бы отцу по душе, – заверением, что только традиции сидни смогут нас спасти.
Вместо этого я подписалась, сложила письмо и запечатала его, как и затаившийся в душе разброд.
Глава 27
Макс
Вернувшись в таверну, я застал в нижнем зале странную тишину. В глаза бросились знакомые светлые кудри. Моф сидел за столом над почти опустевшим кувшином жидкого, как моча, меда.
Помогите нам всем, Вознесенные!
Я подошел к нему:
– Вижу, ты отменно провел время.
Моф поднял голову и улыбнулся так, что я невольно закатил глаза.
– Моф, тебе еще лет тридцать не полагается пить в тавернах в одиночку. В твоем возрасте пить не следует вовсе.
– Я был не один. Пока… – Он огляделся, будто только сейчас заметив отсутствие дружков.
– Вознесенные в небесах! Сколько же ты таких выпил?
– Всего два. – Моф гулко прихлебнул из бокала немногим меньше его головы.
– Моли богов, чтобы не оставили тебя утром, – вздохнул я и придвинул стул поближе к нему.
Во мне тоже говорило вино. Давненько не случалось так много пить.
По лестнице в глубине зала шумно сбежала служанка, протолкалась к другому слуге и жарко зашептала ему в ухо.
Я тупо разглядывал их, и между бровями у меня собирались морщины.
Даже сквозь пьяный туман я видел – что-то не так. У служанки был ошарашенный вид, и в шепоте даже через весь зал слышалась паника.
Она обратила к нам круглые, полные испуга глаза.
– Моф, – тихо спросил я, – куда ушли остальные?
– Наверх. – Он пожал плечами. – Спать.
Служанка не сводила с меня глаз. И подняла палец, указав… наверх.
В голове всплыли воспоминания десятилетней давности – о такой же таверне. Где случай свел мои и вражеские войска. Я в ту ночь лишился двоих друзей – просто по несчастной случайности. Неудачное место, неудачное время, неудачная встреча.
До нашей очередной цели отсюда было меньше ста миль. А в Мариату стекались в поисках отдыха и удовольствий солдаты всех армий – их сюда словно притягивало.
Я позволил себе беспечность.
Ради своего дела отбросил бдительность. А ведь до того был так осторожен.
Я встал:
– Моф, поднимайся.
– Зачем? – не понял он.
– Меч при тебе?
У него сразу застыло лицо. Парень кивнул.
– Мы здесь не одни.
Я медленно указал подбородком на лестницу. Моф проследил мой взгляд. Слуги не сводили с нас глаз. В глазах молоденькой служаночки застыл испуг, а старший слуга был слишком опытен, чтобы удивляться. Наверное, здесь такое не в первый раз. Что ни говори, во времена Ривенайской войны в Мериате случалось немало стычек.
Мы бесшумно поднялись по ступеням, свернули за угол.
Прежде всего в глаза мне бросилась кровь. Она растекалась из-под двери, расползалась по половицам.
Я выругался сквозь зубы.
Скосил глаза на Мофа. Оставить его одного или взять с собой, когда почти наверняка предстоит бой? Он еще не видел сражений.
– Останешься здесь.
– Нельзя тебе одному.
– Останься здесь, – повторил я и, не дав ему времени заспорить, пошел дальше.
Я вывел магию на кожу, засветил огнем кончики пальцев и лезвия клинков. В два шага оказался за поворотом и толкнул дверь. В ушах, как всегда в таких переделках, звучал голос брата.
Взвешивай. Рассуждай. Действуй. Больше ничего не надо.
Взвешивай… Прежде всего меня поразила кровь: до хрена крови, она заливала белые простыни, доски пола – так много крови, что глаза не сразу нашли источник. На полу у кровати скорчилось тело. Один из моих солдат, горло перерезано, меч еще зажат в руке. В двух шагах дальше еще одно окровавленное тело – полуодетая молодая женщина без признаков жизни.
Рассуждай… Кровь еще теплая. Тела свежие. Тот, кто это сделал, еще здесь. Я попятился из комнаты, распахнул другую дверь и нашел второй труп своего человека – этого, судя по всему, застали врасплох и убили на месте.
Слева что-то стукнуло.
Я обернулся. Стук донесся из следующей комнаты и сразу затих, словно тот, кто нечаянно нашумел, затаился.
Вот где убийца. В той комнате.
Действуй.
С оружием на изготовку я попятился в коридор, передвинулся к следующей двери, распахнул ее…
И увидел солдата, как видно собиравшегося открыть ее с другой стороны.
Он уставился на меня большими глазами. Весь в крови – столько крови, что не распознать мундира. Совсем молодой, едва ли старше Мофа.
На долю секунды время остановилось, мы уставились друг на друга.
А потом чары развеялись.
Он поднял было меч, но я отбил удар и оттолкнул его назад. Оружие лязгнуло по полу. Я прижал его к стене, придавил клинком горло:
– Ты чей? От Авинесса?
Парень был напуган. Я видел его страх, едва прикрытый ненавистью. И все же он растянул губы в презрительной усмешке:
– Я их убил. И тебя тоже убью. Во имя истинного короля.
«Глупый мальчишка, ты думаешь, Авинессу есть до тебя дело? Думаешь, его корона стоит твоей жизни?»
Ничего этого я не сказал, а дал волю своей магии. Теперь мои клинки горели огнем, отгородив нас стеной жара.
– Ты меня знаешь? Я – Максантариус Фарлион, и ты убил моих людей.
Мальчишка прерывисто дышал. Глаза его округлились, не в силах скрыть страха.
– Сколько вас здесь? – допрашивал я. – Ответишь – останешься жив. Подумай хорошенько, прежде чем отвечать.
– Жорг? – услышал я за спиной слабый голос Мофа.
Провались ты!..
– Моф!..
Я оборвал приказ на полуслове. Вот в чем беда с мальчишками – они глупы.
Едва я отвлекся, прижатый к стене мальчишка поднял руку, и большая керамическая лампа со столика у кровати полетела мне в голову.
Я отшатнулся.
Повелитель. Еще того не легче.
Дальше пошло как всегда. Порядок в долю секунды обратился в хаос. Пока я выпрямлялся, парень бросился на меня: подхваченный с пола меч в одной руке, другая занесена, чтобы отбросить меня волной магии. Для своего возраста он был умелым повелителем, но опыта не хватало. Два шага – два удара, и я его свалил.
Но рядом уже звучали шаги. Поднятый шум, конечно, насторожил его товарищей. Я успел развернуться навстречу троим, влетевшим в комнату. Моф ворвался внутрь, отскочил к стене, поднял меч.
Некогда было ни раздумывать, ни приказывать, ни вздохнуть.
Трое на одного. Мне доводилось иметь дело с более превосходящими силами.
Но в таких стычках есть что-то особенно гнусное: вблизи, не заглушенное хаосом боя, слышно каждое дыхание умирающего, виден ужас в глазах тех, кому ты протыкаешь клинком живот. Мерзкое, жалкое и страшное зрелище.
Боль уколола меня в бок, кровь намочила