Зверь захохотал, схватился свободной рукой за моё копьё, и отвесил мне здоровую оплеуху.
Чуть не отвесил — в последний момент я всё же убираю голову, тяжёлая рука пролетает сверху, а я бью основанием ладони в подбородок, вкладывая в удар всю энергию.
Голова запрокидывается, на миг его хватка ослабевает, и моё копьё коротким движением взрезает горло. Зверь падает, хрипит.
«Марк, мне кажется, проблемы только начинаются».
Ангел прав: звери с проснувшейся меткой невероятно сильны. Значит, надо быть осторожнее, и бить наверняка. Спасает только то, что метки просыпаются с опозданием.
Дверь распахивается, внутрь влетает ещё четверо зверей. Перехватив копьё за самый конец древка, я всаживаю остриё в глаз первому везунчику. Остальные трое уже с активными метками, им удаётся уворачиваться от моих атак.
Я отступаю в соседнюю комнату. Разбегаюсь, чтобы выпрыгнуть в окно… и в последний момент разворачиваюсь, рублю копьём по полу с широким замахом.
«Земная волна» выносит дверной проём вместе с тремя безумцами, кинувшимися в погоню. Оторванные конечности вместе с телами улетают в дальний конец зала.
Я всё же выпрыгиваю в окно, мягко приземляюсь на мощёную мостовую.
И едва уворачиваюсь от удара слева. Тут же справа мелькает клинок — все нападающие уже рядом. Меня окружает с десяток зверей, и несколько секунд я двигаюсь чисто на рефлексах.
Уворот, блок, удар, уворот…
Вокруг начинают разгораться метки, и я понимаю, что сейчас будет туго.
«Моя сила, Марк. Бери её!»
— Не-е-ет! — я лишь рычу.
Я разгоняюсь сам, стараюсь стать быстрее. Чувствую ноги противников на земле, толкаю их стихией, лишая равновесия, как учил наставник Скойл.
Но метки делают их ещё сильнее. Я сражаюсь не со зверьми, а с демонами, заполучившими над марионетками контроль.
Их клинки начинают мелькать совсем близко, высекая искры из моего нагрудника и наплечников. Копьё всё труднее держать в руках — каждый удар и блок так вибрируют по ладоням, словно я сражаюсь с каменными истуканами.
«Марк, сила!»
Рано. Я ещё не на пределе.
Звери рядом вдруг стали валиться. Я с лёгким недоумением обнаружил, что стало полегче — противники падали один за другим. В затылках и спинах поверженных торчали стрелы.
Из дома, где я совсем недавно был, выглядывает Макото с луком, в соседнем окне — Кицунэ.
Они сняли луки с убитых и теперь кладут стрелы одну за другой, не промахиваясь. Странное дело, «меченые» особо не реагируют на это. Зато, когда видят меня, звереют на глазах, и становятся в разы быстрее.
Через несколько секунд всё кончено. Мостовая вокруг меня залита кровью, а я стою, протираю подкладкой одного из зверей древко копья. Всё так измазано, что грозит вылететь из рук.
— Копейщик, — я услышал чей-то рык.
Поворачиваю голову. Гакэру стоит, глаза горят адским огнём. Кривой деревянный посох подрагивает в его руках.
— Аваддон, ты ли это? — спросил я с усмешкой.
— Как смеешь ты, жалкое отродье Отрёкшихся, — знахарь выпячивает грудь, — Я Гакэру, прямо потомо…
Тут он всхрапнул, его словно скрючило. Сгорбился, перекосил шею, захрипел, забился в конвульсиях, и через несколько секунд взглянул на меня уже совсем другим взглядом:
— Привет, частица сраного Абсолюта.
Я встал, отбросил тряпицу. Отвёл копьё в сторону.
— Привет, привет.
— Я говорил тебе, что достану своего демона? — Гакэру говорил совсем другим голосом, в который добавились потусторонние нотки.
«Он очень силён, Марк. Совсем как вождь Рагнар, когда его метка сработала».
Я ухмыльнулся. Да по хрену, если честно. Не для того я меру наращивал, чтобы пугаться каждой дьявольской марионетки.
— Демона я верну, — я поднял копьё, — А ты сдохнешь.
— Жалкий поднёбный червь, — с ненавистью выдохнул Аваддон, — Твою голову я раздавлю, как кочан каракоза…
Он полетел ко мне, не сделав даже шага. Просто тело Гакэру переместилось в мою сторону, поднявшись на пару сантиметров над мостовой.
