а в сплетенный Ариадной костюм, и получалось единое целое, она не оставляла без внимания ни единую складочку, ни единый выступ.
– Как же это застегивается? – думал Лиён, поглядывая на свою грудь, – нет ни пуговиц, ни тесемок… «А ларчик просто открывался», вернее «закрывался». Дана возложила свою «липкую» ручку на две половинки, провела ею снизу вверх, – невероятно, но даже шва не осталось, – выпрямилась, и отошла, любуясь проделанной работой.
– Лиёнушка, как тебе? Потрогай фактуру, пройдись немного, надо привыкнуть. Это утроба водяного змея.
Он с опаской потрогал облачение.
– Скользко…
– Отлично, пару секунд и ты забудешь о его существовании. Это как раз то, что понадобиться в лесу, это мой подарок тебе, сокол…
Гриня презрительно фыркнул, на такое заявление, протягивая что-то мягкое и объемное.
Лиён поклонился, в знак благодарности и отчасти от того, что дедушка ростом своим едва ли доставал ему до бедра, принялся рассматривать предмет. Им оказался красный плащ, подбитый горностаем.
– Прими, сынок, от чистого сердца, он и в стужу согреет, и от неприятностей защитит… Дай-ка я тебя облобызаю на дорожку. Пришлось опять наклониться, и послышался троекратный чмок.
– Ты, куда его без головы отправляешь, скупердяй, а ну, шлем тащи, скоренько, – заявила Красава, расправляя легкую ткань на его широких плечах.
– Я, вам что, мальчик на побегушках? Оглашайте список, за раз все и принесу.
– Зеркало, от меня будет, – молвила Лада.
– Шапку невидимку, принеси, дедушка… – слёзно попросила Лада.
– Нет, невидимка там не понадобится, а вот варган, давай, он его прежде всего узнает, отозвалась Ариадна, одновременно протягивая клубок из тончайшей нити,– это чтоб, не сбиться с пути, когда возвращаться будете, прими от меня, сынок.
– Чешуйку, чешуйку, захвати, дедушка, вдруг понадобится…
– Нет, я на это пойтить не могу… Она одноразовая.
– Я тебе еще принесу, ну, пожалуйста, – теряя жемчужные слезы, уже рыдала Дана.
– Оружие, не забудь! – воскликнула Лада, – ты с чем лучше управляешься? С мечом или луком?
– Ни к чему в лесу лук, меч вернее будет, – пока Красава вслух размышляла, Гриня уже вернулся, и крепил мешок на седло.
– Поторопись, Лиён, как бы не опоздать… у Лады тоже появились слезы на глазах, но в отличие от Даны, ее сердце тревожилось за мужа.
– Но я же не знаю как пользоваться этими предметами! – воскликнул воин, с отчаянием в голосе.
– Знания даются по нравственности, к себе прислушивайся и все будет хорошо! Лёка, выведи из леса мальчика нашего! В добрый путь! – провозгласила Красава.
– В добрый путь! – эхом отозвались родичи.
Оленька взяла под уздцы Сметанку, и пошла вперед.
Лиён, прицепил меч к поясу, поклонился оставшимся на поляне, круто развернулся и последовал за Оленькой.
Узкая тропинка не располагала к беседе. Монотонный шум деревьев настраивал на философские мысли.
– В чем смысл моего существования? Если верить нашим мудрецам, – создание идеального общества, которое живет в гармонии с природой и высшими силами. Но Богам было угодно занести меня в эти далекие северные земли. Смысл остается тот же? Мне уготовано спасти «Белого бога», что однажды, давным-давно ступил на наши земли, оставил неизгладимое впечатление на мой народ, и спустя века, даже мама с придыханием рассказывала эту легенду? Исполнить предначертанное, восстановить равновесие здесь, в этом мире, дабы… Дабы и в моем мире это равновесие не нарушилось?
Он облегченно вздохнул и посмотрел на Оленьку, что возглавляла этот маленький отряд.
