и, не дожидаясь, пока осветится коридор, поспешил в темноту. Какой длинный путь, – огня! Дайте огня! В конце светилось еле различимое пятно света. Он уже бежал, забывая дышать, не думая о том, что подумают о нем слуги. Ванху, моя Ванху, наконец-то подарила мне дитя, плоть от плоти, кровь от крови. Сын! Астрологи предрекали, что будет сын.
Он остановился перед дверью, восстановил дыхание, и зашел в комнату роженицы. Прислужницы преклонили колена. На низкой кровати под пологом, лежала утомленная родами жена. Ванху.
Она улыбалась – Драгоценныйсупругмой, это мальчик!
Лиёну положили на руки ребенка, тепло его тельца сразу же ощутила рука и плечо. Мальчик, наследник, первенец. Как завороженный, всматриваясь в это крошечное личико, он видел свои черты. Вот оно, чудо, долгожданное, желанное, мой сыночек…
Но почему он такой тяжелый? Почему так невыносимо больно держать его? И кто смеет шуршать, в такой торжественный момент?
Все куда-то исчезло, растворилось, и опять темнота, и только назойливое шуршание раздражало, заставляя открыть глаза. Он лежал на правом боку, на земле. Рука, что накануне, без устали рубила сучья, теперь она замерзла, затекла и сильно болела в плече.
– Это был сон, всего лишь сон-воспоминание о его прошлой жизни. Как они там? Все ли здоровы? И придется ли им свидеться когда-нибудь…
– Сколько же я проспал? Похоже уже вечер…
Снова послышалась возня, кто-то орудовал совсем рядом. Он поспешно перевел взгляд на деревья, они неподвижно стояли, сцепившись кронами изнуренные последним «па» своего кровожадного танца. Но звук доносился оттуда, и он начал вглядываться, и постепенно перед ним открылась интересная картина.
Крыса, скорее всего та самая, пыталась вытащить его мешок, который зацепился, или его придавило корнем, в любом случае, виден был только краешек. Захватив его зубами и передними лапками, она тянула, упираясь задними конечностями в землю.
– У нее же огромные зубищи, – подумал Лиён, – достаточно одного движения, что бы распороть ткань. Но нет, видно, как она бережно его тянет.
Вот она отпустила холстину, и нырнула меж корней. Опять послышался шорох. Похоже грызет корень… Вот опять появилась, и опять осторожно тянет мешок на себя. Он повел плечом, в руке восстановилось кровообращение, но вставать не хотелось, интересно было наблюдать.
– Дааа, чудные зверушки проживают в этом лесу. Шишак зеркалом интересовался, а этой – весь мешок понадобился. Молодец, какая, как старается, – смеялся про себя Лиён. Наконец, освобожденный мешок вылетел, она, кубарем отлетела в сторону, вскочила, обежала вокруг, схватила зубами за то место, где он завязывается, – ну, конечно, так сохраннее будет, и потащила восвояси, – вот ведь умница, изумился человек, почему-то радуясь смекалке грызуна.
– Аджумма20! – громкий окрик разбудил сумерки.
Крыса застыла, будто преступник, которого изловили с поличным. Затем разжала зубы и бросилась наутек, однако, сразу же вернулась, уселась на мешок, и стала умываться, как ни в чем не бывало. Но Лиён уже приближался, с твердым и недвусмысленным намерением.
– А ну, пошла, ворюга! Это мое! Но крыса ретировалась только тогда, когда он замахнулся на нее мечом, – вот, зверье настырное,– засмеялся он, распуская тесемки.
– Ёли-Ёлили-Ёлили… Тишина. Сумерки. Холодно. Он опять открыл мешок.
– Надо попробовать почистить плащ, пока еще хоть что-то видно.
Однако эта удивительная накидка сама по себе развернулась, словно тончайший шелк, скользнул по рукам, мох зеленым комочком плюхнулся на землю. Плащ стал опять как новенький.
– Ага, вот оно как, пора уже привыкнуть, и уже ничему не удивляться, – он накинул его на плечи, и сразу стало тепло и уютно.
– Ёли-Ёлили-Ёлили…
Справа почудилось движение. Голубоватая дорожка, словно огромная рука, тянулась к его ногам. Он отошел в сторону. По всем законам природы, она должна была продолжить свой путь. Но нет, клубы пара развернулись, и потянулись за ним. Обычный туман появляется над водоемом. Река у меня за спиной. Это «нечто» тянется из леса. Подозрительно. Действительно похоже на дорожку. Вариантов всего два, либо это приглашение в путь от друга, либо от недруга. Но выбор за мной и без вариантов. И он ступил в туман.
Временами он оглядывался, дорожка словно светилась сама собой, а вот за спиной сгущалась тьма. Чернота и тишина, как в могиле, – тьфу, ты, придет же такое в голову.
Однако, как хочется кушать… Он старался не думать о застолье, но память подсовывала ему, то дрожащий студень, с розовым мясом внутри, то ароматный супчик. Эх, а ведь он так и не попробовал щуку, что подала ему Дана. Он скрипнул зубами, машинально снял мешок и на ощупь, стал перебирать предметы, что находились там.
– Вот, что за люди такие, напихали человеку в дорогу что попало, хоть бы один рисовый шарик, всего один, – рот наполнился слюной. Он нащупал, что-то шершавенькое, в темноте ничего не видно. Неужели? Потянув носом, и ощутив знакомый запах, он, не раздумывая, забросил его в рот.
– Сыночек, пережевывай хорошенько, а то животик заболит, – вспомнились мамины наставления.
– Нэ, омма̒21, – улыбнулся Лиён, старательно разжевывая рис, и снова пришлось удивиться, объем не уменьшался, наоборот, увеличивался в размерах. Чувство голода отступило, насытившись так, словно побывал у себя дома, тешимый приятными воспоминаниями, он бодро зашагал вглубь леса.
– Интересно, кто такой внимательный оказался? Наверное, Лада. Богиня любви и домашнего очага. Нежная, заботливая, всепонимающая, как она похожа на всех мам в этом огромном мире. У нее всегда припасено для любимого чада что ни будь вкусненькое и полезное. Вот и сейчас он насытился всего лишь одним рисовым шариком. Странно? Нет, если верить нашим, сорхва22, Лада – это Аматэрасу, Богиня-мать, что летала на золотой колеснице, озаряя небеса своей красотой. И именно она, научила наш народ возделывать рис, изготавливать шелк. И возможно именно ей подражают наши жены, оберегая свое личико от палящего солнца. Что же еще там было сказано? Ах, да, ее дочери были столь прекрасны, что парни влюблялись в их белую кожу, голубые и зеленые глаза. Влюблялись в них…А девы, тоже любили? Возможно ли такое? Или это все же сорхва – предания, сказания, легенды.
Оленька, белокожая дева с голубыми глазами…
Не совершил ли он смертный грех, тем, что позволил себе прикоснуться к губам богини? А может, она просто женщина? Ведь она ответила на поцелуй, и если бы не этот ворон, будь он не ладен, еще бы немного, и он понял бы, разобрался, испытывает ли она к нему те же чувства что и он… Опять неизвестность, а ведь о таком не спросишь.
И эта сизая дорожка, к кому она меня приведет?
Внезапный порыв ветра заставил его схватиться за меч. Туманность исчезла, и он очутился в кромешной тьме. Кто-то приближался, чувства обострились до предела. Однако, ничего не видно… Вдруг что-то ткнулось ему в сапог.
Глава