останусь предан, как богини.
38
Каприз внезапный, новый поворот,
Немыслимая жажда обладанья,
Порывы и алканья —
Сие Амором прозвано в толпе;
Таким тебя вообразил народ,
Как на портрете видны начертанья;
И облик, и деянья
Исправно соответствуют тебе;
Ты всеми, кто создал тебя себе,
По сим приметам вмиг распознаешься:
То плачешь, то смеешься,
То гневен, то балуешься дитятей,
Кому лишь игры, нет иных занятий.
Хотя ошибочен подобный взгляд,
Не диво, что таким слывешь в народе:
Сродни твоей природе
Твои поступки, действия в миру.
Малыш нагой, чьи коготки язвят
Больнее шпор стальных, незрячий вроде,
При луке на свободе
Гуляешь ты, не прилежа добру,
Свои развеяв думы на ветру,
Ты словно тот, чье легкомыслье качество,
Играющий в ребячество,
Ты следовать велишь своей указке,
Притом не кажешь глаз из-под повязки.
Но эта воля в сущности глупа,
И естество твое темно по сути,
Ты побуждаешь к смуте
Под видом беззаботной наготы.
Амором прозвала тебя толпа,
Когда, дрожа от страха, у распутий
Стоят невежды-люди,
Храня желанья тщетные, мечты;
Мальчишкой назван по деяньям ты.
Но настает момент, когда получим
Удар, что будет жгучим,
Безумий плотских, искушений смелых, —
Другого нет в твоих разящих стрелах.
О, сколько раз до смерти доводил
Несчастных жертв любовных ослеплений
Из-за своих велений,
Капризов и тщеславья – несть числа!
Тобой обманут был и сам Ахилл,
Поверивший коварной Поликсене:
Благодаря измене
Вошла в пяту предательски стрела.
А сколько, сколько причинял ты зла
Всем, кто последовал твоим призывам!
Погибельным порывом,
Как псов, ты сталкивал во время оно
Ахейцев и троян у Илиона.
С тобой безумцем выглядел Самсон:
Как чадо, он покорствовал Далиле,
Своей великой силе
Непозволительно дозволив спать;
Тобою ослеплен царь Соломон,
В котором мудрость страсти замутили,
Да так, что был не в силе
Он веровать в Господню благодать.
С ума ты сводишь, ты рассудка тать,
Силком обмана схватываешь цепко,
И держишь пленных крепко,
И часто предстаешь изображенный
Звериными когтьми вооруженный.
Твоею волей изгнан бог Сатурн,
Рукой Юдифи Олоферн повержен,
Давид греху подвержен —
Убийцей стал кто сочинял псалом!
Тобой погублен муж храбрейший Турн,
Тарквиний пал из-за тебя, несдержан;
Из-за тебя растерзан,
Злой Купидон, юнец Авессалом,
Дидона жглась из-за тебя костром,
Покинула царя-отца Медея,
А юного Андрея
Еще вчера, казалось, задушили,
Тем самым королевство осрамили.
Из-за тебя погиб король Артур
И сотня тысяч доблестных воителей:
В засадах искусителя
Их битвам не было и нет конца.
Источник зла, губитель-самодур,
Ты развращаешь люд в земной обители
И наших прародителей
Заставил преступить запрет Творца;
Ты вечно скверной тяготишь сердца
И волю до конца даешь злословью,
Но высшею Любовью
Из мира изгнан (пусть же так и будет!)
Как тот, кто лихо спящее пробудит.
К Амору отправляйся, песнь моя,
Скажи о том, кто видеть свет мешает,
Кто тело искажает,
Как ясно то из моего письма.
И в нем сидит тщеславия змея,
Что вечно темной воле услужает
И душу извращает,
Главу лишая светлого ума;
Кто для своих служителей чума,
Кто ворог добродетелей и чести
С благополучьем вместе.
Кто любит честь, тот пребывай с ним розно,
Не то придешь в себя – но будет поздно.
39
О властелинша мира, цвет столиц,
О мощная великая держава,
О та, чья смяла слава
И Азию, и Африку с Европой,
Пред кем и почему ты пала ниц?
Где знаки властного когда-то нрава?
Зачем, ответствуй, право,
Не хочешь быть могучей и суровой?
Ах, скольких бед причиною сугубой
Кровь стала, что пролил волчицын сын!
Смертельный не один
Удар во дни гражданского разгула
И Марий наносил тебе, и Сулла.
Где два твоих бесстрашных Сципиона,
Где Цезарь твой, кого потомки чтут?
Где благородный Брут,
Отмстивший поругание Лукреции,
Где Фурий Марк Камилл, два Куриона
И Квинт-трибун, что Гракха вызвал в суд?
Где Фабий, мудр и крут,
Корнелий, разгромивший войско Греции,
Семпроний, разрушитель стен Боэции?
Фабриций верный, Фульвий, и Квинт Гней
Метелл, и Марк Помпей,
Катон, и Марк Марцелл, и Квинт Цецилий,
Тит Фламинин и добрый Флор Луцилий?
Где те сенаторы и консулат,
Великолепие Октавиана,
Величие Траяна,
И Константина высшие порывы,
И триумфальных шествий строгий лад?
И где Аврелия, Веспасиана
Отвага без изъяна?
Где Марк Антоний, вождь правдолюбивый,
Саллюстий, златоуст красноречивый,
И Цицерон, гонитель лицемерий?
Куда Максим Валерий,
Тит Ливий и другие разбрелись?
Где крылья, что тебя вздымали ввысь?
О бич троянцев, мудрая Юнона,
О вождь твой карфагенский горевой,
О скорбный образ твой,
Как горько им в твоих лучах былых!
Когда тебя из пропасти бездонной
Вел к свету Аппий Клавдий за собой
И крови ток густой
Метавр нес в море вместо вод своих,
Ты зрела вспышки молний огневых
Вокруг твоей короны башненосной.
Ах, где многоголосный
Триумф, что учинил Семпроний Гракх,
Рать африканцев обратив во прах?
Народы Македонии, Галации,
Сириец, египтянин, каппадок,
Франк, бешен и жесток,
Иберы, кельтиберы, луситаны,
Бутины, персы, жители Далмации,
Парфяне, быстрые, как горный ток, —
Ведь были все в свой срок
Твоими эти племена и страны!
И не тебе ль платили дань гирканы
И царства калидонян,