Я собрался повернуться на бок, но услышал шорох одежды и звук, словно кто-то отпил из чашки. Я оцепенел, затем велел себе расслабиться. Охранник, сиделка или кто-то еще? Звякнуло стекло.
Я медленно вдохнул и с удовольствием не учуял садовой зелени. Но чем-то знакомым все же повеяло. Базилик? Сушеный тимьян?
Я снова принюхался. Да, это простыни. А я знал только одного человека, который любил надушенные простыни. Кристиана. Значит, в комнате находится…
– Задери тебя черти, Деган! – сказал я, переворачиваясь на бок и открывая глаза. – Зачем ты меня сюда притащил, когда знаешь…
И осекся.
Джелем наградил меня лукавой улыбкой.
– Я тоже не сильно тебе обрадовался, – признался он. – Но жена увидела, что ты залил кровью всю улицу… – Он красноречиво пожал плечами. – Короче говоря, я не имею права голоса в этих стенах.
Джелем полулежал в мягком кресле, вытянув скрещенные ноги. Темные волосы были всклокочены, а длинный черно-зеленый кафтан выглядел необычно измятым. Серебряная масляная лампа на столе множила тени. Рядом отсвечивал красным бокал с вином. В открытом окне темнело ночное небо.
Я огляделся. Нет, это точно не сестрин дом. Она бы не потерпела беленых стен, потому что у знати были в моде яркие цвета. Впрочем, она простила бы побелку ради ковров, которые заняли все стратегические позиции. Золотые, зеленые, алые и ярко-синие нити сплетались в затейливые арабески и геометрические узоры, облагораживая помещение в прочем смысле невзрачное.
Я не заметил ни моей одежды, ни вещей. Хотел спросить у Джелема, где они, но усмотрел у него на коленях потрепанную книгу в кожаном переплете. К черту одежду.
– Это то, что я думаю? – спросил я.
Джелем оторвал взгляд от книги.
– Это? – переспросил он, поддев уголок страницы. – Если ты спрашиваешь, тот ли это намокший фолиант, который мне с таким трудом удалось просушить, то да, это он.
– Закрой, – велел я.
Джелем вскинул бровь:
– Прошу прощения?
Я сел, не обращая внимания на возмутившиеся мышцы, и указал на книгу:
– Убери ее. Немедленно.
Сон, где меня предупредили, или не сон, а я не для того бродил по канализации и дрался с Белыми Кушаками, чтобы Джелем почитывал в свое удовольствие.
Джелем смерил меня долгим взглядом. Выражение легкого удивления сменилось холодной досадой. Он очень медленно закрыл книгу и положил на стол.
– Как тебе будет угодно.
Он взял бокал, откинулся в кресле, сделал длинный глоток и поднес бокал к свету лампы. Потом улыбнулся.
Знакомая улыбка. Он что-то вычитал в этой книге. Что-то, достойное торга.
Ладно. Пусть улыбается. Что он там мог найти за какие-то…
Я посмотрел на яркие звезды на безоблачном небе, которое запомнилось мне пасмурным, до того как я отключился.
О черт!
– Сколько времени я здесь лежу? – спросил я.
Улыбка Джелема стала еще шире.
– Ночь, день и еще почти ночь. По вашему календарю наступает день Совы, а с ним и новая неделя.
– Совы?.. – переспросил я.
Проклятье! Возможно, он все-таки успел углубиться в книгу. Но откуда она у него и зачем?
– Где Деган? – спросил я.
– Да все бегал туда-сюда, как наседка, а не Рука. – Джелем снова приложился к бокалу и посмотрел на меня. – Спрашивай прямо, не стесняйся. Я уже оскорблен.
– Отлично, – отозвался я. – Откуда и зачем у тебя книга?
– Уже лучше, – кивнул Джелем. – Отвечу кратко: ты не давал ее унести. Взял с Дегана слово, что книга останется при тебе. Он подчинился.
– А ты просто взял почитать?
– Мне никто не запрещал.
– Похоже, ты вычитал там что-то интересное.
Джелем отсалютовал мне бокалом.
– И это мне дорого обойдется, – продолжил я.
Джелем поставил бокал на стол.
– Это целиком и полностью на твое усмотрение. – Он снова взял книгу. – Я уверен, что ты и сам прекрасно расшифруешь этот текст или кого-нибудь наймешь, но это потребует времени и доверия. Сомневаюсь в богатстве твоего выбора.
Я не стал отрицать. Он загнал меня в угол, и мы оба это знали.
– Сколько? – спросил я, готовый услышать несусветную сумму.
