Читать интересную книгу Серое море Гренгавиума (СИ) - Осокина Наталья

Гвейле похолодел. Знакомые ощущения: это должно быть был защитный контур дома, и не просто пространственная ограда… судя по ряби, это было режущее поле. Еще мгновение, и Гвейле разделило бы ровненько на пару частей.

Он сжал кулаки, рвано вздохнул и встал на ноги. Теперь нужно было постараться догнать Элве, или придумывать что-то еще, чтобы безопасно добраться до Крепостной улицы…

Примут ли его там? Элве обмолвился, что было официальное расследование, а значит, Гвейле могли уже внести в списки неблагонадежных… но с этим Гвейле решил, что справится.

Снаружи было морозно, темноту ночи разрывал пятнами слабый свет из окон. Покачивались на ветру побелевшие от инея сухие сорняки. Гвейле продрался сквозь них, потом перевалился через забор и оказался на свободе.

Во всех смыслах, потому что в безлюдье и темноте улицы, он на миг показался себе бесконечно одиноким.

Его почти сразу затрясло от озноба, и Гвейле ругнулся: бумаги догадался захватить, а одеяло — нет.

***

Вообще на ночь Дом-с-маятником чаще всего закрывали защитным контуром. Или сажали по периметру на верхнем этаже несколько младших, потому что контур жрал много, а генератор был не вечный. Дежурные, конечно, дрыхли всю ночь, но чутко.

На Дом нападали несколько раз, особенно в самом начале. Тогда еще командовал не Байю, а Радваль, высоченный широкоплечий здоровяк со следами ожогов на лице и в душе. В бешенстве он был хуже Намарны и Геррёг вместе взятых, но Тайтелин он не нравился. Поэтому она не разговаривала с Радвалем, и это его бесило.

Радваль приказывал рубить подменышам и мародерам головы и сажать на столбики ограды.

Радваль, конечно, тот еще был урод, но его метод работал. В спокойное время, когда подменыши не бесились, то память о мертвых головах заставляла их обходить Дом-с-маятником за квартал. В неспокойное время головы отпугивали их.

Потом появился Байю, через некоторое время он вызвал Радваля на поединок, победил его и стал командором. Тех, кто был против перемен, он заставил в первую очередь очистить ограду от голов и побелить. Если учесть, что побелку и кисти им пришлось искать в центральных районах, кишевших подменышами, то возражений больше не появлялось. У тех, кто вернулся, конечно.

И тогда же поставили дополнительный генератор и протянули сеть для охранного контура.

В общей свалке Тайтелин не смогла допросить странного дядьку из корпорации: пока она пробиралась к нему, к драке присоединилась Геррёг, и скоро весь коридор был залит кровью, живых не осталось.

Подоспела Намарна с Наной, они зачистили такой же отряд в холле. Тайтелин оставила их разбираться с телами, и вместе с Диэди пошла искать Байю.

— Пленника проверила? — сразу же спросил командор, едва ее увидев.

Тайтелин даже вздрогнула — она и не вспоминала о Гвейле.

Не отвечая, рванула к лестнице, чтобы спуститься на подвальные этажи.

Тайтелин была зла на себя.

Логично же, что этим нападением отвлекали внимание. Она отвечала за пленника и должна была сразу идти вниз, к нему, а не болтаться по дому и смотреть, что такое происходит.

Дверь в комнату Гвейле была открыта, его самого там не было.

— Ушел, — сказал Диэди, заглядывая через ее плечо. — Идем искать, он медленный, догоним. Дай я только за сапогами схожу.

***

Никакого Элве он, конечно, не догнал. Когда Гвейле понял, что это зряшная затея, тем более, что он понятия не имел, каким путем ушел его друг, то решил действовать по-другому.

Гвейле более-менее знал Гренгавиум, но знание это было сейчас не особенно полезным. Он знал мирный обычный город, его исторический центр, всякие достопримечательности, по которым водили школьные экскурсии, знал Речную заставу и ее парк отдыха.

Жаль, что его захватили не в Северный дом Пяти лепестков. В знакомых краях было бы проще.

