недовольство у офицерства и молодежи своей узкой политикой, направленной не на общую борьбу с большевиками, а на удовлетворение местных интересов. Естественно, что военные не хотели служить под бело-зеленым «сибирским знаменем». В армию с запозданием были призваны военнообязанные всего лишь двух возрастов.
Когда в начале июня чехи заняли Самару, там образовался комитет членов Учредительного собрания («Комуч», где руководящую роль играли эсеры — Вольский, Фортунатов, Климушкин, позже Ракитников и другие), начавший формировать «Народную армию». Эта армия, построенная на демократических началах, могла бы иметь гораздо большие успехи, чем те, которых она достигла в действительности, так как в нее влились и восставшие рабочие Ижевского и Воткинского заводов, ее поддерживало крестьянство Поволжья. Но ни «Комуч», ни сменившая его позже Директория не сумели организовать борьбы с большевиками, несмотря на то, что Красная армия насчитывала летом 1918 года всего около 300 тысяч человек, из которых лишь 65 тысяч находились на Восточном фронте.
Народная армия до августа-сентября 1918 года не росла. Она продолжала состоять из нескольких добровольческих отрядов, как, например, отряд полковника Каппеля или отряд полковника Махина, эсера, перешедшего из Красной армии, которые хотя и проявляли высокие боевые качества, но были сравнительно немногочисленны. Ижевская рабочая дивизия была одной из лучших.
Народная армия не смогла использовать восстание, поднятое в Симбирске советским главнокомандующим Восточного фронта левым эсером подполковником Муравьевым, который после левоэсеровского восстания в Москве 6 июля 1918 года, хотел повернуть фронт против большевиков и немцев, но был убит в самом начале своего выступления.
Антибольшевистское движение в 1918 году началось под флагом Учредительного собрания и при участии демократических сил России. В отличие от следующего, 1919 года, реставрационно-правые течения еще не играли большой роли на стороне антибольшевистских сил. Но военные силы носили еще полупартизанский, добровольческий характер и, несмотря на всю свою доблесть, не могли победить регулярную, хотя еще мало стойкую Красную армию.
К тому же стратегически антибольшевистские силы были распылены по разным направлениям: Сибирская армия все еще была связана в Сибири и на Урале; Добровольческая армия дважды (зимой и летом 1918 г.) нацеливала свой удар не в северном направлении — на Москву, через Волгу, а на юг — на Кубань; Народная армия, достигнув Казани, внезапно оказалась лишенной поддержки чехов, отказавшихся продолжать борьбу тогда, когда стало ясно, что союзники (Антанта) вовсе не собираются открывать второй фронт в России против Германии, а лишь занимают морские базы (Мурманск, Архангельск, Владивосток).
Таким образом, благоприятная для антибольшевистских сил политическая обстановка — они находили поддержку не только среди казачества и крестьянства, но в значительной степени и среди рабочих — не была организационно использована ни в области создания крупной регулярной вооруженной силы, ни в области координации стратегических решений.
В то же время, коммунистическое руководство мобилизовало все свои силы на создание регулярной армии, соответствующей масштабам большой войны, и нашло в лице Троцкого талантливого организатора, сумевшего в этих вопросах выйти за рамки партийной доктрины.
На другой день после подписания Брест-Литовского договора — 4 марта 1918 года был создан Высший военный совет, председателем которого стал Троцкий, а членами Склянский, Данишевский и Подвойский.
Формально Троцкий получил диктаторские полномочия в военных вопросах после утверждения его также и народным комиссаром военных и морских дел на IV съезде советов 15–17 марта 1918 года.
Это было естественно. С одной стороны, Троцкий и его тогдашние сторонники в ЦК (Дзержинский, Крестинский, Иоффе) были противниками мира, но, с другой, они, воздержавшись при голосовании, обеспечили Ленину его скромное большинство над Бухариным и другими «левыми коммунистами».
Результатом этого компромисса между Ленинынм и Троцким и было выдвижение Троцкого на роль военного вождя партии. С августа 1917 года, когда Троцкий на VI съезде формально вошел в партию (фактически же в июне), не прошло и года, и это доверие Ленина к своему многолетнему противнику, возбудившее немало ненависти у старых большевиков, еще раз доказывает, что ради сохранения власти Ленин легко забывал свои «принципиальные позиции».
Личность Троцкого, как военного вождя партии, во многом предопределила ход событий во время гражданской войны. Ибо Троцкий, в отличие от большинства деятелей партии того времени, с удивительным для профессионального революционера пониманием сущности армии, сразу отказался в военных вопросах от господствовавших тогда в партии и Красной гвардии взглядов.
Но, прежде чем перейти к военной реформе Троцкого, необходимо кратко остановиться на результатах военной политики партии первого периода существования Красной гвардии.
При организации Красной гвардии была сделана попытка осуществить идею чисто партийной, а не классовой армии, как это утверждают большевистские лидеры. Заводская партийная ячейка по замыслу создателей Красной гвардии должна была давать целиком и командный состав и элементы штаба для красногвардейской части. Особые, «чистые» или в подавляющем большинстве партийные части (таковыми были некоторые матросские части Балтийского и Черноморского флотов, хотя преобладающим партийным элементом в них были не большевики, а левые эсеры и анархисты) были немногочисленны, и к ним можно причислить лишь несколько латышских полков (практически, батальонов) и некоторые партизанские отряды на юге, обычно все же с прослойкой матросов.
Красная гвардия не оправдала надежд, возложенных на нее. Троцкий, теснее всего связанный с военными вопросами во время Октябрьского переворота и последующих событий, сразу отметил бессилие Красной гвардии при столкновениях даже с небольшими, но хорошо организованными частями. Уже Октябрьский переворот показал, как в Москве, так и в Петрограде, что рабочая часть Красной гвардии не играла той решающей роли, которая была отведена ей по замыслу. Пришлось, особенно после наступления нескольких сотен казаков генерала Краснова из Гатчины на Петроград, срочно вызывать латышские части и переформировывать матросские отряды. Это и была единственная настоящая опора советской власти в первые недели ее существования.
Естественно, что в Красной гвардии, равно как и в первых отрядах матросов, военных комиссаров не было. Их командование, видные члены партии, как, например, Дыбенко, Антонов-Овсеенко, Подвойский и другие, являлись одновременно и военными комиссарами.
Наступление немцев, переговоры с союзниками о возобновлении войны на Восточном фронте и начинающаяся гражданская война способствовали победе взглядов Троцкого в ЦК.
Ко времени решения о создании регулярной Красной армии налицо были чрезвычайно пестрые по своему составу отряды Красной гвардии, общей численности которых никто не знал, ибо зачастую они распадались после нескольких недель существования или самовольно возвращались с театра военных действий на место своего формирования.
Выборность командного состава привела к тому, что во главе более или менее прочных отрядов стояли «батьки» самого различного происхождения. Среди них было много левых эсеров в том числе подполковник Муравьев, оказавшийся к июню