Джелем, к моему удивлению, отмахнулся:
– Деньги? За это? Забудь. Ты и так мой должник, да и кто я такой, чтобы быть алчным?
Я держался молодцом и не расхохотался ему в лицо.
– Нет, – продолжил Джелем, – я подумывал о вещи нужнее.
– Например?
Джелем многозначительно постучал пальцем по книге.
– Нет, – отрезал я. – Исключено. Книга останется у меня.
– Ты меня не понял, – возразил Джелем. – Мне она не нужна, я не дурак и не самоубийца. Но я хочу знать, зачем она понадобилась тебе. Обычно ты держишься подальше от магии, Дрот, особенно от имперской, а потому я…
– Что?!
Я отшвырнул простыни и свесил ноги. Затем встал – во всяком случае, попытался. Ноги подкосились, и я не упал только потому, что успел схватиться за спинку кровати.
– Осторожнее, – рассеянно заметил Джелем. – Ноги будут слушаться не сразу. На исцеляющее заклятие ушла основная сила окружающих мышц. Они восстановятся примерно за сутки.
– Спасибо, что предупредил, – прорычал я, ползком подбираясь к подушкам. Затем сделал прерывистый вдох и выдохнул не лучше. – Ты хочешь сказать, что это книга об имперской магии?
Джелем лениво улыбнулся:
– Насколько я понимаю, да. И нет. Она…
– Что значит – насколько ты понимаешь? Нас либо казнят за нее, либо не казнят. Ты же Рот, черт возьми! Это запрещенная литература или нет?
Джелем сел прямо и посмотрел жестко.
– Могу сообщить, – сказал он ровно, – что эта книга написана той самой причудливой смесью термитных следов и крысиного помета, которую вы, имперцы, называете буквами. Могу сообщить и то, что она написана на диалекте, отличном от нынешнего, а также указать, что книгу написала Иокладия Неф, имперский Эталон, – в основном потому, что эта славная женщина дала себе труд подписаться. О чем я не могу сообщить, так это о содержании, потому что кто-то проснулся не в духе и велел мне отложить книгу, прежде чем я дочитал.
– Но если ее написал имперский Эталон, о чем же еще ей быть?
Эталонами называли отборную касту имперских магов. По закону, только они могли использовать имперскую магию.
– Я не хочу спешить с выводами, пока не прочту.
Я долго смотрел на Джелема, расплывшегося в самодовольной улыбке. Мерзавец знал больше, но не собирался делиться и ясно давал это понять.
– Хорошо, – произнес я. – Если тебе не нужна книга, где говорится – или не говорится – об имперской магии, то что тебе нужно?
– Я уже сказал.
– Да, но к чему тебе знать, зачем она мне?
– Все очень просто, – ответил Джелем. – Поняв твой интерес, я пойму, почему за ней охотятся остальные. Круг не так уж часто связывается с имперской магией, а поскольку это случилось и я оказался замешан, мое положение становится уникальным.
– Значит, тебе понадобился козырь против конечного владельца книги, будь он имперцем или преступником.
Джелем пожал плечами.
– Ну да, можно и так сказать. Козырь никогда не помешает.
– Это может быть чертовски опасный козырь, – заметил я.
– Орудие не бывает опаснее хозяина.
Я откинулся на подушки и задумался. С точки зрения Джелема, предложение было разумным: чем больше он знал, тем лучше мог использовать знание к своей выгоде. И если я правильно понял его намеки, он уже порядочно успел прочитать. Но все это будет без толку, если он не поймет, с кем торговаться, а от кого держаться подальше.
Что касалось меня, то рассказать пришлось бы до черта. То, что началось как обычная зачистка и поиск пропавшей реликвии, обернулось мороком с участием моей сестры, ассасинов, Серых Принцев, клановой войны, Белых Кушаков, а теперь, очевидно, еще и давно покойного имперского Эталона с ее заметками об имперской магии. Понятно, что я мог выложить все это Джелему – почти все – и не предать ни Келлза, ни Дегана, но мне такой вариант не нравился.
Инстинкт Носа предписывал мне помалкивать, пока не разобрался сам. Правда, сейчас я рисковал не дожить до момента истины, если не выясню, с чем имею дело.
К тому же мне очень хотелось доподлинно знать, из-за чего сыр-бор.
– Зерна есть? – спросил я.
Джелем порылся в рукаве и бросил мне кисет. Я вытряхнул два коричневых зернышка, раскатал в пальцах и бросил в рот. Они были выше всяких похвал.
– Ты должен помалкивать, – сказал я. – Понятно, что ты этим воспользуешься, но услышанное не должно разойтись. Понятно?