полям, по грязи, по рытвинам такая дорога оказалась испытанием. Сколько
танков сползало в кювет. Их потом вытаскивали шедшие в арьергарде спе-
циальные части. Когда пришли на место, свою танковую роту я не мог со-
брать; ее разбросало по кюветам. То неисправности в двигателе, то оплош-
ность водителя. Один танкист не сумел справиться с машиной и на дороге
задавил девочку. Колонны шли, не останавливаясь».
Танки поднялись на возвышенность.
Виднелись улицы старого города, красные черепичные крыши, готиче-
ские шпили костелов. Часов в шесть утра рабочий класс шел на работу, не
обращая внимания на танковые колонны. Некоторые смеялись и, глядя на
танки, крутили пальцем у виска. Но скоро прохожие становились другими;
выходили на дорогу, окружали танки, мешали следованию, а в руках плака-
ты: «Возвращайтесь домой! Вам здесь нечего делать!», «Убирайтесь вон! До-
лой из Праги!».
Людей становилось все больше, трудно продвигаться. Медведев прика-
зывает выстроить БТРы в три ряда, уступами, по ширине улицы, и идти на
первой скорости поочередно. Когда прохожие одну машину держат, две дру-
гие продвигаются, потом подходит третья. У Медведева на БТРе люк открыт,
он наблюдает за происходящим, высунувшись из машины. Кто-то схватил
рукой его погоны. Прикрыв люк, он по рации дает команду быть осторож-
ными, ни в какие контакты не входить. У каждого задача скорее выйти к
объекту, указанному кружком на карте. «Мы движемся к своему. Наконец,
выходим в нужный район. Кругом толпы народа, полно наших войск. Я оста-
навливаю бронетранспортер, спрыгиваю на площадь, зову к себе автоматчи-
ков и десантников. Появляются человек десять. Я обвешан гранатами, рука-
ва закатаны; со стороны, видимо, выгляжу, как фашист. Куда ни посмотрю,
моей мэрии нет. Люди проходят мимо, смеются. А я смотрю карту: где же мой
объект? Останавливаю прохожих, спрашиваю – молчат.
Наконец, из толпы выходит, идет мне навстречу старушка с интелли-
гентным лицом, в белом берете. “Вы ищете мэра? – говорит с акцентом по-
русски. – Идите за мной, только на расстоянии, чтобы люди не подумали, что
я вас веду. А то разорвут на части. Я вам рукой покажу”. Мы проходим мимо
Исторической библиотеки, памятника Яну Гусу, пересекаем Староместскую
площадь, оказываемся у ратуши. Старушка незаметно делает мне знак рукой
и исчезает в толпе».
Потом Медведев скажет, как трудно ему давалось понять ту седую чеш-
ку, когда на глазах охваченной ненавистью толпы, рискуя репутацией, а воз-
можно и жизнью, она отважилась помочь советскому офицеру. Вряд ли ей
нравились непрошеные войска, но над разными чувствами, ее охватившими,
верх брало, видимо, ощущение стыда за внезапную дикость отношений меж-
ду людьми, которые до этой проклятой ночи были братьями. Женщина
страдала от людской озлобленности, независимо от того, на чьей стороне
была правота.
«Я представитель Советской армии, мне приказано блокировать мэрию
Праги», – сказал капитан Медведев приматору Людвику Черному. Приматор
сочувственно улыбался: капитан годился ему в сыновья. «Ну что же, малыш,
пойдем ко мне!» Капитан взял с собой двух автоматчиков, остальных оста-
вил у входа, приказав проверить и блокировать все входы в здание. Подня-
лись на второй этаж. В кабинете приматор достал из буфета бутылку недо-
питого коньяка. «Мне нечем вас угостить, вы так рано пришли, обед подво-
зят позднее, но сегодня вряд ли будет обед, вы перекрыли все дороги». Ка-
питан послал своего солдата принести поесть из полевой кухни. Солдат вер-
нулся с буханкой черного хлеба, мясными консервами и флягой спирта. «Мы
с приматором выпили и перекусили. Я говорю: пожалуйста, скажите своим
служащим, чтобы никто из здания не выходил. У всех дверей мои часовые.
Давайте договоримся: мы будем здесь стоять, а вы будете выполнять свою
работу».
Приматор продолжал улыбаться. «Вы же победители, малыш. Как у рус-
ских говорят: “Против силы не попрешь?” Спросил, сколько времени все это
может продолжаться. А мы только пришли, сами ничего не знаем. Я поставил
двух часовых у входа в кабинет и разрешил часовым выпускать мэра только
в туалет напротив».
