— Так вот как ты поживаешь, сестренка, — сказал Андрей, глядя на меня в упор. — Весело, ничего не скажешь.
Я отвернулась.
— Да не напрягайся ты, Андрюха! Все бабы здесь так живут. Ты думаешь, легко девчатам в этой е…ной жизни? Наливай! — Ленка махнула нетрезвой рукой Айку.
Тот не шевелился.
— Ты себя, блядь плечевая, с Лолой не равняй! — выкрикнул Давид. Резко выпрямился, Пепа упала с его колен на цемент пола. Заплакала.
— Ну да, конечно! У меня пи…да — плечевая, а у нее — золотая! По морде ловит, как нормальная блядь! — ржала в голос над мальчишкой Лена.
— Если Баграмян еще раз появится здесь! — Давид вскочил. Лицо пылает, кулаки сжаты.
— Ну, что ты сделаешь, сопляк, что? Он тебя посадит… — и дальше по списку перспективы местного розлива. Матерно и в красках. Девушки знали много подходящих случаю слов. Пепа не отставала.
— Хватит орать! Пепа, иди ко мне, малышка. Дело прошлое, зачем вспоминать? Наливай девушкам, Айк, — сказала я, подбирая заходящуюся лаем собаку на руки.
— А вот и доктор, — спокойно объявил Айк, разливая по стаканам красное вино.
— Добрый вечер, — улыбнулся Егор, входя в круг света над нашим столом.
Снова полувоенная одежда от известного дизайнера. Парфюм заморский. Прямоугольные желтого металла часы на запястье. Кому он их здесь демонстрирует? Смотрелся своей европейской безукоризненностью странно у народной простоты нашего стола.
— О-о-о! — разом воскликнули дамы. Захлопали лапками в восторге.
Айк моментально подсуетился со стулом. Но места своего рядом со мной не уступил. Андрей залпом выпил вино в стакане рядом. Айк быстро налил снова.
— По какому поводу веселье? — тонко поинтересовался Егор. Сел. Понюхал вино в стакане, отставил.
Девушки наперебой принялись докладывать красивому мужчине обстановку. Слава богу, тумблер в их слабых мозгах переключился, и обо мне они забыли. Сделали стойку на красавца доктора и вырубили соображение нафиг. Айк вспомнил о своих обязанностях тамады и повел общество к финалу. Шутил, говорил тосты, рассмешил всех. Кирюша спал на коленях у отца, я не смотрела на них. Нет.
— Егор. Я ухожу в море на месяц. Я могу доверить тебе свою сестру? — вдруг сказал поперек общего разговора Андрей.
Все замолчали и уставились на него.
— Сестру? — мгновенно обернулся ко мне Егор.
Я пожала плечами. Прикрыла глаза. Не стану на них смотреть. Без меня.
Пауза. Смотрят на друг друга. Молчат.
— Ты знал, что Баграмян ее избил? — негромко. Жестко.
— Нет, не может быть, — сразу ответ. Заткнулся. Переваривает.
Пауза снова. Только слышно, как булькает вино в горле у кого-то из сестер.
— Он был сегодня здесь. Я объяснил ему, что моя сестренка сама выбирает с кем ей, — тут Андрей сделал вдох. — С кем ей встречаться. Раз она выбрала тебя, то я могу не беспокоиться. Так?
Я сидела с закрытыми глазами. Замерла перед стартом. Надо уходить. Напряжение стопудовой гирей повисло над столом.
— Лола, золотце, открой глаза. Раз уж твой брат, — тут спокойный, даже равнодушный голос Егора сделал четкое ударение. — Андрей желает здесь, при всех, услышать мой ответ, то расскажи, как, на самом деле, обстоят дела? Чья ты девушка?
— Пора спать. Давидик, возьми, пожалуйста, Кирюшу. Пойдем, уже поздно, — выдала я скороговоркой, глядя в пол.
Давид аккуратно вынул мальчика из рук Андрея. Тот привычно уцепился за него руками и ногами. Парень ловко поймал новенький планшет, выпавший из детских уснувших пальчиков.
— Пошли, — скомандовал он мне довольно и как-то даже сердито. Мол, сколько тебя можно ждать? Я кивнула в пол, как бы всем, и ушла.
— Вот так, Андрей, — услышала в спину голос Егора.
Дождь пошел внезапно. Упрятал звезды, как ластиком стер. Я упрямо тащилась в ночи вверх по дороге, обняв себя за плечи мокрыми ладонями. Я не могла оставаться больше в комнате.
