Я сдержанно кивнул. Вот с этим бы я поспорил — половина «меченых» зверей, которых я до этого видел, с удовольствием побежали бы ставить метки снова.
— Белый Волк, — вдруг сказал пустынник, — Оракул предсказывал, что тебя надо остановить. Что ты придёшь, чтобы сожрать наши земли.
— Опять?! — я удивился.
Из дома вышли мои спутники. Хильда с Фолки сразу встали рядом со мной, будто прикрывая собой. Макото и Кицунэ встали чуть поодаль, они водили луками из стороны в сторону, показывая, что в случае чего точно заберут с собой парочку воинов.
— Это человеческая дочь Геллия сделала дядю таким, — поморщился Намиб, — Она была в наших землях.
— Знаю такую, — я кивнул, — Она мертва.
Пустынники охнули, и все как один опустились на колено. Совсем как тогда, в пустыне. Даже Намиб склонил голову, продолжая рассказывать:
— Её оракулы напророчили нам про Белого Волка. А знахарь перед тем, как пасть перед Бездной, рассказал ей о копейщике.
Я заинтересованно повернулся, и Намиб рассказал о древнем пророчестве, которое появилось после исхода Жёлтых Скорпионов из пустыни.
Что род Скорпионов подымется снова только тогда, когда появится отмеченный предками мастер копья. Тот, кто сможет в совершенстве овладеть этим мастерством, вернёт утерянные земли.
— Он же и сказал Геллии, что копейщик принесёт ей смерть. Тогда человеческая дочь не убила наглого зверя, а превратила… в раба, — Намиб смотрел на дядю, и в его глазах блестели слёзы.
— Ничего не понимаю, — я покачал головой.
Да, я помнил крики этой блондинки, дочери Хродрика. Она едва в истерику не впала, когда увидела, что я владею копьём. Но убил-то истеричку Буру, насколько я помню. Правда, перед этим я завалил её обломками скалы.
Да уж, хрен разберёшь эти предсказания Неба и предков.
«Марк, можно было бы и почтительнее выражаться».
Пропустив слова ангела между ушей, я спросил:
— Почему вы живы? Почему пустынников не убивают, ведь ты вне закона?
— Это же мой дядя, — Намиб пожал плечами, — Он сначала думал, что это я — тот копейщик, поэтому позволил мне сбежать в пустыню. Иначе Геллия убила бы меня.
Пустынник снова посмотрел на старика.
— Впрочем, он всегда думал, что пророчество обо мне. И ждал, когда я стану первым вождём за столько лет.
— Но он же служил Бездне…
— Да, служил. Только его служба заключается в другом, — Намиб обернулся, глядя на крепость за стеной, — Мы не знаем, что их связывает с командором, потому что Гакэру никогда не открывал секрет.
— Он готов тебе его открыть, — совсем рядом возник Намди.
Безликий снова появился из ниоткуда. Впрочем, в этот раз я успел почуять его появление. Он сливался со стихией так, как мне не снилось даже с человеческой мерой.
— Мы не позволим Хорасу убить Белого Волка, — пустынники повскакивали и все как один обнажили оружие.
— Опустите клинки, — я поднял руку.
Намиб с сомнением посмотрел на меня, его звери даже не шелохнулись.
— Ваш вождь среди вас! — громко крикнул я, обращаясь к пустынникам и к редким свидетелям, выглядывающим из окон в домах.
Пустынники стали оглядываться. А я встал, стукнул древком по мостовой, и рявкнул:
— Вокатум дукс! Так сказал вам великий Белый Волк!
Мой голос словно надавил на плечи зверей, заставляя опять опуститься на колено.
— Намиб, ты давно уже вождь, но отказываешься принять это.
Предводитель бандитов замотал головой:
— Нет! Небо не принимает моей клятвы, и род молчит!
— А я даже спрашивать у них не буду, — я подошёл к нему и опустил руку на плечо, — Меня никто не спрашивал, и ты тоже не уйдёшь от своей судьбы.
Я окинул всех взглядом, во мне словно проснулась какая-то новая личность. Этот зов вождя «вокатум дукс» пробуждал не только ауру, но и таланты оратора.
— Вождь не ждёт знамений с неба. Вождь не ждёт одобрения предков, — я говорил негромко, заставляя всех вслушиваться, — Он берёт на свои плечи ответственность.
