шхуны стояли в порту, не считая рыбацких баркасов. Один фрегат готовился к отплытию: на нём суетились матросы, на мачте в спешке доделывали такелаж фор-бом-брамселя. Это была «Люксия» – самый большой частный фрегат в Шестистороннем, – её всегда можно было узнать по самым высоким мачтам более тёмного, чем обычно, цвета. Капитан «Люксии» Просперо Костин имел славу чудака, и, после того как несколько раз отказывался участвовать в королевских морских парадах, он быстро впал в немилость у новой династии Озо. Впрочем, и сам Просперо Костин предпочитал не задерживаться в портах Шестистороннего. Как, впрочем, и в любых других. Говорили, что после дигета на берегу он становился непредсказуемым и то впадал в лихорадочную активность и заставлял матросов перезаводить весь бегучий такелаж, то запирался в комнате какого-нибудь трактира и не выходил оттуда несколько дней, вызывая беспокойство хозяев, которые боялись, как бы их заведение не снискало дурную славу.
В команде Костина было несколько «офицеров» и матросов, которые не менялись из плаванья в плаванье, и множество тех, кто попадал на «Люксию» на одно плавание и потом исчезал в одном из портовых городов. Но всегда это были те, кто по каким-либо причинами не находил себе места на берегу. Ещё Просперо Костин славился тем, что никогда не брал пассажиров, какие бы деньги ему ни предлагали. А желающих было довольно много, поскольку маршруты замысловатых бесцельных плаваний «Люксии» пролегали там, куда другие не заходили, чем привлекали эксцентричных путешественников. Но попасть на борт они могли только в одном случае – если становились простыми матросами. Немногие из путешественников были готовы на это.
Форин спросил, где капитан Костин, у первого попавшегося трактирщика, и тот махнул руками в сторону «Люксии». Судя по суете на палубе, по огромным тюкам с провизией, которые переносили матросы, корабль готовился к отплытию.
Сквозь сеть извилистых улочек Форин и Тэлли легко вышли к пристани: высокие мачты вели их надёжнее компаса. Форин решительно зашагал к широкому трапу, а Тэлифо остановилась, восторженно осматривая «Люксию». Борта фрегата были покрашены в тёплый медовый цвет, мачты и такелаж придавали ему сходство с соборами Защитника – в их лучших формах, устремлённые ввысь, но надёжно уравновешенные хитрой системой блоков. Раньше она уже видела этот фрегат, но только теперь смогла рассмотреть его полностью, с морем в каждой детали и бесконечным стремлением к горизонту, растворённым в плавных обводах, в напряжённо сложенных крыльях парусов…
Сердитый взгляд заставил Тэлли поторопиться: Форин, конечно, уже без колебаний зашёл на палубу. Взгляды и люди расступались перед ним, как волны под носом «Люксии». Как только они спустились с крутого трапа на палубу, ощутив едва заметную лёгкую неустойчивость от нескольких футов воды под килем, то без труда определили капитана. Он и в реальном мире, без сомнения, приковывал все взгляды на своём корабле – хотя ничего примечательного в его невысокой сутулой фигуре не было. Просперо Костин стоял на юте и насмешливо смотрел на незваных гостей. Тэлли тогда стало не по себе от этой насмешливости: по законам реальнейшего, он должен был либо удивиться, либо вести себя как ни в чём не бывало. Форин, если и смутился от такого поведения капитана, не подал виду, а ловко поднялся по кормовому трапу и остановился перед Просперо с видом исполненного достоинства почтения (да, в реальнейшем Форин умел даже такое). Тэлли покорно поспешила за ним.
– Приветствую вас, Айл-капитан! Мы так много слышали про «Люксию», но никогда не верили, что сможем увидеть ваш легендарный фрегат, – торжественно произнёс Форин. – Меня зовут Номен Оме, а это моя супруга Кларис, – здесь Форин запоздало взял «супругу» под руку.
В этот момент Тэлли продемонстрировала неуклюжий реверанс, возмущённо отметив про себя: «Супруга!» – и ещё с завистью подумав о том, что Форину ничего не стоило врать в реальнейшем. Единственному из всех, кого она знала.
Капитан продолжал насмешливо рассматривать посетителей, ответив, впрочем, на приветствие лёгким кивком.
– Я прошу вас, Айл-капитан, о чести разделить с вами плавание, на пути до побережья Синтийской Республики. Ммм… некоторые обстоятельства вынуждают нас спешить, поэтому мы будем вам несказанно признательны, если вы согласитесь принять нас на борт. Конечно, мы заплатим серебром.
– Мне не нужны ваши деньги, – величественно произнёс капитан. – Я возьму вас просто так. Но подумайте, готовы ли вы к такому путешествию: море полно превратностей. И в пути может приключиться что угодно. Собственно, поэтому я почти не остаюсь на берегу. Но для людей вроде вас, у которых обычно всегда есть планы, это может стать неприятной неожиданностью.
Тэлли с тревогой посмотрела на Форина, поскольку слова капитана показались ей опасными, обычно в реальнейшем люди вели себя по-другому. Но лицо Форина было, как всегда, непроницаемо.
– Я чрезвычайно благодарен вам, Айл-капитан, – улыбнулся он.
Просперо только кивнул одному из матросов – тот направился к Форину и Тэлли и предложил показать им каюту.
Перешагивая через аккуратно разложенные по палубе швартовые, они оказались в носовой части корабля, где находилась их каюта. Открыв перед ними дверь и убедившись, что новых распоряжений нет, матрос-проводник исчез.
Когда они остались одни в маленькой, но уютной каюте, обитой дешёвым зелёным бархатом, со столом и кроватью и даже пушистым ковром под ногами, Тэлли возмущённо прошептала:
– Почему именно «супруга»?
– Первое, что пришло в голову, – пожал плечами Форин.
– Этот капитан странный, – сказала Тэлли, но Форин в ответ снова пожал плечами. Теперь он был немногословным, как будто в реальном, когда не нужно было ни о чём сообщать. И Тэлли почувствовала, что тоже не в состоянии говорить. Оставалось надеяться, что им не придётся слишком часто выходить на палубу.
Форин стянул с кровати бархатное покрывало и одну подушку и устроился на ковре, сложив его пополам. Тэлли хотела было запротестовать: не дело великому Форину спать вот так, – но только махнула рукой и с наслаждением упала на прикрученную к палубе кровать, закутавшись в невесомое одеяло: реальнейшее не оставляло никаких сил. Но нельзя было вернуться в реальное, поскольку это могло бы привести к потере контроля, и неизвестно, что бы предпринял капитан, увидев на борту двух пассажиров-самозванцев. Зато можно было спать, не опасаясь, что кто-то их потревожит: в реальнейшем всё здесь подчинялось их воле.
Как только на небе появилась первая звезда, «Люксия» плавно и величественно отошла от причала Мор-Кахола. На берегу собралась пёстрая толпа: трактирщики, торговки рыбой, уличные музыканты и путешественники, – все провожали «Люксию» с неожиданно искренними чувствами.
Капитан устроил торжественный ужин в честь отплытия, и Форин с Тэлли оказались среди приглашённых. Ничего не стоило внушить капитану, что он не хочет видеть своих пассажиров, но Форин предпочёл не использовать реальнейшее сверх того, что требовалось для реализации плана.