Гвейле решил немного подумать, нашел оттащенный к дому остов автомобиля и спрятался за ним от ветра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подменыши, то есть измененные, редко ходят по ночам, как, в общем, и люди. Пять лепестков, как он мог уже убедится, из-за своего лилейного экстракта, в темноте видели хуже и хуже. Если идти осторожно, прислушиваясь и держась поближе к домам (или наоборот, близко к домам опасно? Вдруг там кто-то живет и может напасть?), то у него все шансы до утра хотя бы половину пути одолеть до Крепостной улицы.

И еще не переохладиться при этом. И идти лучше по прямой. Петлять по дворам было бы умнее… знай он эти дворы, и будь на улице хоть немного теплее.

Гвейле шагал как мог быстро, поддерживая ровный темп. Близко к окнам не подходил, стараясь отслеживать разные звуки, которых как назло было слишком много.

Чувствовал при этом себя глупым и беспомощным. Хорошо же он устроился: сначала в Корпорации за толстыми стенами, потом в подвале Дома-с-маятником. Его охраняли и берегли, а он, дурак, и сидел. Даже разговоры особенно не слушал, где что происходит.

Расплывчатые знания о том, что какие-то районы более опасны, а другие менее, сейчас ему были ни к чему. Нужны были конкретные улицы, места, где собираются люди, и где селятся измененные. Образцы поведения, которые помогут сохранить жизнь — вот это бы сейчас было на руку.

Не равняться же на Тайтелин, с которой они в прошлый раз путешествовали. Нарочно ли она себя вела так, будто бояться нечего, а прятаться надо тем, кто попадается ей на пути, Гвейле не знал.

Хотя нет, знал уже, конечно, успел понять.

Несмотря на постоянное движение, озноб пробирал уже до костей, и Гвейле едва услышал чужой топот.

Из подворотни справа выскочили двое, взвизгнули, увидев его, и остановились.

«Не люди… то есть, это люди, но измененные», — понял Гвейле, подмечая и странную осанку, и дурной запах, и то, что они молчали.

— Тш-ш, — мягко сказал он и поднял руки, показывая, что они пустые. — Привет. Хорошие ребята, хорошие… разойдемся тихонько…

Оба стояли в тени, поэтому Гвейле их не мог хорошо видеть, только блестели белки глаз измененных, когда они оглядывались и обменивались взглядами.

Вроде бы не агрессивны, но… оба довольно крупные, хоть и тощие. Получится ли убежать?

Один из них промычал что-то, и фигуры разделились, недвусмысленно беря Гвейле в клещи.

Вот черт!

— Ох, ребята, вот нужен же я вам! — отчаянно сказал Гвейле. — У меня с собой ничего… Или есть? А ну подожди… Стой! Стой, говорю! Хороший мальчик, смотри, что у дяди есть…

Измененный, который подобрался совсем близко, сам годился Гвейле в дяди — ему было сильно за сорок, но Гвейле некогда было думать и подбирать слова.

Он выудил злополучные оранси из кармана и подковырнул толстую кожуру.

— Смотри, какая вкуснота, — ворковал он на манер бабули, подкармливающей бродячих собак, — ну-ка, возьми. А меня трогать не надо…

Измененный сцапал оба плода с его руки, и отскочил к товарищу. Они даже сделали несколько шагов назад, явно раздумывая убегать ли с добычей. Гвейле подумал, что в тот момент, когда они раскусят эту кислятину, ему конец.

Сбежать из Дома-с-маятником, чтобы его тут растерзали?..

— А ну пошел! — закричал он изо всех сил. — Пошел, кому говорю! А то!.. А то ноги повыдергаю!

Он зарычал, по-настоящему зарычал, от гнева и усталости, потом кинулся на них, подбирая на ходу кусок кирпича из осыпавшейся стены дома.

Подменыши взвизгнули, когда мимо них просвистел этот импровизированный снаряд, а потом бросились бежать со всех ног, преследуемые кровожадными воплями Гвейле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Голос, правда, сел почти сразу, так что получилось даже страшнее.

— Н-ну ты и даешь, — изумленно фыркнули у него за спиной, и Гвейле все еще на взводе, пружинисто развернулся и швырнул еще один осколок на голос.

Диэди мгновенно увернулся, не теряя веселого выражения лица.