комиссаров. Конечно такая система вредно отражается на качестве армии … можно утверждать, что окончательная стройность и дисциплина в армии устанавливаются лишь по введении принципа единоличного командования»[176].
В другом месте Тухачевский признает, что у «пролетариата не может быть своего родного командного состава», а «назначение военспецов, связанных по рукам и ногам, пользы не приносит.
Ревсоветы — это бельмо на глазу нашей стратегии — сами себя изживают, в доказательство того, что существование их противоречит сути дела»[177].
«Выгоднее всего, — сознается Тухачевский, — достигается гармония между политикой и стратегией, когда руководство ими принадлежит одному лицу»[178].
Таким образом, разбирая партийную политику в армии, Тухачевский приходит к выводу, что у партии («пролетариата») «не может быть своего родного командного состава», и, видя весь вред дуализма как на низших, так и на высших ступенях командования, призывает к передоверию армии и стратегии специалистам с правом единоличного командования, требуя тем самым отказа партии от вмешательства в дела армии.
М. Н. Тухачевский, как известно, сам стал жертвой противоречия, которое он ясно видел в 1920 году, но из которого не смог лично выйти до самой своей гибели.
Завершением начального этапа строительства Красной армии следует считать создание главного штаба в мае 1918 года и должности главнокомандующего, на которую первым был назначен 8 июля 1918 года полковник прежнего генерального штаба И. И. Вацетис, только что перед этим успешно подавивший восстание левых эсеров в Москве.
Однако главком был строго ограничен в своих решениях, ибо он сам был лишь членом Революционного Военного совета («Реввоенсовета»), созданного 2 сентября 1918 года под председательством Троцкого.
До самого конца гражданской войны предреввоенсовета Троцкий стоит в глазах большинства членов партии хотя и на втором месте, но рядом с предсовнаркома Лениным.
Кроме главкома первыми членами Реввоенсовета были неизбежный доктор Склянский — правая рука Троцкого, Муралов, Юренев, Розенгольц, И. Н. Смирнов и Раскольников (Ильин).
В июле 1919 года решено было для большей оперативности в работе сократить состав Реввоенсовета. В него вместе с новым командующим — подполковником С. С. Каменевым, вошел и Рыков — начальником снабжения армии. В разные периоды кроме Склянского в Реввоенсовет входили Гусев, Смилга, Данишевский и другие.
Глава 15
«Военная оппозиция» и уступки 1919 года
18 марта 1919 года, собрался VIII съезд партии. Главнейшим вопросом, поставленным на решение на этом съезде, был вопрос о дальнейшем строительстве Красной армии. По этому вопросу на съезде выступила, так называемая, военная оппозиция, от имени которой В. М. Смирнов противопоставил свои тезисы официальному докладчику Сокольникову. Смирнов и активно поддерживавший его Ворошилов, Рухимович и ряд других, близких к Сталину людей, выступили, главным образом, против военных специалистов, иначе говоря, против офицеров старой армии, как командующих подавляющим большинством частей Красной армии. Вопрос приобрел особую остроту в связи с расстрелом Пантелеева, командира 2-го Петроградского полка, одного из немногих командиров партийного происхождения. Особенное возбуждение на съезде вызвало то обстоятельство, что бежавший вместе с полком с боевого участка Пантелеев был предан трибуналу и расстрелян по приказу командующего армией, офицера старой русской армии Славина.
Ленин неоднократно колебался в вопросе использования «военспецов» — офицеров старой армии, не будучи порой в силах скрыть своей ненависти к ним.
Уже в самом начале операций на Волге, в августе 1918 года Ленин запросил мнение Троцкого относительно предложения Ларина, настаивавшего на замене всех офицеров генерального штаба коммунистами.
Троцкий, возражая против этого неосуществимого проекта, не без гордости объяснял Ленину в телеграмме от 23 августа 1918 года тот выбор, перед которым он ставит офицеров, призываемых на службу в Красную армию: «… с одной стороны, концлагерь, а с другой — служба на Восточном фронте»[179].
В марте 1919 года Ленин снова возвращается к этой теме и на заседании Совнаркома посылает Троцкому записку, вспоминая, очевидно, июльские события 1917 года в 1-ом пулеметном полку: — «Не лучше ли нам выбросить всех специалистов и назначить главкомом Лашевича?»[180].
«Ребячество» — написал на другой стороне Троцкий, но явно обеспокоенный настроениями Ленина, пришел к нему, запасясь докладом главного штаба о количестве служащих в Красной армии офицеров.
«Знаете ли вы сколько царских офицеров у нас в армии?» — спросил он Ленина.
«Не знаю» — отвечал Ленин, отказываясь назвать даже примерную цифру.
«Не менее тридцати тысяч» — сообщил Троцкий на основании доклада, предлагая подсчитать какой ничтожный процент из этого числа занимают перебежчики к белым.
В результате Троцкий добился от Ленина постоянной поддержки в вопросе военспецов и был настолько уверен в поражении так называемой «военной оппозиции», что позволил себе уехать на фронт во время VIII съезда партии, где этот вопрос вызвал бурные столкновения.
Позиция Ленина и Троцкого заключалась в том, что армию необходимо строить на базе современных военных знаний и железной дисциплины. Старый офицерский корпус — единственный источник военных знаний — должен был контролироваться институтом комиссаров, но как Ленин (см. его выступление на VIII съезде), так и Троцкий хорошо понимали, что без передачи командирам частей и соединений полных прав командования добиться боеспособности от армии невозможно.
Чтобы выяснить сущность «военной оппозиции», необходимо коснуться некоторых моментов из истории гражданской войны.
В мае 1918 года ЦК во главе с Лениным решило послать ответственную делегацию на Северный Кавказ. В этот период в районе Северного Кавказа перед советской властью стояли три проблемы: 1. Судьба Черноморского флота, большая часть которого ушла из Севастополя в Новороссийск; 2. Организация советской Северо-Кавказской армии — тогда наиболее многочисленной в составе вооруженных сил Красной армии, вступивших в решающую стадию борьбы с Добровольческой армией; 3. Наконец, решение продовольственных проблем Москвы и центра страны за счет ресурсов Кубани и Северного Кавказа, путем вывоза через Царицын. С этой целью на Северный Кавказ были посланы Раскольников (известный уже нам мичман Балтийского флота Ильин), миссия которого заключалась в потоплении главных сил Черноморского флота, Шляпников и Сталин, как комиссары по продовольствию. Вопреки советской историографии, рисующей отъезд Сталина в качестве чуть ли не всесильного главнокомандующего на юге, из подлинной телеграфной переписки с Лениным и из выступления Ленина на IV конференции профсоюзов от 28 июня 1918 года со всей очевидностью ясно, что Сталин отправился на Северный Кавказ лишь в качестве одного из трех продовольственных и военных комиссаров.
Сталин прибыл в Царицын в июне 1918 года и несмотря на то, что Северо-Кавказская Красная армия вела в это время напряженные бои против Деникина, он, в отличие от Раскольникова, предпочел остаться в Царицыне.
В это время в районе Царицына собрались (вытесненные из