Я говорил и говорил, и даже Хали удивилась, откуда во мне взялось такое красноречие.
— Вождём не становятся по мановению палочки. Вождя выбирают звери, как самого сильного и достойного, — я указал копьём на Намиба, — Долго вы будете ждать указки закостеневших предков? Будущее рода — в ваших руках!!!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И я коснулся остриём плеча Намиба. Тот трясся мелкой дрожью, боясь поднять на меня глаза.
— Я, Белый Волк, сожрал ничейные земли, — хмуро сказал я, — Как было предсказано.
Все охнули. Звери не понимали, о чём я говорю.
— А теперь я выплюнул их в руки настоящих хозяев, — закончил я, — Эти земли принадлежат Пустынным Скорпионам. Такова моя воля, а кто несогласен, того я вызываю на священный поединок копья.
Мой последний крик раздался над улицами Каудграда особо оглушительно. Тут я был прав — если меня никто не сможет победить, то я и есть тот самый «копейщик» из пророчества Скорпионов.
Я поднял голову. Род Зелёных Скорпионов, даровавших мне технику копья, не спешил отнимать её. Значит, я всё делаю правильно.
— Он прав, племянник, — едва слышно прохрипел Гакэру, — Чёртов Белый Волк прав.
Намиб встал, отвёл моё копьё. Он хотел что-то сказать, но я поднял руку, сжал ладонь в кулак.
— Не спеши, вождь, — сказал я, — А то потом пожалеешь о своих словах.
Пустынник лишь округлил глаза, а я добавил:
— Хораса я беру на себя. У тебя и так много дел, — моя рука махнула на заваленную трупами улицу, а потом и на весь город, — Здесь кто-то должен навести порядок.
Намиб кивнул, его звери подхватили обессилевшего дядю, и испарились на улицах Каудграда. Новоиспечённый вождь бросил на меня последний взгляд, и тоже исчез за углом.
Намди рядом прошептал:
— Ну всё, надеюсь, концерт окончен?
Я усмехнулся в ответ:
— Давай уже, веди к своему Хорасу.
Глава 19. Командор Хорас
Солнце уже исчезло за склоном горы, когда мы с Намди шли к крепости. Он вёл меня совсем не к парадному входу — пока мы шли, я смотрел на крепость сбоку. Видимо, где-то есть чёрный ход.
Тропинка шла по склону, ныряя под нависающие скалы. Вокруг мелькала мелкая живность, которая, кажется, даже не имела меры. Стрекотали какие-то насекомые, где-то пела птица.
Безликий молча шагал впереди, никак не комментируя то, что произошло в городе. Намди не позволял тому, что его не касается, как-то озадачивать разум.
Тот переполох, что я устроил в Каудграде, следовало бы обдумать. Но времени, как всегда, было в обрез.
«Одно ясно точно — твоё обнуление снимает метки Бездны, Марк. О, Небо, это просто невероятно!»
Да, это было невероятно. Но учитывая, что я уже два раза победил дьявола Аваддона таким образом, наивно полагать, что он позволит это в третий раз.
Да, я снимаю метки, только главное не это.
Они. Стали. Активироваться.
«Да, в зверях рядом с тобой».
Получается, Аваддон всё же ищет меня.
А Хали ведь говорила, что течение времени в Тенебре и небесных мирах отличается от Инфериора.
«Да. Это сложно для понимания, но это так. Основная связь Неба и Бездны с Инфериором происходит через оракулов».
Я кивнул. Это давно понятно, ведь куда не приду, везде меня уже ждут.
Высшие меры словно маркер ставят. Это даже не ловушка — оракулу приходит видение, а следом начинается ожидание. Когда события вокруг совпадают с увиденным, то там, в других мирах, получают весточку: «предсказание сбылось».
А значит, надо реагировать, и направлять своё внимание в эту зону.
Видимо, вот это самое «внимание» и требует огромных сил. Метки съедают силы у «меченых», я это заметил. Когда Белиар отдавал мне свою энергию, эффект был такой же — небывалая мощь на несколько минут, а потом полное опустошение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
У нас с Белиаром силы заканчивались у обоих. Возможно, я бы от этой магии умер, если бы не был частицей Абсолюта. А может ли так получиться, что Аваддон тоже сейчас там, в Тенебре, обессилен?