И в следующий миг с посоха сорвалась струя огня, волна нестерпимого жара двинулась на меня. Я едва успеваю прыгнуть в сторону, вскидываю руку с копьём и посылаю «земную волну».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Атака огнём захлёбывается, и знахаря сносит, вдавливает в стену дома напротив. Там огромная вмятина, появились широкие трещины, с крыши посыпалась крошка.
Кажется, бедный дом даже чуть-чуть накренился. Всё-таки меченый знахарь силён — остальных зверей разрывало на части, а этого только воткнуло в стену.
Совсем как меня тогда, когда Волчица пробила своим прималом стену сарая во дворе особняка.
Через несколько секунд Гакэру зашевелился, открыл горящие глаза. С его губ потекла струйка крови, но он всё равно улыбнулся, стал выворачиваться, пытаясь вылезти.
Вот его ноги коснулись мостовой, он расправил плечи, и послышался хруст костей. Моё стихийное зрение подсказывало, что его сломанные кости сращиваются с невероятной скоростью.
Метка Бездны, судя по всему, имела свойства демонической крови.
— Ты слишком настырный, — Гакэру сплюнул кровь, — Не знаю, что нужно сраному Абсолюту, но со времён Вотана ещё ни одна частица так далеко не заходила. И в этот раз…
Я не дал ему договорить. Надрывая жилы от скорости, чувствуя перегрузку, оттягивающую щёки, я вонзил копьё в грудь знахарю.
Да, я был быстр. Одновременно с моим прыжком свистнули стрелы Макото и Кицунэ, и внимание старика расфокусировалось. Это должно было сработать.
Но наконечник копья застрял в зажатой ладони, прямо передо мной растянулись в хищном оскале губы. Они разлепились, горящие глаза сверкнули:
— Ты, сраный поднёбный червь, хочешь победить дьявола?! — он стал отодвигать меня, держась только за острый наконечник.
— Да нет, — я усмехнулся, — Просто ты идиот.
И я коснулся ладони знахаря, выкидывая себя в нулевую меру. Тот закричал, я разобрал в его рёве что-то про «сраную частицу».
Через миг крик Гакэру захлебнулся, оборвался, и старик бессильно упал на мои плечи.
На плечи нуля…
Мои ноги подкосились, и я упал на колени, пытаясь удержать знахаря. Он так и уткнулся носом в мой наплечник, сипло дыша прямо в ухо.
Едва удержав равновесие, я уложил старика на мостовую, и сам тяжело опустился рядом на четвереньки. Ух, это была хорошая схватка.
Как только знахарь потерял со мной физический контакт, то сразу стал расти в мере. Вместе с силой стало выравниваться и его дыхание. Вот ведь везунчик, его автоматически выкидывает. А мне задницу надо рвать, чтобы вернуться в третью меру.
«Марк, я сейчас!» — Хали приготовилась поднять меня в меру человека.
— Нет, — пошатываясь, я встал, поднял взгляд к Небу.
Стержень духа возвышался надо мной, и где-то там на невообразимой высоте моя истинная мера. А я здесь, «в корнях», в безграничном море энергии, стекающейся к столбу духа.
Ну же… Я опять покрылся испариной, напрягая и тело, и душу. Нужно делать это самому, хватит пользоваться услугами нянек.
Сила человека хлынула в жилы, когда я смог-таки добраться, зацепиться взглядом за свою точку. Трудно, но зато сам.
— Человек?! — послышался удивлённый голос, — Не зверь?
— Да, — я повернулся.
Намиб и его пустынники стояли, заполонив смутными тенями улицы вокруг. Несколько его воинов-оборванцев стояли на крышах, я чуял их взгляды.
— Он жив? — Намиб указал на своего дядю.
Знахарь едва слышно дышал, но я всё равно опустился на корточки, послушал пульс. Прерывистый, но не тревожный. Просто зверь устал.
— Жив и здоров, — хмуро ответил я.
«Марк, метки нет!» — воскликнула Хали.
Я и так уже видел. Даже зрение ангела, способное увидеть скрытую метку Бездны, ничего не разглядело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Обычный зверь, хоть и сильный.
— А эта дрянь, — чуть не сплюнул Намиб, — которую проповедники из столицы всаживают в зверей?
— Нет, её нету, — я покачал головой.
— То есть, душу моего дяди больше ничего не отравляет?