Он… Он спас меня! Забрал к себе! Не дает в обиду и добр… Не ругайся на него!
И, прижавшись крепче, уложила головушку ему на грудь. Кажется, ерунда вовсе, а пожар ярости тут же пошел на убыль.
Мысли очистились, и уже не хотелось крушить все, что под руку подвернётся. Ведьма тоже поспокойнее стала. Даже улыбнулась маленько. И вновь тронула обереги на шее и задумчиво обронила:
— Когда Лада была жива, то женщины после того, как приносили клятвы и становились ведами, обретали силу. Кто начинал понимать зверей и птиц, иные из хилого ростка за седмицу пышный куст взрастить могли, а были те, рядом с которыми самый озлобленный хищник кротким ягненком становился…
И посмотрела на Забаву. А та раскраснелась пуще прежнего.
— Я не приносила никаких клятв, бабушка.
— Знаю. А только зерно дара никуда не делось. Живёт оно в тебе. И может спасти всех нас, если будешь смелой и отправишься в самое сердце болота.
Властимир аж дар речи потерял. Прижал к себе девушку ещё крепче, заслонил плечом.
— Никуда она не пойдет! Ты чего думала, старая? Новую жертву Топи готовишь?!
— Господин… — ласково позвала Забавушка, но он только цыкнул.
Никаких уговоров! Слишком это опасно.
— А другого выхода нет, князь, — Ягиня тоже встала и, подойдя к печке, погладила сидевшего там кота. — Конечно, я вас отсюда не выгоню. Будете жить, может, день, может, годы… Однако если не успокоить Топь, то худо придется всему Северному царству. Не только мавки злее станут, но и моровое поветрие. Дыхнут болота — и сгорят люди в пламени лихорадки. Ну так что? Готов ждать?
Властимир только зубами скрипнул от злости. Но Забавушка вновь погладила его по плечу, заглянула в глаза.
— Я справлюсь, господин. Обещаю.
— Да и я в стране не останусь, — поддержала ведьма. — Силы мои скудны, однако довести до сердца Топи хватит.
— А обратно?
Ягиня же вздохнула и отвела взгляд.
— Обратно уж как получится. Здесь обещать не могу.
Ну, хоть горькая, а все же правда. Однако как согласиться с ней? Отправить слабую девушку в жадную пасть Топи? Нет! Другое надобно придумать! Но вслух сказал:
— Мне нужно время, чтобы решить.
Утро вечера мудренее. Авось, умная мысль с зарёй родится, как отсюда Забаву вывести. Ягиня настаивать не стала. Только уколола внимательным взглядом.
— Тогда допивайте-доедайте, гости любезные, и собирайтесь уже спать. Кровать, правда, жестка, — кивнула на дерюгу в углу. — Однако лучше нет.
Да он и не надеялся. В несколько глотков осушив кружку, направился к лежбищу и Забаву за собой потянул. Растянулся на тонкой ткани, девушку к себе на плечо пристроил. Эх, жаль нет мехового плаща! Но ничего. Лютоволк вот тоже к ним сунулся. Втроём уж как-нибудь ночь проведут, не замёрзнут.
А Ягиня подошла к лампадке и коротко дунула, погружая горницу в темноту.
* * *
Бокша
Бокша метался от стенки к стенке, как ужаленный в одно место. Дурак он, что сюда ехать согласился! Нужно было не скупиться, а нанять две дюжины лихих молодчиков да и перебить княжью стражу ещё на пути в Топи.
Теперь сиди как мышь под веником, мучай себя тяжкими думами — обойдется все или нет?
Остановившись, Бокша со злости пнул свернутое комом одеяло. Вот тебе и волхвы всемогущие! Не смогли девку выкрасть в своем же доме! Дурман не подействовал, и светлокосая дрянь удрала. А за ней князь бросился. Защитничек, чтоб его бесы драли!
— Что б вы твари, сгинули в страшных муках! — зашипел сквозь зубы.
И ему вторил скрип лестницы — кто-то спускался.
Бокша привычным движением перехватил меч. Есть у него чем незнакомца встретить! Но это оказался всего лишь волхв.
— Собирайся, быстро! — обронил, с трудом переводя дух. — Стража про ходы знает!
Бокша заковыристо ругнулся, но, не тратя времени на спор, схватил сумку.
— Оберегов мне новых дай! — велел только, и волхв протянул связку.
А Бокша не отказался бы от двух! Даже тут, под землёй, до него доносились визги нечисти.
И послушник, что приносил еду, весь трясся. Это привычный-то жить около Топей мужчина! Страшно представить, что творилось наверху. Но волхв поспешил обнадежить.
— Топь худо-бедно успокоилась. Видно, сгинули и девка, и князь.
Славно было бы! Слишком далеко все зашло, и Бокша не собирался рисковать своей головой ради мести.
Вернется в свои владения — возьмётся за сестер меченной. Все равно, если князь сгинул, пойдет борьба за трон, и уж точно никто не вспомнит о наложнице, не станет защищать ее семью. А если князь выжил… что ж, и в таком случае девкам не жить. Сумеет их выкрасть заодно со старухой-травницей. Следы же этого скроет пожаром.
— Веди давай, — буркну, крепче перехватывая сумку.
Только бы выбраться из этого дрянного места живым! Ввязался на свою голову…
Путь наверх был коротким — один из подземных ходов вел прямиком за изгородь.
— Лошадь ждет тебя вон там, — махнул рукой в сторону деревьев, около которых и правда топтался его конь.
— Хорошо хоть накормлен, перековали наново?
Волхв аж скривился:
— Проваливай отсюда и будь благодарен, что тебя нечисть не пожрала! А коли язык распускать станешь, мои братья тебя найдут.
И юркнул обратно в лаз.
Тьфу, сволота благословленная! Так и знал, что не стоило связываться с этими выродками. Пожелав им сгинуть в муках, Бокша бегом направился к лошади.
Темнеет уже! Надо отсюда вбираться.
— Эй, ты! Стой! — зазвучал вдалеке чей-то голос.
Стража!
От испуга Бокша в один мах оказался в седле. Пришпорил Рудко, и жеребец взвился на дыбы, переходя с прыжка в галоп. И так резво, что едва седока не сбросил!
В ушах засвистал ветер. Бокша рассмеялся, довольный, что оставил стражников с носом, и, перехватив крепче поводья, пришпорил жеребца.
— Давай перебирай копытами, волчья сыть! — припечатал кулаком по лошадиной шее.
Нужно успеть хоть десять верст отмахать до полной темноты. А там уж переночуют как-нибудь. Найти лежбище нетрудно, только бы на разбойников не напороться… А перед носом мелькнули вдруг искривлённые деревья.
Что за напасть?!
Бокша завертел головой, приглядываясь внимательнее, и с ужасом понял, что вместо дороги к полям жеребец по широкой дуге несется в Топи.
— Тпр-р-ру, поворачивай! — задергал поводья, но Рудко не слушал.
Хрипя и роняя капли окровавленной пены, летел прямо в болота. Не чуял ни ударов по шее, ни рассекающей до кости плети.
— Стой! Стой!
Но его отчаянный крик растаял в воздухе. Бокша попробовал было спрыгнуть, однако зад намертво приклеился к седлу. Да что за проклятье такое?!
В ответ на его мысли