демократа: сам Б. В. Савинков, в прошлом видный эсер, считавший себя в это время независимым социалистом, председатель Крестьянского союза Мазуренко, бывший комиссар VIII армии Вендзягольский и независимый социалист Агеев. «Тогда же, — пишет Савинков, — была напечатана декларация о необходимости созыва Учредительного собрания и утверждавшая право народа на землю»[169].
2 ноября 1917 года сразу после конца боев в Москве генерал Алексеев обратился к офицерству с призывом встать на защиту родины и свободы.
Призыв генерала Алексеева не нашел большого отклика среди бывшей бюрократии и буржуазии. Генерал Алексеев смог собрать лишь ничтожные денежные средства. Никакой помощи семьям прибывающих в Ростов добровольцев генерал Алексеев обеспечить не мог. В условиях голода и разрухи это был один из тормозов добровольческого движения. Другим тормозом было то обстоятельство, что резко монархически настроенная часть офицерства относилась к инициативе генерала Алексеева выжидательно, а иногда и прямо враждебно (генерал Келлер).
К концу года, когда отдан был приказ о Добровольческой армии, ее небольшим силам пришлось взять на себя оборону Ростова от наступающих отрядов Красной гвардии, общей численностью свыше 20 тысяч человек. 27 декабря 1917 года в воззвании Добровольческой армии было сказано, что армия ставит своей целью дать «возможность русским гражданам осуществить дело государственного строительства Свободной России …; стоять на страже гражданской свободы, в условиях которой … народ выявит через посредство избранного Учредительного собрания державную волю свою».
В сжатый Красной гвардией Ростов собралась, главным образом, военная молодежь и небольшое количество кадрового офицерства. 22 февраля 1918 года Добровольческая армия в составе всего 3700 человек под командованием генерала Корнилова ушла из Ростова.
Еще в декабре генерал Алексеев поручил Б. В. Савинкову войти в сношения с известными демократическими деятелями, в том числе с Чайковским. Снабженный полномочиями вождя Белой армии, Савинков выехал в Москву. Все это достаточно красноречиво говорит о том, что ни у генерала Корнилова, ни у генерала Алексеева не было никаких реставрационных замыслов и они вполне разделяли точку зрения на Учредительное собрание, как на единственный правомочный орган для решения всех проблем будущей России.
Прибыв в Москву, Савинков, продолжая сношения с генералом Алексеевым, организовал «Союз защиты Родины и Свободы». Этот Союз был создан на широкой политической базе с программой, состоящей из следующих основных пунктов: восстановление российской государственности, созыв Учредительного собрания — источника конституции и власти, борьба против немецких захватчиков, земля — народу.
В Союз вошли несколько эсеров, во главе с самим Савинковым, довольно большая группа социал-демократов — плехановцев, во главе с доктором Григорьевым, несколько республиканцев, виднейшими из которых были: латышский офицер полковник Бреде и бывший депутат первого съезда советов от армии Виленкин и, наконец, группа конституционных монархистов, признававших Учредительное собрание, во главе с полковником Перхуровым, будущим возглавителем Ярославского восстания. Несмотря на тяжелые условия подполья и частичные провалы (среди множества арестованных и расстрелянных большевиками был и Виленкин, отказавшийся сообщить на допросе в ЧК адрес подпольного штаба Союза), Союз выработал в июне месяце план вооруженного выступления и начал перебрасывать своих членов в Рыбинск, Ярославль, Кострому, Муром — где было решено начать вооруженное выступление. По плану эти восстания на верхней Волге должны были создать крупный плацдарм для соединения с силами «Народной армии» комитета членов Учредительного собрания и с обещавшими поддержку для борьбы с немцами западными союзниками из Архангельска.
План удалось осуществить лишь частично. В Рыбинске, где во главе восстания стал лично Савинков, оно не удалось из-за провокации. Муром был захвачен, но восставшие вынуждены были отступить к Казани, занятой уже «Народной армией» и чехами. Ярославское восстание удалось полностью. Успех его обеспечили невооруженные группы молодежи, сумевшие ночью захватить склад вооружения, с одной стороны, и поддержка влиятельного ярославского социал-демократа — плехановца, рабочего Савинова, с другой.
Полковник Перхуров без артиллерии и без достаточного вооружения, семнадцать дней держался в осажденном, главным образом интернациональными большевистскими частями, Ярославле, напрасно ожидая помощи от союзников из Архангельска.
Главной слабостью, как Союза защиты Родины и Свободы, так и Добровольческой армии, была ставка на узкий, небольшой актив жертвенной молодежи и офицерства, при отсутствии широкой политической работы для привлечения народных масс. В то же время ярославский опыт, где организация Савинкова сблизилась с рабочими, и еще ярче — опыт восстания в Ижевске и Воткинске на Урале показывали, что на платформе Учредительного собрания борьба с большевиками имела все предпосылки для успеха.
Уже упомянутый нами Чехословацкий корпус, после боев на Украине с наступающими немцами, растянулся своими эшелонами от Волги до Владивостока. Необходимо отметить обычно забываемый советский историографией факт активного участия чехов в тех немногих боях, которые немцам пришлось выдержать во время своего февральско-мартовского наступления. Так, например, сравнительно упорную оборону станции Бахмач, обычно приписываемую Ворошилову, в действительности организовали чешские арьергарды, что было отмечено в приказе командукром Антоновым-Овсеенко.
О различных планах использования корпуса союзным командованием мы говорили выше, но нет никаких документов, подтверждающих какие-либо приказы или директивы союзного командования о выступлении чехов против большевиков, что бездоказательно утверждают почти все советские историки гражданской войны.
В действительности так называемое восстание чехословаков началось со столкновения чешских солдат с венгерскими военнопленными, сочувствовавшими большевикам, в Челябинске 14 мая 1918 года. Челябинский совет, расследуя инцидент, арестовал нескольких чешских солдат, в ответ на что чехи заняли станцию и, не встретив сопротивления, разоружили местный отряд Красной гвардии.
23 мая заместитель Троцкого Аралов, а 25 мая и сам Троцкий потребовали от местных советов повсеместного разоружения чехословацких частей.
В ответ на этот приказ чехи начали быстро занимать главные центры в Сибири и в Среднем Поволжье.
Троцкий не учел, что со времени войны в Чехословацком корпусе, численность которого была немногим более 30 тысяч, в качестве старших начальников продолжали служить еще многие русские офицеры и генералы. Так, например, генерал Дидерихс командовал наиболее сильной группой чехов во Владивостоке, генерал Войцеховский в Челябинске.
Разъединенные чешские отряды стремились соединиться, поэтому первые бои развернулись в Западной Сибири и на Урале, что дало время советскому правительству организовать свой первый восточный фронт.
Но еще до прихода чехов многие города (Омск, Красноярск, Бийск) были захвачены восставшими, принадлежавшими, главным образом, к эсеровским и различным офицерским организациям.
Наличие в Чехословацком корпусе русского командного состава и местные восстания привели к быстрому созданию Сибирской армии на востоке и Народной армии на Волге.
В Сибири было образовано правительство, в составе нескольких депутатов Учредительного собрания и местных земств, в общем эсеровско-кадетского направления, декларировавшее право на землю и на восстановление местных демократических органов. Однако сибирское правительство чрезвычайно вяло и медленно создавало свои вооруженные силы, вызывая