Серый взгляд Андрея не отпускал, преследовал под бессонными веками. Навязчиво лез в измученную меня. Трогал везде. Искал во мне то место, какое один только знал. Где оно.
На ресепшене дремал Давид. Или не дремал. Не знаю. Я выскользнула, когда он отправился на кухню, что бы заварить себе дешевый суп в кружке. Долгое отсутствие Кристины сделало из нас поглотителей магазинной еды. Готовить настоящую, кавказскую было тупо некому. Я боялась. Чуяла. Где-то рядом в молчащем городе не спит мой неожиданный брат. Андрей. Нет. Его власть над собой я отказывалась терпеть. Волшебник. Как он разобрался с Баграмяном. Как припер к стенке чистюлю доктора. И меня. Настоящий. Кто? Не хо-чу.
Знакомые ворота зеленели в промозглой тьме глухо и непроницаемо. Я нажала кнопку звонка. Дзынь. Лязгнул неприятно-громко замок калитки. Я вошла.
Егор стоял тут же, сразу за железом двери. Мокрый насквозь, словно ждал меня все два часа, что прошли. Обнял и повел внутрь.
— Если бы я не пришла… — начала первая в темноте холла.
— Стоял бы, как дурак, пока солнце не взошло, — закончил мне в губы мужчина. Привел, не медля, в горячую, нагретую паром ванную комнату.
— Ты даже воду приготовил, — восхитилась я.
— Я чувствовал, что ты придешь, — он быстро стягивал с меня мокрую одежду.
— А если бы не пришла? — засмеялась я, погружаясь вместе с ним в душистую, обжигающую благодать.
— Но ты ведь пришла. Ты так боишься своего, так называемого брата Андрея, что заснуть с ним в одном городе не способна, — усмехнулся мужчина, раскладывая меня на своей широкой груди в бурлящем хаосе большого корыта.
— Нет! — возмутилась я почти искренне. Хотела встать.
— Нет, так нет. Как тебе будет угодно, золотце мое, — он вернул меня на место и больше не отпустил.
Больше года назад. Олег
Я бродила по храму. Разглядывала иконы. Синяя косыночка в беленький цветочек на голове. Широкая юбка прикрывает колени. Каблуки высоковаты, так про них никаких указаний нет. Не крестилась. Не верю. Не умею. Зачем кривляться? Но руки из карманов короткой шубки вытащила. Храм, на фоне известных мне столичных, выглядел откровенно бедновато. Здесь, вообще, не богато жили. В этом казачьем краю. Ранняя весна не красила городок никак.
Олег гнал машину полдня и всю ночь. Сам сидел за рулем, что совсем не часто бывает. Зачем? Не сообщил. Мне не интересно. Захочет — расскажет сам. Я выспалась на заднем сиденье и чувствовала себя прекрасно.
Старушка в черном платке прошла мимо меня. Потом девушка, моя ровесница по виду. Зашли обе за колонну. Храм считался нижним, старым. Новый, высокий и белый, стоял на нем, как на фундаменте. Квадратные, толстые колонны подпирали близкий расписной потолок. Так, что же там, за колонной? Заглянула. Ничего интересного. Образ Богородицы в бирюзовом бисерном окладе. Девушка горячо бормотала что-то, крестясь и прикладываясь лбом к заляпанному стеклу. Просит о чем-то. Надо же. Есть о чем просить.
— Врач сказал, что рака больше нет. Понимаешь, Кирюха, я здоров, — горячий, не совсем трезвый голос Олега я узнала. Очень хотелось пить и писать. Стала тихонько вылезать из-под теплого одеяла.
— Слава богу, — высказался густой, низкий голос собеседника. Наш хозяин. Местный священник. Отец Кирилл. Однокашник Олега. То ли школа, то ли Академия.
— Что мне делать, скажи, — звук льющейся воды. Какая вода. Самогон. Хруст огурца. Прекрасно слышно через приоткрытую дверь. Я хотела выйти.
— Я зарок дал перед операцией. Если все пройдет удачно, то вернусь к первой жене и сыновьям. К детям.
— Врешь. Твоему младшему уже двадцать пять. Старшему, скоро тридцать. Очень ты им нужен. Опомнился. А она как же? Тоже ведь твоя дочь, — низкий голос говорил монотонно. Перечислял слова и все.
— Да. Удочерил. Ее мать так захотела…
— Ты хоть себе не ври. Трахать тебе ее так удобнее было. Жить вместе открыто. А матери ее плевать на дочь было изначально. Сбагрила тебе и в Европу подалась. Говори!