Она не отвечала на письмо, отвлекалась работой. Ходила на обед с коллегой Никитой, слушала его несмешные анекдоты и забавные истории с предыдущей работы. Ловко избегала общения с Ярославом вне офиса.
И на самом деле знала, что не будет она дурой, если примет приглашение, дура она уже есть, с этой нерешительностью и самообманом.
— Опять орут, — неодобрительно сказал Никита, косясь на стеклянные двери в опен-спейс, где сидели менеджеры и отдельно в аквариуме гордо обитали модераторы и колл-центр техподдержки.
Его веснушчатое лицо покривилось, а Саша, откусив кусок пирожка, с которым она возвращалась с обеда, спросила:
— А что такое? Случилось чего?
— Длинный из отпуска вернулся, — охотно поделился Никита. Он легко общался с девушками, и в курилке у него был целый щебечущий гарем из разных отделов. Никита был в курсе всего. — Разбирает накопившиеся косяки продажников.
Длинный Сергей Николаевич был руководителем отдела продаж, и Саше он не нравился. На совещаниях он не упускал случая подколоть Ярослава по поводу каких-нибудь текущих недочетов портала и любил намекать, что Сашина работа — это так, игрушки, развлекалочки молодежи, которая ничего в продажах не понимает.
— А чего орать-то? — сумрачно спросила она.
— Сорвалась крупная сделка, и клиент сейчас колеблется, может уйти от нас к конкурентам, — отозвался Никита. Он поправлял прическу, разглядывая себя в полированных дверях лифта, который они ждали. — Ну и по мелочи много накопилось.
Саша была немного выше его и видела, что на темени тщательно уложенные иглами короткие рыжие волосы потеряли форму. Она поворошила рукой в его прическе, воссоздавая хаос, и Никита благодарно хмыкнул.
— Самое тупое, что все примерно знают, кто накосячил. Ты знаешь Анечку Климову? Ну, такая беленькая, тихая? Это ее клиент был. Только она в те дни брала больничный. А Длинный сначала всех х… матами кроет, потом начинает разбираться.
— Бред, — с отвращением сказала Саша, и Никита согласно кивнул. — Я ее знаю, конечно, старый начальник продаж ее на руках носил и почти рыдал, когда она в декрет уходила…
— Я был бы рад, если бы вы свое рабочее время проводили за работой, а не разговорами, — раздался глубокий раздраженный голос Ярослава за их спинами.
Никита вздрогнул от неожиданности.
Пока он растерянно улыбался, разводя руками, Саша отозвалась:
— У нас еще обед.
— Обеденное время закончилось двадцать две минуты назад.
— Мы вышли позже, — отпарировала Саша. — Вы же сами попросили сводку сдать заранее.
Никита тихонько отошел подальше, пока они пререкались, и Саша покосилась на него. Это он так Ярослава боится? Или просто споры не любит?
Но никакой огневой поддержки от него, как всегда, не было, и до третьего этажа, где был отдел айти, Никита ехал молча, а Ярослав и Саша ворчали, больше по привычке, чем злясь.
На следующий день Саша невольно стала свидетелем продолжения истории с продажниками. Она шла в малый конференц-зал, чтобы подготовить проектор к летучке, и срезала дорогу мимо тех же стеклянных дверей.
Длинный на самом деле матерился, как прораб на стройке, и это звучало так дико, что Саша невольно поморщилась. Уж на что Ярослав был придирчив и въедлив и не упускал ни одного повода раскатать подчиненных, но он делал это как-то… цивилизованно? Матерился он редко, обычно когда приходили ценные указания от второго зама генерального.
«Что-то я совсем ромашкой стала, — подумала Саша, — ну подумаешь, боже мой, ругается. Дело-то там правда серьезное…»
— Я тебя, сука, без выходного пособия!.. Поняла?.. Что ты блеешь? Что блеешь? Какие дети? Ты че думала, нарожала, и тебе тут все в ножки кланятся будут? Не-ет, я тебя не уволю, ты у меня ответишь по полной! Накосячила, дура безмозглая, так, что… все премии…
Саша в один момент представила себе бледную, милую, но вечно уставшую Аню Климову, которая с самого начала выхода из декрета заново доказывала, что она умеет работать. И перевыполняла все планы, и на дом работу брала, даже когда уходила на больничный…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И последние слова Длинный договаривал, ошеломленно глядя в Сашино лицо. Точнее, глядя чуть ниже, потому что сам он был вовсе не длинными, а коротким, хоть и широкоплечим мужчиной.
