неделя на новом рабочем месте в Гарварде. Вся эта свистопляска с кометой как-то сама собой склонила его к переезду. Гонки по горам на Мустанге он сменил на неспешную пешую прогулку до работы, благо жил он всего в двух кварталах. Теперь Донован стал полноправным сотрудником Центра малых планет и одним из тех немногих в этом здании, кто был посвящен в тайну кометы Ковалева-Тереховой. Вчера ему позвонили и попросили о встрече. Причем было сказано, что дело безотлагательное и лучше его обсудить лично, тет-а-тет. Джастин поймал себя на мысли, что никогда бы не заподозрил этих двух мужчин в работе на спецслужбы. Его подсознательный стереотип говорил, что такие люди носят непроницаемые маски, а глаза их холодны как лед. Перед ним же стояли два открытых и улыбающихся человека. Хотя, возможно, это тоже была лишь маска? Донован встал из-за стола.
– Доброе утро! Проходите, я вас как раз жду. Присаживайтесь. К сожалению, не могу вам предложить ни чая, ни кофе – только обживаюсь в этом пустом кабинете.
Прежде чем сесть, первый из вошедших представился и полностью проигнорировал его дежурные извинения. Похоже, они и вправду агенты, и его стереотип был не так далек от истины, подумал про себя Джастин и ухмыльнулся.
– Доктор Донован, я агент Фитч, а это, – он сделал небольшой шаг в сторону, – агент Петерсен. – Второй из вошедших, который был явно моложе, на вид ему было лет тридцать пять, коротко кивнул. – Мы представляем Агентство национальной безопасности. – Донован кивнул в ответ, и лишь тогда оба гостя сели за длинный стол, стоящий в центре полупустого кабинета. Джастин сел с другой стороны.
– Не буду отнимать у вас время, так что сразу перейду к делу. Доктор Донован, нам нужна ваша консультация. Мы с агентом Петерсеном входим в группу, работающую по известной вам теме. Несколько дней назад… – дверь кабинета без стука открылась, и в ней показалось молоденькое личико девушки, которая, увидев Джастина в окружении незнакомых мужчин, смутилась.
– Памела, я занят, зайди, пожалуйста, через час и скажи всем, чтобы меня этот час не беспокоили. Хорошо?
Девушка еще гуще покраснела и неопределенно выдавила из себя:
– Здравствуйте. Хорошо, – дверь поспешно закрылась.
– Прошу прощения, это наш вездесущий аспирант-экстраверт.
К удивлению Джастина, агенты даже немного усмехнулись, и Фитч продолжил.
– Несколько дней назад нами было обнаружено многократное использование защищаемого слова-маяка, вот тексты перехваченных электронных сообщений. Фитч протянул Доновану планшет. На экране с виду обычного почтового клиента отображалась цепочка писем от некоего Брендона Флетчера к Витторио Скало, фамилия которого Джастину была, кажется, знакома.
– Это личная переписка? – как-то машинально и наивно спросил он.
– Это неважно. Важно лишь содержание. Пожалуйста, ознакомьтесь.
Глаза Донована побежали по тексту писем. Флетчер спрашивал профессора Скало про его сообщение в кометной рассылке, процитированное здесь же. Джастин тоже был подписан на эту группу, но уже давно перестал ее читать, и большая часть писем стала попадать в спам. По большому счету это была группа общения астрономов-любителей, хотя иногда в дискуссиях участвовали и профессионалы. Прочитав цитату исходного сообщения, Донован встал из-за стола, взял свой ноутбук, вернулся обратно и стал что-то быстро набирать на клавиатуре. Агенты молча следили за ним.
– Да, поразительно точный расчет даже по той малой дуге, что у него была. Близко к тому, что есть в действительности. Я вспомнил эту фамилию – Витторио Скало долго занимался вопросами прикладной небесной механики в Лаборатории реактивного движения в Пасадине.
– Да, мы это знаем. То есть он сам, не имея всех тех данных, которые имеете вы, рассчитал такую точную орбиту? – спросил Фитч.
– В целом – да. Не точно, но близко. По его решению видно, что комета пройдет где-то недалеко от Земли. То есть он достаточно достоверно установил этот факт, но нет конкретики, правда ее пока нет и у нас, в меньшей степени, конечно. – Донован спешно поправился.
– Хорошо, понятно. Прочтите, пожалуйста, все письма.
Глаза Джастина снова побежали по строчкам текста. Ему все еще было очень неудобно и неловко – он читал чужую переписку не известных ему людей. Не покидало чувство, что он как будто подсматривает в чужие окна. Джастин подумал о том, что скорее всего, эти же милые, улыбающееся ему люди держат под контролем и его самого. От этой мысли стало еще больше не по себе, Донован попытался абстрагироваться от нее и снова вернулся к содержанию переписки. Было ясно, что сам мистер Флетчер точно не ученый и, скорее всего, даже не любитель астрономии. Об этом говорили явные пробелы в знаниях и термины, которые он использовал. Всего было пять писем – три от Флетчера к Скало и два кратких ответа. Мужчина явно, хотя и аккуратно, пытался подвести пожилого профессора к категорическим выводам, но тот, как и подобает настоящему ученому, отвечал сдержанно и взвешенно, не торопясь с «горячими» и безапелляционными заключениями, чего, по-видимому, так ждал его собеседник.
– Флетчер – журналист?
Фитч кивнул.
– Да, более того, он одна из самых жирных акул желтой прессы Британии. – Фитча не удивила такая точная догадка Донована. – Не гнушается чернухи и, скорее всего, на такую сенсацию вполне будет готов обменять свою мать. Тем более, как мы поняли, в последнее время дела у него идут не ахти. Он проиграл много судебных тяжб и постепенно уходит с главной сцены. А это, – Фитч постучал пальцем по экрану планшета, – его шанс. То, что он лично вступил в переписку, не доверив эту тему своим помощникам, говорит о том, что он считает ее сверхперспективной и не хочет ни с кем делиться.
– Профессор Донован, – впервые в ходе беседы раздался тихий убаюкивающий голос агента Петерсена, от неожиданности Джастин даже непроизвольно вздрогнул, – и все же нам нужна ваша консультация. Как вы считаете, с теми данными, что сейчас есть на руках у Флетчера, сможет ли он провести серьезную, – он немного замялся, явно подбирая слово, – информационную кампанию? Стоит ли нам этого опасаться?
Джастин, не сводя взгляда с потухшего экрана планшета, в правой руке непрерывно вертел карандаш. Это была его привычка. Всегда, когда он о чем-то размышлял, то крутил что-то в руках, это могли быть ручка, чужая зажигалка, так как он сам не курил, или телефон. Это машинальное действие помогало, а может ему всего лишь так казалось, четко структурировать свои мысли. Донован остановил карандаш и поднял глаза на Петерсена.
– Мне кажется, что профессор Скало, скорее всего невольно, выпустил джина из бутылки. Безусловно, начатая нами игра не могла продолжаться долго. Даже если бы письмо Скало не прочел Флетчер, то рано или поздно, я думаю, в течение максимум пары месяцев, пазл начал бы сходиться у многих. Поползли бы слухи и домыслы, но к тому времени и мы