диалекте. Среди его сочинений «Книга различных историй»
(Libro di varie storie), стихотворные изложения хроники Дж. Виллани, а также ряд кантари (небольших поэм в октавах). Боккаччо обращается к нему с вопросом, какую даму выбрать объектом поклонения, девственницу или вдову. Тенцона датирована 1358 г., когда Боккаччо ухаживал за некоей флорентийской вдовой. Впоследствии эта дама жестоко оскорбила его, вызвав в поэте ненависть, излившуюся в знаменитом памфлете «Ворон».
…мой вождь… – Амор.
Кто влюбится в юницу… – Пуччи угадывает настроение Боккаччо на тот момент и отвечает в пользу вдовы, не преминув выразить юным девицам укор в ветрености, что делал и сам Боккаччо. Ср. «Филострато», VIII, 30–32: «Непостоянна та, что молода, / Ей хочется поклонников погуще, / Красой своей и юностью горда, / Не верит глади зеркала не лгущей… / А зрелые способны оценить / Любовь к себе, для них она отрада, / Умеют зло от блага отличить, / Одобрят иль откажут без бравады / И держат слово».
LXXXII
Образец метафорического стиля, заимствованного Боккаччо у поэтов Античности, прежде всего у Овидия. По-видимому, этот сонет относится к позднему периоду творчества.
…пастух Адмета… – Солнце. Бог солнца Аполлон пас некоторое время в Фессалии стада местного царя Адмета.
…вынес дочерь Агенора… – В образе быка Юпитер похитил Европу, дочь финикийского царя Агенора. Впоследствии этот бык был им превращен в созвездие Тельца. Смысл первого катрена: «На закате солнца, находившегося в созвездии Тельца», то есть от конца апреля до начала мая.
…донна эта… – Некая флорентийская вдова, поздняя любовь Боккаччо.
…Как та, что Олоферна… – Юдифь, библейская героиня, очаровавшая вражеского полководца Олоферна, а затем убившая его. Здесь намек на жестокость пленительной вдовы, каким-то образом впоследствии оскорбившей поэта. За это он отомстил ей памфлетом «Ворон».
…с третьей сферы, где любви планета. – Третья сфера, небо Венеры, согласно геоцентрической системе Птолемея.
…дочь Бэла… – Дидона, царица Карфагена, влюбившаяся в троянского беглеца Энея. См. вторую песнь «Энеиды» Вергилия.
…жар Библиды… – Безнадежная, грешная любовь. Библида влюбилась в своего родного брата Кавна и погибла от неразделенной любви.
…накидкой снежно-белой… – Белоснежная фата, элемент траурного одеяния вдов.
LXXXVIII
Неуки – необъезженные кони.
XCI
Спартанская… донна… – Царица Елена.
XCII
Мадригал положил на музыку Никколо да Перуджа в XIV в.
XCIV
Апиция читают… – Здесь подразумевается Апиций Марк Габий – древнеримский гурман, живший во времена императора Тиберия. Его имя стало нарицательным в значении «чревоугодник». Апицию приписывали трактат о приготовлении дорогих блюд.
Сарданапал – ассирийский царь, славившийся своей любовью к роскоши.
CII
…с третьей сферы… – В третьей сфере, на небе Венеры, пребывают души любящих.
CV
…Зевксис, что красу делил на члены… – Во время работы над портретом Елены древнегреческий живописец Зевксис (V в. до н. э.) использовал пять моделей, взяв у каждой красавицы наиболее прекрасные формы и соединив их в единый образ совершенной женской красоты.
CVII
…листву, что Фебом-властелином… любима… – Лавровый венок, атрибут поэта. Аполлон любит лавр потому, что в это растение превратилась Дафна, его возлюбленная.
CVIII
…двум звездам… – Глазам возлюбленной.
CX
…У камня… / Который в храме две стены стыкует… – А. Ф. Массера полагает, что поэт говорит здесь о Ветхом и Новом Завете, соединенных Церковью.
…И здесь окончить жизни срок… – В раю.
