заключать мир. А потом, может быть, все снова повернется в какую-то другую сторону. Причем, не обязательно, что об этом будут знать те пришельцы, которые находятся здесь. Им просто пришлют новые указания, и будут они делать, может, прямо противоположное тому, что делали раньше.

 - Вы считаете, что предсказать действия пришельцев нельзя? - с некоторым сомнением спросил Честенис.

 - Предсказать - нельзя. Объяснить можно, потом. Поэтому, мне думается, нужно просто разрабатывать планы действий: что делать, если пришельцы поступят так, или так, или вообще этак. И определить для себя какие-то контрольные точки: на это мы согласимся, а на это - уже нет, лучше война. А вообще, мне кажется, с пришельцами нам лучше никакого дела не иметь. Уж очень они... внезапные. И непредсказуемые.

 - Сценарное планирование, - пробормотал Честенис.

 - Ну... Может быть. Я в этом не слишком разбираюсь.

 - Черт возьми! А вы правы! - с чувством сказал Рэстан. - Вот, что значит свежий взгляд со стороны. А то мы, действительно, начали уже строить теории словно какие... баргандологи... Предлагаю подумать над предложением нашего нового друга и высказать свои соображения... скажем, через два дня. И я бы хотел снова увидеть вас в нашей компании, полковник! Только, наверное, держите связь не непосредственно со мной, а через Риту. Вы согласны?

 - С превеликим удовольствием! - улыбнувшись, Собеско посмотрел на Риту.

 И дождался от нее ответной улыбки.

 Подвезти Собеско до посольства взялся Харви Деррин.

 - Заранее прошу прощения, если мое любопытство покажется вам не уместным, но скажите, кто вы и чем вы занимаетесь? - спросил Собеско, устроившись на сидении рядом с водителем.

 - Все нормально, в этом нет никакого секрета, - рассмеялся Деррин, трогая машину с места. - Я сотрудник баргандского посольства. Занимаюсь поиском потерявшихся родственников.

 - Трудная работа, - посочувствовал Собеско.

 - Убийственная. Вы, возможно, не представляете всех масштабов исхода. За осень и зиму в одну только Гордану прибыли более двадцати семи миллионов человек, из них восемь с половиной миллионов - из Барганда. Некоторые - транзитом через Валез. Из Граниды, кстати, почти пять с половиной миллионов. Под эвакуацию было задействовано три четверти тоннажа мирового торгового флота и военные флоты двух десятков держав. Транспорты шли через океан, набитые людьми, как консервная банка - кильками. Умерших хоронили в море. Первичного учета в лагерях беженцев практически не велось, многие попадали туда без документов или с чужими документами. Люди из разных стран смешивались. Горданцы пытаются наладить учет только сейчас, при расселении беженцев, но им не хватает ни времени, ни сил, ни опыта...