могло заполучить. У королевы не было иного выбора, кроме как пожертвовать своей приемной матерью и одной из самых близких подруг, несмотря на вполне обоснованную отсутствием доказательств уверенность в том, что они невиновны в преступлении, в котором их обвинили.
29 декабря Филиппу ди Катанья и ее внучку Санцию пытали и сожгли. Боккаччо сообщает, что их обнаженными и "привязанными к столбам, везли в повозках через весь город"[154], но Джованни да Баццано, другой хронист того времени, выражается более определенно. "Санцию, которая перенесла пытки… но спокойно и неоднократно отрицала обвинения, привезли на берег моря недалеко от Кастель-Нуово. Там ее подвесили к венцу мачты галеры, облили серой и кипящей смолой, а затем сбросили в море рядом с судном… Не в силах сопротивляться такой пытке, она призналась"[155]. Филиппа, к счастью, похоже, умерла от пыток задолго до того, как попала на костер, но Санция, более молодая и выносливая, пережила весь этот мучительный процесс: "После этого ее [Санцию] выставляли то тут, то там, растягивали на раскаленных углях и пытали щипцами, пока ее внутренние органы не сгорели и она не испустила последний вздох"[156], — заключает хронист.
Нет никаких сведений о личной реакции Иоанны на мучения, которым подверглись в этот день те, о ком она заботилась больше всего на свете.
Но несмотря на повторяющиеся пытки, ни одна из женщин никогда не назвала королеву соучастницей в убийстве своего мужа.
* * *
После прибытия легата события развивались стремительно. Как и следовало ожидать, казнь последней партии осужденных убийц ни в коей мере не остановила венгерскую агрессию. В течение нескольких недель после бесполезной смерти Филиппы и Санции Людовик Венгерский и его младший брат Стефан организовали военный совет с императором Священной Римской империи, королем Польши, сыном короля Богемии и другими многочисленными сеньорами, графами и баронами. Англичане же в это время были заняты осадой города Кале. На встрече 24 января и еще одной позже в феврале присутствующие заключили союз с целью отомстить за смерть Андрея. Каждый из них обещал прибыть на сбор 22 апреля, в день праздника Святого Георгия, с войсками и припасами в ожидании вторжения в Неаполь. 27 марта Людовик Венгерский отправил в Авиньон официальное объявление войны королевству Иоанны.
Климент отреагировал на это, усилив давление на своего легата, чтобы тот выполнил двойную задачу: забрал Карла Мартела у матери и осудил и казнил кого-либо из членов королевской семьи, предпочтительно саму Иоанну, что, по мнению Папы, еще могло бы остановить короля Венгрии. Бертран де Де, то ли из-за трусости, слабости, некомпетентности, то ли из-за искреннего нежелания преследовать тех, кого он считал невиновными, не смог достичь этих целей. Почти сразу после прибытия, легат доложил Клименту, что "принцы невиновны"[157], но это не удовлетворило понтифика, который заподозрил, что кардинал уклоняется от преследования королевской семьи в Неаполе, опасаясь репрессий. "Очень важно, чтобы Вы провели активное и надежное дознание в отношении королевы и принцев в соответствии с указаниями, которые мы Вам отправили. Наше намерение, конечно, не состоит в том, чтобы подвергать Вашу жизнь какой-либо опасности. Но если это дело не может быть безопасно или практически осуществлено во дворце, или в Неаполе, или в одном из поместий королевы, то совершенно необходимо, чтобы Вы непременно сделали это… и мы верим, что Ваше благоразумие направит Вас"[158], — ответил Климент своему представителю в письме от 17 февраля 1347 года. Что касается первоначального впечатления легата о невиновности королевы и ее семьи, Климент продолжил: "Мы весьма рады это слышать, но тем не менее Вам не следует прекращать дознание".
Кардинал так же безуспешно пытался убедить Иоанну отдать своего ребенка на попечение Церкви. Папа, очевидно, реагируя на информацию, полученную ранее от легата, который имел достаточно времени, чтобы наблюдать за Иоанной с сыном, попытался склонить Бертрана де Де к действию, написав, что если Карл Мартел будет вывезен из королевства, "ничто не вызовет подозрений в отношении королевы, которая любит, заботится и воспитывает своего ребенка с необычной материнской нежностью"[159].
То, что легат не предпринял решительных действий в соответствии с папскими указаниями, сохранило власть Иоанны и позволило ей подготовиться к грядущей войне. Зная, как яростно ее родственники выступают против ее второго брака, и чтобы создать видимость выполнения требований венгров, она в частном письме попросила Климента пока не санкционировать ее брак с Людовиком Тарентским. Она также поддержала легата в его попытках заставить принца Тарентского, который после смерти матери защищал отца и сына д'Артуа, выдать Бертрана верховному судье после того, как 1 марта Карл д'Артуа умер от застарелой подагры. Бертран, один из тех, кому Андрей угрожал смертью, как только стал бы королем, был выдан властям в том же месяце, и человек, который, похоже, спланировал и лично участвовал в убийстве, был в конце концов казнен за это преступление. Прямолинейный и чрезмерно жестокий способ убийства Андрей вполне соответствовал характеру и наклонностям этого вспыльчивого молодого человека. Женщина или государственный деятель старшего поколения наверняка выбрали бы гораздо более тонкий способ, например отравление. Поскольку Бертран был высокого происхождения, являясь прямым потомком (хотя и по внебрачной линии) Роберта Мудрого, он был избавлен от мучений и унижений публичной казни и вместо этого был предан смерти тайно, и по этой причине некоторые хронисты считали, что он вообще избежал наказания, сбежав в Ахайю с помощью Никколо Аччаюоли. Но его смерть, конечно, ни в коей мере не удовлетворила венгров.
Следующим этапом плана Иоанны было объединение королевства, чтобы можно было хотя бы попытаться отразить вторжение. Для этого необходимо было убедить Карла Дураццо сражаться на стороне королевства, и она подкупила его самым ценным своим достоянием — сыном. 18 июня Карл Мартел был помолвлен со своей кузиной Иоанной, дочерью Карла Дураццо и сестры Иоанны, Марии. Всем было понятно, что королева Иоанна в конце концов выйдет замуж за Людовика Тарентского и дом Таранто будет править в нынешнем поколении, но в результате брака детей, член дома Дураццо будет царствовать в следующем, и этого было достаточно, чтобы купить лояльность Карла. 20 июня Людовик Тарентский был назначен генеральным викарием королевства, а 23 июня Карл Дураццо получил должность генерал-капитана армии. Никколо Аччаюоли был немедленно отправлен во Флоренцию с письмом от Иоанны, чтобы набрать у этого союзника войска для предстоящей войны. Оставался только Роберт Тарентский, которому Папа, 4 июля 1347 года, разрешил жениться на богатой Марии Бурбонской, вдове короля Кипра и представительнице одного из самых влиятельных семейств Франции. Мария владела огромными земельными владениями в Ахайе и помогла Роберту, унаследовавшему после смерти матери титул императора Константинополя, сосредоточить свое внимание на Греции.
Не успели эти кропотливые переговоры с родственниками привести к желаемому результату, как королева столкнулась с реальностью венгерского вторжения. В конце июня в столицу пришло известие, что передовой отряд