ствол некогда могучего дерева. — Приносили ему подарки богатые, цепи золотые — весь дуб был ими обмотан. А теперь не стало ничего. Дом его сгнил, золото растаскали. Вот и ютится на печке.
И, горько вздохнув, старуха пошла вперед.
Забава потянула Властимира следом. Дух этот кот или нет — дело десятое. Сейчас им бы с себя грязь смыть и высушить платье хоть немножечко.
Под ногой вместо земли заскрипел деревянный настил. А доски-то какие гнилые! Мхом поросшие… На ступени, ведущие к дверям и вовсе встать страшно. Того гляди рассыплются в прах.
А Ягиня меж тем с силой ударила посохом и вогнала его в мягкую болотную землю. Глазницы черепа мигом потускнели.
— А теперь шевелитесь давайте, — бросила им через плечо, — Забаву-то местные чудища кое-как стерпят, а вот мужика, да еще и благословленного…
Недоговорив, старуха плюнула и с неожиданной для своего возраста прытью взлетела на крыльцо. Князь тихо ругнулся. В одно движение подсадил Забаву наверх, минуя хлипкую лесенку. Потому уж и сам забрался, а за ними лютоволк прыгнул.
И вовремя!
Тьма быстро наступала, поглощая окрестное болото. Страшно было смотреть на потянувшиеся к ним языки мрака. Забава чуяла — среди них пряталось то, с чем лучше вообще не встречаться. Поэтому и поспешила нырнуть в прохудившиеся двери избы.
— Не дрожи так, — скрипнула Ягиня, заметив ее испуг. — Домик мой только с виду неказист, но заклятья на нем отменные. К тому же в три ряда выставлены мои посохи. Каждый сделан из ветки загубленного дуба.
— На их человечьи черепа! — зарычал Властимир.
И Ягиня согласно кивнула.
— То головы моих погибших сестер. Когда Сварог в неуемной своей ярости пронзил Ладу мечом, то и ее помощницы упали замертво. Меня спасло только то, что я еще не успела принести клятвы богине. Молоденькая была совсем… только под своды храма ступила, даже кос не расплела.
У Забавы аж сердце защемило. Как наяву увидела кричащих от боли женщин, зажимавших кровоточащие раны. У всех они были одинаковы и расположены на груди.
— А ты, стало быть, выжила, — продолжил допытываться князь. — Да еще и четыре сотни лет протянула.
Ягиня ощерилась в улыбке.
— Ох ты, какой догадливый! Да, так и есть. На живой-то воде ещё не столько протянешь. Пришлось мне ее забрать у погибших сестер. Все равно их раны невозможно было излечить. А теперь ступайте вон туда, — указала крючковатым пальцем за ширму. — Хватит грязь разносить. Вымойтесь как следует. Да и одежу постирать не забудьте. А я уж на время вам что-нибудь подыщу…
И Ягиня уковыляла в боковую коморку, где виднелись сундуки.
Князь потянул Забаву к бадье. А лютоволк с котом остались сторожить дверь, за которой по-прежнему слышались стоны и жалобный плач.
* * *
Властимир
Одежда, что предложила им ведьма, была убога — перешитое серое тряпье. Еда и того хуже — каменные пресные лепешки, горьковатый отвар, а больше ничего. Ну а о спальном месте говорить нечего — просто дерюга на полу, даже укрыться нечем.
Однако Властимир не роптал.
Ему-то что — в походе, бывает, и этого нет. Главное сейчас понять, что случилось и как выбраться. И едва только они привели себя в порядок, как сели за стол и принялись за обсуждение.
— Ночь мы переждем спокойно, но и на день можете не рассчитывать, — начала старуха, задумчиво перебирая в пальцах бусины оберега. — Тебя, князь, Топь не пустит…Почуяла уже, распробовала. Разве что Забаве удастся проскользнуть. И то сомнительно.
— Не уйду без него! — встрепенулась наложница.
Схватила за руку, прижалась ближе. И от этого на сердце сделалось совсем тепло.
— Глупости, девочка, — огладил светлые косы. — Вернешься, а моя стража тебя встретит…
— Нет! — даже головой замотала. — Не прогоняй, господин!
И столько мольбы плескалось в ее лазурно-зеленых глазах, что страшная Топь за окном стала вдруг совсем не важна. Крепче бы обнять жавшуюся к нему девушку, да успокоить поцелуями… Но в сладкие грезы ворвался смех:
— Эхе-хе… — закаркала ведьма. — Ишь, как заворковали, голуби! А лучше бы подумали, как мавок успокоить.
Забавушка залилась румянцем. Прикусила нижнюю губку, серое платье на коленках разгладила и вдруг спросила:
— А может, русалок нарочно растревожили? Мне прислужница сказала, что пропал кто-то, но не успела объяснить больше. Только вот это оставила…
И перекинув косу на грудь, отвязала от ленты обтрепанный кусочек. Властимир и не заметил его сразу!
Но едва присмотревшись, не выдержал.
— Вот проклятье!
— Лихо раздери…
Их с Ягиней ругательство звучало хором.
Получается, в Топи девка какая-то сгинула?
Вскочив на ноги, Властимир принялся расхаживать из угла в угол. Вот, значит, почему нечисть взбесилась. И дураку ясно — попала бедняжка в лапы нелюдей. Неужто волхвы?
— Как ты здесь очутилась, Забава? Расскажи, — велел девушке.
— Сон мне снился. Что я по полю бегала, видела… женщин. Светлокосых.
— Мавки или веды, — кивнула Ягиня. — Раньше ведь здесь все иначе было, никто людей не трогал. Наоборот — помогали.
Властимир нетерпеливо мотнул головой.
— А дальше?
— Проснулась от того, что меня волокли впотьмах куда-то. Волхвы или их прислужники.
И опять с языка сорвалось ругательство. Ну точно, заговор это все!
Одно непонятно — зачем забирать наложницу? Властимир еще мог представить, что охотились на него, но тогда бы просто в постели прирезали. А может, думали обставить дело так, чтобы вину на Топь спихнуть? Но ведь о Забаве никто не знал… Или в обход его приказав из Сварг-града ястреба пустили сообщить — что-де приедет князь не один?
Мысли роились в голове злыми пчелами. Жалили без остановки, а толку? Что ни придумает — все плохо и кажется пустяком.
— Довольно метаться, князь, — вновь подала голос Ягиня. — Этим делу не поможешь.
— А чем поможешь? И как ты нас отыскала, а? Не сама ли жертву Топям принесла?
— Властимир! — ахнула наложница, но осеклась под его суровым взглядом.
Никому нельзя верить! Особливо ведьме, которую нечисть уж сколько времени не трогает. Старуха же на его выпад осталась спокойна. Только в глазах мелькнули нехорошие огоньки.
— Думай, что говоришь, князь. Нужен ты мне как собаке пятая нога. А спасала я Забаву. Она — благословлённая Ладой. Мавки хоть умом повредились, но чуют родную кровь. Потому не тронули, а всего лишь поиграть решили. Одно плохо — довеском и выкормыш Сварога в Топь пришел.
Ах, значит, так заговорила?! Перед глазами колыхнулось алое марево, но сделать Властимир ничего не успел — на шее повисла Забава.
— Не надо! Молю! — запричитала испуганно. И, обернувшись к ведьме, воскликнула: — Бабушка! Мой князь — не чета другим мужчинам!