— Так значит… он не видел ее голой? – спросила Аня
— Конечно нет, но тот мужик так орал. А святой отец… ты же знаешь, ему лишь бы устроить представление.
— Идем, показывай, где он привязан, - Аня направилась к выходу. А когда Марта попыталась ее удержать за рукав, стряхнула ее руку: - Ну, тогда я сама его найду.
Глава 49
На этот раз собеседник говорил спокойно, и в беседе был заинтересован сам. Лена промолчала, когда он намекнул о том, что познакомился с настоящей Юлией Борисовной.
— Так зачем я вам понадобился, Елена? – спросил он, тяжело дыша.
— Сначала вы мне расскажете, почему вернули все экземпляры книги, - не сдавалась Лена.
— Лучше нам поговорить не по телефону, давайте еще раз встретимся там же, - чувствовалось, что он сдерживается, чтобы не повышать голос, не спугнуть собеседницу.
— Нет, я уже не в Москве. И ехать туда не собираюсь. Вы напугали меня, Лев Юрьич. Напугали своим маниакальным поведением. Думаю, вы не здоровы.
— Здоров… Хорошо, давайте я приеду к вам. Куда скажете. Нам действительно необходимо поговорить. Это очень серьезно, - Лев не сдавался, и Лена понимала, что дело здесь действительно серьезное.
— А давайте. Я сотрудник отделения полиции Ленинского района города Екатеринбурга. Зовут меня Елена Дмитриевна Веселова. Да и номер этот всегда со мной. Как прибудете в Екатеринбург и остановитесь где-то, позвоните. Я с радостью поговорю с вами еще раз, только вот… вы больше не заставите отдать вам книгу. Пока не разъясните все…
— Согласен, - не раздумывая, ответил Лев Юрьевич и попрощавшись, повесил трубку.
Лена полила цветы в Аниной квартире, а потом и вовсе решила затеять уборку. Вечером она вышла на улицу, чтобы подышать воздухом, посидеть в парке, наблюдая за мамочками с детьми. Купила кофе в бумажном стакане и снова задумалась над тем, как все это могло получиться.
Отпуск был и правда кстати: голову не забивали рабочие вопросы, не нужно было вставать по будильнику и торопиться в метро. Вечером она приняла ванну, надела купленную сегодня пижаму, взяла в постель большую кружку какао и снова открыла книгу.
Текст перед той самой страницей был банальный, в нем описывалось как героиня скучает о доме, но уже не может вернуться, потому что здесь, в средневековом мире, среди дикарей, болезней, в холодных стенах нашла свою любовь – герцога. Он тоже полюбил ее, но никак не мог придумать: что делать с простолюдинкой, на которой нельзя жениться. Быть любовницей она отказывалась, а его отец предупредил, что свадьба герцога уже скоро.
Лена перевернула тот злосчастный текст и продолжила читать:
«Если бы я знала, чем грозит мне это перемещение, то я снова пошла бы на этот шаг…» - Лена кашлянула и закатила глаза, вскипая от глупости автора, и пробормотала:
— Потому что ты дура, которую придумал мужик. Они реально считают, что мы настолько блаженные, что ради любви готовы остаться жить в нечистотах, вдали от друзей и близких, чтобы герцог своими «влажными глазами с поволокой ощупывал ее лицо, словно любуясь каждой черточкой.»?
«И пусть Бог знает, что я не ропщу. Единственное, чего я хочу, остаться в месте, где осталось мое сердце. Единственное, о чем прошу…» - она не смогла дочитать дальше и, снова закатив глаза, наклонила голову назад.
— Черт бы тебя подрал, Лев Магнольевич… «Единственное, о чем прошу», «Единственное, чего хочу»… подери вас сам черт и отправь в эту дыру вместе со мной, чтобы я ткнула вас носом в этот «удивительный запах ее свежего девичьего тела»! Да вы просто не представляете, какая там вонь и дичь! – взвыла Лена и отложила книгу.
