отдам я кувшинчик твой, попозже, но отдам, – заканючил дедуля, – Оленька, заступись за старика, чего напали, ироды.
– Хорошо, давайте я, – деда, тащи сбрую! Лада, ну-ка отойди в сторонку… Приняв решение, Оленька заговорила с лошадью: – Ну, что, Сметанка, прокатимся?
Лиён уже не удивился, когда дедуля растаял на глазах, он любовался Оленькой.
– Добрый воин из нее выйдет, а куда ее отправляют, интересно?
Тревожные звуки волшебной музыки еще не покинули его, еще вибрировала каждая клеточка его тела, и он чувствовал такой прилив сил, что мог и горы свернуть, если бы, не руки, которые теперь долго придется лечить.
Опять ниоткуда появился Гриня с тяжелой сбруей, что почти прикрывала его целиком, вожжи тянулись по земле. Оленька легко подхватила снаряжение и уверенно начала взнуздывать лошадь. Лиён опять было залюбовался ею, но вдруг, почувствовал, что все, включая Дану, которая, впрочем, и не сводила с него глаз, смотрят на него в упор. У него появилось ощущение, что он слышит мысли этих странных людей.
– Я!?!, – он воскликнул в точности, как только что Гриня… Но у меня же руки… И скривившись, от одного только воспоминания о той боли, когда кожа зашипела от прикосновения горящего дерева. Он побаивался даже глянуть на них, наверняка руки раздулись от ожогов, он вытянул их вперед, демонстрируя, что, никак не сможет, при всем желании, пока не заживут раны. Он опасливо покосился на свои чистые ладони, как оказалось, без каких либо признаков увечья, озадаченно посмотрел на Дану, что так же преданно, с нежной улыбкой смотрела на него.
– Но как!?! Как это возможно?
– Ли-еннн, Ли-еннн, – сладенько пропела Дана, снова завладев его руками – Это не сложно. Открой, мне свою̒ тайну. Как может человек быть настолько отважным и бесстрашным, что не испугался острых клыков и жестокости матерого зверя?
– Ээээ, ммм, – только и смог выдавить из себя потрясенный «храбрец», одновременно утопая в ее холодных, манящих, прозрачно зленных глазах. Неизведанное доселе чувство охватило его. С одной стороны грубое, мужское – «я хочу», с другой нежное покачивание на волнах океана, когда над тобой огромное черное небо, звезды и покой.
– Я готова! Воскликнула Оленька, вставляя левую ножку в стремя, мгновение, и она уже в седле, – Арина, путь указывай!
– Тпрррру, Сметанка, стой, внученька! Дед Гриня стоял с поднятыми руками перед лошадью. Да где ж это видано, чтоб девка, одна, на смертный бой отправлялась! Слезай, внученька, я поеду! Гриня так внезапно материализовался перед лошадью, что она встала на дыбы, и поляну огласило громкое ржание, что и привело Лиёна в чувство. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, осмотрел, еще раз, на всякий случай, свои руки, сказал:
– Согласен, это моя миссия, но только я вас очень прошу, объясните мне толком, что произошло? Куда путь держать, и чем это путешествие опасно?
Дана, повисла у него на руке:
– Нет! Пусть дедушка едет, у него и оружие, и все, что к оружию прилагается, он не пропадет, ах и зачем я только ручки твои вылечила….
Лиён отодвинул ее своей отремонтированной рукой в сторону, поклонился, чесно̒му народу и командным голосом заявил:
– Я жду! – он приосанился, уперев одну руку в бок, выставляя локоть, в сторону Даны, что бы у нее и мысли не возникло приближаться к нему, при этом, гордо поглядывая на женщин.
Пусть они Белые Боги из великой Тартарии, но я тоже не «хухры-мухры», стой, а как это слово звучит на Корё? 특별 한 ? Ладно, не важно, потом вспомню. Я, – Ван Ли Ён, мне на роду написано быть великим воином! И пусть я помню мамины легенды о великом северном народе, помню, с какой теплотой, уважением и грустью она рассказывала о них, я не позволю помыкать собой, пора расставить все точки над – и? Над – ё? Ладно, потом спрошу у Оленьки.
Подошла Лада.
– Лиён, ты же помнишь, что вчера произошло?
– Отчасти, – жестко прозвучал ответ. Усилием воли он заставил себя не выходить из «образа», но именно с ней было сложнее всего. Она была похожа и на маму, и на няню, и на мудрого советника. Ее глаза лучились теплотой, пониманием и заботой.
– У нас нет времени долго рассказывать. Вчера, Сева случайно поранился. По характеру он человек добродушный, но гордый. Скорее всего, ему не очень удобно было показываться перед нами в неприглядном виде, и пока все спали, он вышел на прогулку. Сказать, что он заблудился, невозможно априори. И тем не менее, он пропал… Благодаря Арине, мы выяснили, что он находится в «Пьяном лесу», и его там удерживают насильно.
– Кто? – Слегка расслабившись, спросил Лиён. Лада оглянулась, как бы спрашивая совета у родни.
– Бандиты…
– А вот этого не надо! Я вам не дитя малое! Я только что на ваших глазах расправился со стаей волков! Что для меня шайка человеков? Говорите правду! Я с места не сойду, пока не услышу правду! «Пьяный лес»! Что это еще такое?
Оленька спешилась, бросила поводья Грине и поспешила на помощь Ладе.
– Ваше Монаршество!
– Вот жешь… Ну ты и… Вот я тебе, подожди, у меня…
– Ладно, ладно, не гневайся, ты спрашивал, как Гриня исчезает и появляется. Спрашивал?
– Ну, да…
– Так вот, это волшебство, обыкновенное волшебство. Можешь так это называть, хотя мы с тобой уже разобрались, и всему есть логичное объяснение. Танцующий, или пьяный лес тоже волшебный, или аномальная зона, как теперь говорят, понимаешь? Все, что там находится, деревья, камни, песчинки, травинки, все это мыслит, передвигается. И, вообще, старается навредить человеку. У дяди, наверное, крыша поехала, прости, Ладушка, что он решил туда отправиться.
– А смогу, я, один, без оружия?
– Вот это правильный вопрос, ты не будешь один, с тобой будет волшебное снаряжение, и Сметанка. Теперь все понятно?
– А может и ты со мной…
– Нельзя туда гурьбой. Ну, что, согласен?
– …
– Он сказал – согласен! Гриня, отдай ему Сметанку, что ты вцепился в нее, тащи доспехи! Ты, как с конем управишься?
– Хм, да я с младенчества в седле, – отпуская стремена, он презрительно глянул на Оленьку с высоты своего роста.
Появился Гриня, в охапку он нес нечто мокрое и бесформенное, белесое и желеобразное, похожее на дохлую медузу, ее щупальца волоклись по земле оставляя мокрые сребристые следы.
– Дана, приступай, твоя тема, – прозвучала команда, и Дана, радостно выхватывая из цепких ручонок старикашки одеяние, опять «запела»: Лиёнушка, сокол, давай, примерим комбинезончик…
Лиен растерянно смотрел по сторонам, его передергивало от отвращения, и всем своим видом он показывал, как неприятны ему эти прикосновения,
–아니, 이건 좋지 않아18, мысленно посылал сигналы Оленьке, умоляюще смотрел на нее, но она ответила ему коротко:
– Терпи, так надо…
Если бы Дана ограничилась только одеванием, она же приглаживала каждый липкий сгусток, и они словно влипали, нет, не в тело,