Сама Аня всхлипывала теперь позади Саши.
— Мне кажется, вам лучше сбавить обороты, — холодно сказала Саша, не замечая, как от отвращения у нее кривятся губы. — Вас на всем этаже слышно. Не говоря о том, что это крайне непрофессионально. Давайте лучше разберемся спокойно.
На самом деле хотелось его точно так же послать на все три буквы, еще и с пожеланием сожрать свой гнилой язык, но Саша даже попробовала вежливо улыбнуться.
Вышло не очень.
— Александра, — сказал Длинный сквозь зубы. — Вы что-то здесь забыли? Отдел перепутали?
Саша заколебалась было, подумав, что действительно влезла зря, но… в спину сзади ткнулся лоб Ани:
— Спасибо, Сашка, — еле слышно сказала та. — Не нарывайся, не надо. Я как-нибудь разберусь. Иди, правда.
И она даже попробовала сдвинуть Сашу с места.
— Нет, я не перепутала, — вежливо сказала Саша. — Давайте мы разберемся в деле спокойно, хорошо? Вы проверили, кто именно связывался с клиентом в тот день? В чем была проблема?
— Я что-то не понял, девочка моя, с чего я должен тут отчитываться? Вы ничего не спутали?
— Я, может быть, вам помочь хочу. Вы так громко тут разбираете свои дела, что о них даже уборщицы уже знают. Вот и я наслышана. Это как бы общее наше место работы… давайте мы с вами тихонько пойдем к нам или инженерам, поднимем график посещения офиса, записи телефонных разговоров. Если вам важно не поправить ситуацию, а выяснить виновного… так мы выясним.
— На хрена? Я и так знаю кто это, — зло отозвался Сергей Николаевич. — Ответит у меня по полной.
Саша прикусила губу.
— Вы не боитесь, что Аня просто уйдет?
— Кому она нужна, со своими детьми и больничными? — выплюнул Сергей Николаевич. — Радовалась бы, что здесь держат.
— Кроме детей и больничных у нее клиентская база и репутация, — жестко улыбнувшись, отозвалась Саша. — Ее с руками оторвут.
Она сделала паузу для солидности и продолжила:
— Так что, уважаемый Сергей Николаевич, вы, значит, уточнили, чей клиент? А кто в тот день отвечал на их звонок, уточнили? А представляете, как… неловко будет, если окажется, что вы зря тут разорялись? — продолжила она почти шепотом.
Сергей Николаевич невольно склонялся к ней ближе и ближе, по мере того, как она снижала громкость.
Договорив, Саша снова выпрямилась и уставилась на Длинного.
— И если окажется, что это была не Аня?
Кто-то из окружающих вдруг хихикнул и зафыркал, давя смех, и Сергей Николаевич ощутимо вздрогнул, вот теперь уже наливаясь нешуточной злобой.
Не рассчитанной и продуманной яростью, чтобы пугать подчиненных, а настоящей и неуправляемой.
— Ты что из себя вообще представляешь? — заорал он, отбрасывая всякую вежливость. — Явилась тут, подстилка, разбираться! Думаешь, если техдир тебе все позволяет, …, то можешь везде свой нос совать?!
Он булькнул на полуслове, отпрянув назад. Кто-то из девушек ахнул.
Саша, отстраненно удивляясь сама себе, разжала кулак и опустила руку.
Надо же, как естественно вышло движение. Даже не задумываясь… едва не врезала ему, едва успела остановиться.
— Еще одно слово, Сергей, — угрюмо произнес Ярослав, который, оказывается, стоял уже в дверях опен-спейса, — и я сам вам выбью пару зубов. Что за детский сад вы тут устроили?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Саша виновато посмотрела на Ярослава.
— Извините, — сказала она, — я, правда, пробовала по-хорошему.
Судя по багровому лицу Длинного скандал обещал пойти на новый виток, но тут расхохоталась Аня.
— О боже, — сквозь слезы на глазах сказала она, — ну и ну! Сашенька, солнце, спасибо тебе! Ахаха, ну и дура же я, стою, слушаю этого! Да усрался бы ты мне со своей работой! Я сейчас действительно пойду и напишу заявление, а потом позвоню и завтра же устроюсь на другое место, выкуси! На кой мне твои закидоны и вопли, я найду место, чтоб люди нормальные, чтобы по-человечески работали и разговаривали по-человечески!