перехода власти, назначила комитет из дворян для управления королевством в ее отсутствие. Чтобы максимально обезопасить свой народ от гнева захватчиков, королева официально освободила присутствующих, а через них и всех своих подданных, от клятвы верности, до ее возвращения в Неаполь, и посоветовала своим приближенным, ради их же безопасности, не сопротивляться въезду Людовика Венгерского в столицу.
Затем предстояло самое трудное: оставить сына.
Иоанна обожала своего ребенка и наверняка хотела взять его с собой. За последний год у королевы было множество возможностей отдать мальчика Клименту или венграм, но она упорно отказывалась это сделать, несмотря на все усиливающиеся угрозы и требования свекрови. Но королева собиралась отправиться в путешествие по бурному морю в середине зимы, что было крайне опасно для малыша. Даже если бы она решила рискнуть, не было никакой возможности увезти Карла Мартела, который находился под строгим присмотром Изабеллы Венгерской и коменданта замка Кастель-дель-Ово, не предупредив их о своих намерениях. Иоанна знала, что венгры не причинят мальчику никакого вреда, если он останется в Неаполе. Ребенок Андрея был дорог ее свекрови. Отобрать его у матери было одной из причин вторжения короля Людовика, поэтому она могла быть уверена, что если Карл Мартел останется, о нем будут заботиться и защищать, а жители Неаполя хотя бы в какой-то мере будут избавлены от злобы и репрессий со стороны завоевателя. Карл Дураццо, без сомнения, намеревался немедленно отдать наследника престола своему победоносному кузену в качестве средства продвижения своих собственных интересов и вполне мог бы захватить королеву и передать ее венграм вместе с сыном. Она не могла пойти на такой риск и неизвестно, удалось ли ей хотя бы попрощаться с малышом. Единственной надеждой на то, что в будущем она сможет быть вместе со своим ребенком, было оставить его сейчас.
Взяв из королевской казны столько денег, сколько хватило бы на расходы и неизбежные взятки, которые потребовались бы ей для приобретения поддержки (ведь она ехала в Авиньон), в сопровождении небольшой группы приближенных, в которую входил ее камергер Энрико Караччоло, Иоанна ускользнула из столицы в ночь на 15 января 1348 года, на трех ожидавших в гавани галерах, и отплыла в Прованс.
* * *
Слухи о ночном бегстве королевы достигли Капуи рано утром следующего дня, и Людовик Тарентский в сопровождении Никколо Аччаюоли поспешил вернуться в столицу, оставив в городе гарнизон под командованием графа Альтавиллы. Когда эти двое убедились, что слухи о бегстве Иоанны из Неаполя оказались правдой, Никколо убедил принца Тарентского поступить так же. Людовик не мог преклонить колено перед королем Венгрии, как это собирались сделать его старший брат и кузен, ведь попади он в руки врага, как муж Иоанны, он был бы казнен. Как и королева, его единственной надеждой на успех было получение помощи извне, чтобы заменить те войска, которые его старший брат и Карл Дураццо так вероломно вывели из Капуи. Джованни Виллани сообщает, что Людовик и Никколо пытались найти вооруженную галеру на случай, если в пути их попытаются перехватить, но таковой не оказалось. Когда венгерская армия была уже на подходе, и времени оставалось в обрез, они наняли единственное судно, которое смогли найти, — узкую и хлипкую рыбацкую лодку, и вечером 16 января отплыли на этом маленьком суденышке, чтобы в последний раз попытаться убедить флорентийцев оказать помощь.
* * *
После шестидневного отдыха в Беневенто, в течение которого он принимал делегации со всего королевства, прибывавшие с изъявлениями покорности, в надежде предотвратить грабежи и резню, Людовик Венгерский, 16 января, двинулся со своими войсками на запад к Неаполю. Король не пытался сразу же взять столицу, так как Неаполь с его многолюдным населением и лабиринтом узких улочек было бы трудно покорить, если бы его жители решили сопротивляться. Вместо этого венгерская армия обошла столицу и направилась на север, в сторону Капуи. При приближении врага немецкие наемники находившиеся под командованием графа Альтавиллы, увидев множество своих соотечественников в рядах армии противника, дезертировали к венграм. После этого, в знак капитуляции, граф был вынужден поднять венгерское знамя на городской стене. На следующий день Людовик Венгерский прибыл к Аверсе и без сопротивления занял город, таким образом без единого сражения почти завоевав Неаполитанское королевство. Как и предполагала Иоанна, первым поступком ее деверя была отправка посланника в Неаполь с требованием передать ему Карла Мартела, что и было немедленно сделано. "В том же году, 19 числа того же месяца, сир Амелио дель Бальцо, который заботился о принце Карле Мартеле, передали его [Карла Мартела] венгерскому графу Чикконе, который принял его от имени короля Венгрии, а также сдал ему [графу Чикконе] Кастель-дель-Ово"[160], — сообщает Chronicon Siculum.
Также 19 января Карл Дураццо и Роберт Тарентский торжественно въехали в Аверсу во главе длинной процессии неаполитанских аристократов, чтобы официально преклониться перед королем-победителем. Хотя тот факт, что король Людовик выбрал город где был убит его брат в качестве места приема своих неаполитанских родственников, должен был настораживать, но герцог Дураццо, в частности, был уверен, что по крайней мере он и его семья (он взял с собой в эту дипломатическую миссию младшего из двух своих братьев, Роберта), получат теплый прием от своего кузена. Ведь, в конце концов, Карл подружился с братом Людовика Андреем незадолго до его смертью; возглавил безжалостное преследование его убийц, которое привело к публичным пыткам и казни самых близких королеве людей и призвал своих венгерских родственников вторгнуться в королевство, обещая свою поддержку и поддержку своих вассалов и союзников в случае, если оно состоится. Его номинальное участие в приготовлениях Людовика Тарентского, если оно вообще было известно королю Венгрии, не должно было, по мнению герцога Дураццо, быть использовано против него, поскольку Карл мирно сложил оружие и убедил других сделать то же самое. Этот момент был тщательно подготовлен месяцами тайной переписки с венгерским королем, и вот Карл въехал в Аверсу, полный смиренного раболепства и преданности к новому правителю Неаполя.
Все прошло так, как Карл и ожидал. Людовик Венгерский встретил изъявления покорности неаполитанской делегации с приятной любезностью. Он проявил особое почтение к своим кузенам, расспрашивая их о местонахождении всех младших членов домов Таранто и Дураццо. Когда ему сообщили, что двое представителей этих домов, Филипп Тарентский и Людовик Дураццо, остались в столице, чтобы организовать великолепную церемонию встречи короля, Людовик Венгерский настоял на том, чтобы они тоже приехали в Аверсу и присутствовали на праздничном пиру, который он планировал устроить 22 января. Карл Дураццо и Роберт Тарентский поспешили сообщить своим младшим братьям о приглашении короля, и вот вечером назначенного дня все члены семьи мужского пола собрались вместе на праздничный пир, завершение которого запечатлел для потомков Доменико да Гравина:
Король милостиво поприветствовав принцев и побеседовав с ними, оставил их в большом зале дворца, а сам удалился в свою комнату со своими советниками. После тщательного обсуждения Совет решил, что принцы будут арестованы по окончании трапезы. Король вышел из своей комнаты и вернулся в