О чем думает эта девушка, что сосредоточенно ведет меня к цели? Он попробовал настроиться на ее мысли, но легкий ветерок донес только слабый запах полевых цветов. И в этот миг возникло что-то, отчего его сердце начинало глухо стучать в груди. Запах женщины… У каждой свой, неповторимый аромат.
Дана, со своим ароматом лилии, напоминала ему женщин его Родины, стремлением к размножению. Но, Оленька, здесь что-то другое, это что-то и свое, родное, и неизведанное, и у него, у мужчины, который уже успел вкусить прелести женской любви, возникало желание разгадать эту загадку. Он вспомнил, как однажды, после долгого перехода, он припал к источнику, что бил прямо из-под земли. Иссохшиеся губы впитывали в себя живительную влагу, и он никак не мог насытиться ею. Это были похожие ощущения.
Настырный ворон, за которым он следил краем глаза, перелетал с дерева на дерево, преследовал их от самой поляны, периодически издавая пронзительные крики. Вдруг, безо всякой на то причины, появилась тревога, он стал оглядываться по сторонам, выискивая опасность, нащупывая рукоять меча. Но лес внезапно кончился, и Оленька уже поджидала его на опушке.
– Вот и все, теперь не заблудишься. Смотри, – она протянула руку вперед, – ровно по прямой, не сворачивая, пока не уткнешься в реку. Это займет не более часа. Поворачиваешься к ней спиной, кстати, «Ока» река называется, и опять, по прямой. Сметанку там оставишь, она никуда не уйдет. Конец нити, что дала Арина, привяжешь к ближайшему дереву. Варган держи в руках, периодически издавай звук, если с дядей Севой все в порядке, он отзовется. Все ясно?
– Да, – вставляя ногу в стремя, сказал Лиён. – а ты мне ничего не дашь в дорогу?
– Все, что нужно тебе уж дали. Хотя…Она сняла с шеи цепочку, с блеснувшим на нем кружочком. Вот, это Яровик, амулет, говорят, в нем хранится огненная сила бога Рода.
Лиён, уже восседая на лошади, наклонился, подставляя шею.
– А, вдруг, я никогда ее больше не увижу?
Эта мысль его ужаснула. Ее лицо было так близко, впервые, с момента их встречи. Глаза цвета неба таили очарование, ему мгновенно расхотелось куда-либо уезжать. Ее губы приоткрылись, цепочка никак не хотела застегиваться, и он как бы невзначай, ткнулся, сначала в щечку, потом в уголочек рта, и тут же получил оплеуху.
Сказать, что у него посыпались искры из глаз, это ничего не сказать. Он остолбенел? Да. Дух захватило? Да. Но самое страшное, это посрамление его достоинства. Никогда, никогда, за всю его жизнь, никто не касался его лица, тем боле, тем более…
– Да, как ты посмела? Женщина!?!
– Прости, я рефлекторно, – Оленька ошарашено трясла рукой, которая совершила такое непотребство.
– Да, что ж вы за люди, такие, еще богами называетесь! Дерешься, как последняя кухарка!
– А ты?!? Только что с Даной, чуть ли не целовался…– Оленька решила, что лучший способ обороны, это нападение.
– Я!?! Я!?!19 Айгу…
– Ты, ты, Ваше Монаршество, гарем решил завести?
– Ээээх, тыыыы, – он хлестнул Сметанку, и она понеслась во весь дух.
– Нехорошо как-то попрощались, – глядя ему в след, думала Оленька, прижимая руку к губам. Она уж было развернулась, что бы возвращаться, но услышала приближающийся топот.
Его глаза горели яростью, щека, с отпечатком пятерни, тоже пылала. Соскочив с лошади, он бежал, на ходу обнажая меч.
– Мамаааа!!!! – закричала до смерти перепуганная Оленька.
– Не смей, слышишь, не смей, так со мной обращаться, иначе…
Она вся съежилась, прикрывая руками грудь и шею, отступая одеревеневшими от