— Испортил весь вечер, собака сутулая! – зло шептала она, направившись в кухню. Там она открыла окно и жадно выкурила сигарету. – Все из-за вас, мэтр… Я ведь почти бросила. Как можно было такое написать? Да вам руки надо защемить капканами, знаток женской души…
Лена заснула под говорящий телевизор, и не узнала, что на ее номер пришло сообщение, в котором Лев Юрьевич написал: «ни в коем случае не читайте ту самую перевернутую страницу, это очень опасно!!!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Птицы чирикали так настырно, что Лена проснулась наконец полностью. Глаза открывать не хотелось. Хотелось поспать еще, но вдруг она поняла, что страшно замерзла. Попыталась нащупать одеяло и с криком открыла глаза.
Вокруг стоял туман. Солнце только-только всходило за лесом, еле пробиваясь через деревья и толщу белого марева.
— Нет, нет, не может быть, - зашептала она и с трудом сглотнула: во рту было сухо.
Это был тот самый лес, где она оказалась с Аней. Даже место, где она очнулась было то же самое – возле дерева с кривым, как сабля стволом, вокруг которого вилось еще одно, будто поддерживая кривое, не давая ему сломаться.
— Черт бы подрал все это, - Лена встала, и голова закружилась. – Мне снова воровать одежду? Какого хрена я снова голая? Почему там я очнулась в форме, в кабинете, а здесь в этом чертовом лесу? – она осматривалась уже по-свойски, узнавая каждую сломанную ветку.
— Нет, Лен, это то же самое место! Сто процентов, - успокаивала она себя и отводила откуда-то взявшуюся мысль, что место может оказаться совсем другим, да и время тоже.
Обняв себя руками, она закатила глаза и откинула голову назад, как делала это всегда, будто взывая к Богу. И увидела… увидела сверток, висящий на дереве, под которым она уже просыпалась и засыпала, прежде чем оказаться снова дома.
— Вот ты, Анна, вот ты молодец. Зна-ачит… Ты проснулась снова здесь, а меня не стало. Мои вещи ты свернула и подвесила на случай, если я все же вернусь, - шептала Лена, развязывая веревку. Сверток упал. В плаще лежали ее платье, сорочка и даже обувь.
Сердце вдруг забилось радостно. В голове просветлело. Она вдруг поняла, что скоро увидит Аню. Сейчас ей хотелось этого больше всего на свете.
В момент, когда мозг подкинул ей мысль о том, что она больше может не вернуться, она улыбнулась:
— Ну и черт с ним. Мне хватило там этих дней без подруги. Не вернусь, значит, не вернусь. Вдвоем мы и здесь пробьемся! – она быстро натянула влажную сорочку, платье, обулась и подвязалась веревкой.
Вспомнила тропку к ручью, присела возле него и напилась. Если отправиться в дорогу прямо сейчас, то к замку попадёт до темноты, до закрытия ворот. Поэтому, решив, что медлить нельзя, встала и направилась к деревне, где в прошлый раз ночью они воровали тряпки.
Сейчас она могла идти мимо спокойно и смело: мешок за ее спиной говорил, что женщина идет по делам, а не воровать. Да и люди уже проснулись: выгоняли скот, бряцали упряжью, запрягая лошадей.
— Ну вот, Лен, а ты боялась возвращения. Ничего страшного, дорогая. Прорвемся, - она, улыбаясь, шагала знакомой дорогой и напевала песню. Смешную детскую песню о друзьях, в которой пелось, что с другом можно и на медведя, если, конечно, медведь выйдет на вас без друга.
Глава 50
Эвин нашелся далеко за навозной кучей. Когда Аня подошла к столбу, установленному на дальнем краю этого самого вонючего места, солнце жгло уже нещадно. Парнишка обвис, удерживаемый только веревкой, которой был крепко примотан к столбу. Похоже, он уже устал бороться с тучей мух, которая теперь облепила его. Как на зло, достаточно прохладные дни сменились жаркими именно вчера. Судя по чистому небу, пару дней такой вот отличной погоды ожидали эти земли.
— Эвин, - голос Ани дрожал. На секунду ей показалось, что он не дышит, но как только тот тряхнул головой, она выдохнула с облегчением.
— Не ходи сюда, Анна, не надо злить святого отца, иначе, он и тебя поставит рядом, - медленно сказал он и опустил голову, то ли скрывая лицо от мух, то ли от солнца.
— Сейчас я принесу воду и чистые тряпки, - Аня уверенно направилась назад, и как только обошла кучу, побежала в сторону кухни. Потом резко остановилась, поняв, что Марту в это ввязывать не стоит, и пошла в свою каморку в бывшей конюшне.