Медведев обошел ратушу, поднял с солдатами на крышу пулемет. Со
всех соседних зданий свисали полотнища и содранные со стен бумажные
обои с лозунгами, для российских глаз очень неприятными. «Загадили Прагу,
теперь возвращайтесь загадить свою Москву!»
Капитан Медведев вышел на Староместскую площадь.
Потом газета «Праце» напишет, как в восемь утра у памятника Яну Гусу
соберутся сотни пражан. «Чехословацкий солдат и человек в гражданской
одежде подняли на памятнике чехословацкий государственный флаг. Прямо
под башней Староместской ратуши заслуженная артистка Власта Храмостова
говорит советскому капитану:
– Зачем вы пришли? Ведь вы наши друзья. А друзья не приходят в гости
с оружием…
Проход на Староместскую площадь со стороны Целетной улицы закрыт
советскими солдатами. Над головой величественного памятника Гусу разве-
ваются знамена. На одном углу площади граждане поют национальный гимн.
Дискуссия с советским капитаном продолжается. Он говорит:
– Все будет в порядке.
Люди возражают:
– Но когда? Только когда вы уйдете домой» 13.
Рассказывает капитан Медведев:
«Мы сидим сутки, двое… На площади полно народу. Спим, кто где. Я на
диванчике в кабинете мэра, он тоже в кабинете пристроился. Все в таком
напряжении, что даже не помню, спали ли мы.
Однажды, это было на второй или третий день, я беседовал на площади
с молодежью – что творится в Чехословакии и почему мы вошли. Беседы бы-
ли до хрипоты, но мирно, никто ничего. Школьницы поднимались на броню
к солдатам, разговаривали. А в нескольких шагах группа девушек лет семна-
дцати-восемнадцати, на глазах наших молоденьких солдат с неподражаемы-
ми эротичными ужимками раздевалась до трусов, весело кричала и подпры-
гивала. На солдат было невыносимо смотреть. Особенно на ребят из Средней
Азии. Они угрюмо отворачивались, но плоть брала свое, и минуту спустя
украдкой посматривали на грешное представление, пока не спохватывались.
В это время из здания напротив ратуши раздался выстрел. Пуля задела ногу
солдата, но не нашей, а соседней части. Подъехала машина, увезла раненого,
но что тут началось! Со всех сторон солдаты мои и другие начали палить кто
куда, наверх и вдоль площади поверх голов. Не знаю, как я уцелел, не попал
под эти шальные пули. А тут еще танкисты заряжают орудие. Ну, думаю, не
дай Бог. Это же ужас! Чехи стали прятаться под машины, на площади паника,
стрельба идет сплошная. Рядом со мной солдат; диск один кончился, вытас-
кивает из сапога второй. Я ему: подожди! Стоп! Прекрати стрелять! Смотрю,
а пушка уже разворачивается. Бегу к ней… Кое-как все утихомирилось. Про-
сто счастливая случайность, что никого не убили».
Три дня спустя в части капитана Медведева кончился паек. Приматор
Черный отвел капитана в сторонку: «Что дальше будем делать, малыш? Хо-
рошо, я посижу голодный, вы будете сидеть голодные. Но в мэрии есть жен-
щины, у них дома дети». Медведев не знал, что делать, никакой связи с руко-
водством армии. «Ну вот что, – предложил приматор, – давайте что-то пред-
принимать; я вас назначаю комендантом Праги».
Капитан тогда не знал, что командование группой войск назначило ко-
мендантом столицы и области генерала И.Л.Величко, командарма 20-й тан-
ковой армии. Забытый своим начальством, не имея представления, что во-
круг происходит, Медведев стал строить планы, как навести в городе поря-
док. Чехословацкое руководство, по слухам, в полном составе вывезли в
Москву. Управления частями фактически нет. «Не дай Бог, если бы чехи в те
дни сплотились, как в свое время венгры, они перебили бы нас, и масса кро-
ви была бы», – будет вспоминать Медведев. А приматор повторяет: «Малыш,
надо что-то делать. Я больше не могу держать здесь людей».
Медведев попросил связать его с советским посольством в Праге.
Трубку снял посол Червоненко. Так и так, говорит Медведев, я капитан,
нахожусь у мэра города, здание блокировал, прошло три дня. Здесь много
женщин – машинистки, уборщицы… Что делать дальше? Их выпускать? Дер-
жать? Ко мне обращается мэр: город остался без питания, машины не про-
пускают. Я мэру объяснил причину: бывают случаи, когда на продоволь-
ственных и санитарных машинах перевозят оружие, листовки. Но мэр спра-