CXI
…Что то, что всем дается от природы… – Время.
Ведь я уж миновал свою вершину… – См. LXXX.
CXIV
…нанятый последним виноградарь… – Евангельская притча о виноградарях. Мф. 20: 1–16.
CXV
О Солнце… – Обращение к Христу.
CXVI
О достославный Царь… – Обращение к Христу.
CXVIII
…Ни Эвром, ни Бореем… – Имеются в виду восточный и северный ветер. В мифологии это сыновья бога ветров Эола.
…ты колесница / Грифона двуединого… – Аллегорический образ, взятый из «Чистилища» Данте. Колесница символизирует Церковь, а двуединый грифон – Христа, сочетающего в себе божественную и человеческую природу.
…твой плод благословенный… – Христос.
CXIX
Денница – утренняя звезда.
CXX–CXXI
Исследователи полагают, что адресатом этих сонетов является флорентийский недоброжелатель Боккаччо – священник Франческо Нелли, приор Святых Апостолов.
CXXII–CXXIV
Сонеты написаны в ответ неизвестному, выдвигавшему в адрес Боккаччо обвинения по поводу его публичных выступлений с толкованием «Божественной комедии» Данте. Отвечая в довольно резком тоне, поэт тем не менее раскаивается в своей затее. Сами обвинения (письмо или трактат) не сохранились.
CXXIV
…И хоть грызет невыносимый зуд / Всю кожу мне… – Исследователи полагают, что престарелый поэт страдал диабетом.
…стиль и форма… / В Болонье почитаются дурными. – В школах Болоньи учат утонченности, которой не хватает обвинениям, выдвинутым хулителем против автора.
…содеянного не вернуть. – Боккаччо потерпел фиаско, выступая перед простым народом с толкованием сочинений Данте.
CXXV
В челнок, припасов начисто лишенный… – Популярный в средневековом искусстве сюжет «корабля дураков».
Из «Декамерона»
Знаменитый прозаический роман, вершина литературного творчества Боккаччо, состоит из десяти частей (дней), содержащих, в свою очередь, десять новелл и заключение, обязательно включающее лирическое стихотворение в форме канцоны, которую король или королева дня предлагает спеть или продекламировать кому-то из присутствующих. По-русски эти канцоны печатались в составе «Декамерона» в переводах П. Вейнберга, А. Коринфского, Л. Соколовой, М. Кузмина (дни 3, 5, 8, 9, 10), М. Лозинского (дни 1, 2, 4, 6, 7), Ю. Корнеева. В нашу книгу включены все десять стихотворений в новом переводе В. Ослона.
Охота Дианы
Работая над поэмой, молодой Боккаччо не ставил себе, по-видимому, слишком высоких задач, но литературоведы считают ее важным событием в истории итальянской литературы, поскольку ее автор первым продолжил традицию Данте в области поэтической формы, продемонстрировав глубокое понимание нововведений своего великого предшественника и недюжинное мастерство. Что же касается сюжета «Охоты Дианы», то, изображая длинную серию эпизодов, могущих показаться современному читателю излишне кровавыми и к тому же похожими друг на друга, Боккаччо, с одной стороны, решает куртуазную задачу (героини, названные реальными именами, с удовольствием прочтут о своих воображаемых подвигах) и, с другой, следует определенному канону (охота с незапамятных времен считалась одним из благороднейших занятий). При этом следует иметь в виду, что и автор, и его современники были хорошо знакомы с бестиариями – распространенными в Средние века сборниками зоологических статей и иллюстраций, где животные часто представлены как символы понятий из религии и морали (например, змея, воплощающая грех, – см. XI–XII), а также и вовсе фантастические животные наделены вполне определенным поведением (например, единорог – см. VII). Боккаччо рассчитывает, конечно же, на соответствующие ассоциации, порождаемые его текстом. Мы решили, однако, не перегружать наше издание комментариями этого рода, а отослать интересующегося читателя к соответствующему материалу, широко доступному в печатной и электронной форме.
Песнь V
…из тула извлекла… –