дальше. После обеда Анна дремала и даже увидела странный сон про то, как она учит Принца основным законам современного менеджмента и подписывает указы о реформах в королевстве.
– Чем отличается просвещенный монарх от непросвещенного? – как раз спрашивал ее Принц и вдруг, лязгнув удлинившейся пастью, полной острых зубов, уточнил: – А на вкус?
От ужаса девушка дернулась, ударившись лбом о собственные коленки, и проснулась.
Лодка уже пришвартовывалась к берегу.
– Приплыли. Дальше пешком, – объявил парень.
Только тут Анна заметила, что он совершенно выбился из сил. Еще бы: она отдыхала, а он греб.
– Вот что, – объявила девушка, пиная особо наглый корень, подползший ей под ноги, – а теперь по расписанию отдых. Я с таким проводником в лес не пойду. Тебе надо хотя бы час поспать, и только тогда отправимся дальше.
– Но… – слабо попытался возразить Жан.
– Лично я не собираюсь подвергать свою жизнь опасности из-за твоей усталости и возросшей невнимательности. Будешь возражать – пожалуюсь Принцу, – капризно заявила Анна.
Парень хмуро посмотрел на нее, но не ответил.
Они спрятали лодку подальше в кусты, чтобы не привлечь ненужного внимания, а потом нашли более-менее укромный уголок. Жан сгреб опавшую листву, лег на нее и мгновенно уснул, точно его выключили.
Анна тоже зевнула, но сон уже пропал, а от воспоминаний о превратившемся в оборотня Принце ее передернуло.
От нечего делать она проверила оружие, выполнила десяток упражнений, чтобы разогреть мышцы, и снова заскучала. Жан спал на боку, подтянув к груди колени, одно из которых выглядывало сквозь прореху в штанах, и обхватив себя за плечи руками, на которых отчетливо виднелась каждая жилка, каждая косточка.
Анну так и кольнуло от мысли, что, оказывается, в замке голодают и только она, не зная об этом, уплетала взбитые сливки. Раньше ей почему-то и в голову не приходило, что для того, чтобы обеспечить замку еду, и вправду требуются поля, фермы, огороды или что еще должно быть в их патриархально-средневековом хозяйстве. Как будто пирожные, фрукты и взбитые сливки возникают из пустоты сами собой, как в сказке. «Так это же и есть сказка! – возразила себе девушка и тут же добавила: – Но какая-то паршивая».
Проглянуло солнце, и сапоги, выставленные на просушку, уже почти высохли. Правда, как не без оснований полагала Анна, произошло это большей частью у нее на ногах.
Прошло уже больше часа, вероятно, часа полтора, но будить Жана было жалко – таким маленьким и беззащитным он казался.
– Некоторым очень идет закрыть рот и заснуть. Чем меньше они говорят, тем милее становятся, – пробормотала она себе под нос, затем обулась, снова сделала несколько наклонов, чтобы разогреться, и решила осмотреть окрестности.
После их марш-броска по реке преследователи остались далеко. Если они и выйдут на след, то нескоро, поэтому ничего страшного в прогулке не было. Конечно, нужно соблюдать разумную осторожность и не уходить далеко, чтобы не заблудиться.
Лес здесь показался ей слегка более живым и дружелюбным. Под одним из деревьев даже обнаружился чахлый кустик мелких желтых цветов. Трогать их Анна не стала – в таком месте могут оказаться и ядовитыми, однако настроение улучшилось.
– Хорошо живет на свете кто-то-там,
Ходит он за мною тенью по пятам, —
родилась сама собой импровизация.
Она прошла еще немного и резко остановилась. Уж очень знакомой показалась возникшая перед глазами картинка. Вокруг был густой подлесок, спутанный и сухой, точно патлы старухи. Деревья, заполонившие эту часть леса, походили на тени самих себя – почти лишенные листвы, болезненно скрюченные, покрытые коростой. Проглянувшее было солнце исчезло, а под ногами скрипели жесткий белый мох и лишайник, напоминая хруст старых костей… Да, точное ощущение: Анне и вправду показалось, будто она идет по костям… Вокруг царила тишина – давящая, пронзительная. Она проникала до самого сердца, оставляя по себе маслянистое, неприятное ощущение страха.
Позади хрустнула ветка.
Вот теперь ощущение дежавю усилилось до боли.
Аннина спина одеревенела. Девушка хотела оглянуться и боялась этого. Уверенность, что добром это не закончится, крепла с каждой секундой.
А вот и птица. На скрюченную ветку, перегородившую ей дорогу – словно лес вытянул растопыренную ладонь, стремясь поймать свою жертву, – опустился ворон. Склонил голову, насмешливо глядя на девушку круглым черным глазом, и расхохотался… вернее, раскаркался. Откуда-то снизу, из-под ног, ему хрипло ответила жаба.
И тут Анна не выдержала. Она знала, что бежать нельзя, знала, что ни в коем случае нельзя дать понять этому лесу, что испугалась, – нельзя, ведь, почуяв слабину, он вцепится и уже не выпустит ее из своих смертельных объятий.
Она отчетливо помнила, чем закончился тот проклятый сон.
Знала, но ничего не могла поделать.
Кровь стучала в висках, деревья цеплялись за плащ, стараясь удержать. Анна слышала, как затрещала ткань, но, конечно, не стала оглядываться, чтобы посмотреть на оставшийся на ветке лоскуток красной, будто выпачканной в крови, материи.
Она бежала, уже чувствуя, что это бесполезно, страх гнал ее, как пастух гонит на бойню стадо глупых коров.
Впереди был овраг, весь заваленный буреломом.
Все как в том чертовом сне! Каждая деталь!
Анна понадеялась, что незаметно заснула рядом с Жаном и сейчас снова видит прежний кошмар. Но нет – все вокруг было слишком реально, да и на щипок тело отреагировало болью.
Неужели выхода нет? Она обречена? Как страшно! Как глупо!
Она заметалась. Затем помчалась по краю оврага, едва не падая. На какой-то сумасшедший миг ей вдруг показалось, что стоит добраться до другой его стороны – и она спасена. Еще немного, нужно просто не сдаваться!.. Подумаешь, сон! В реальности все может обернуться абсолютно по-другому, не превращается же Принц в оборотня, как в недавнем кошмаре.
И она была близка к спасению, очень близка. Но чертова ветка… Как и во сне, она появилась из ниоткуда и ударила в грудь, выбивая из легких дыхание.
Анна упала на землю, не в силах дышать, чувствуя в груди обжигающую боль, и поняла, что окончательно пропала.
А потом в ноздри ударил уже знакомый запах – запах мокрой шерсти и другой – еще более отвратительный, тяжелый, железистый, чуть сладковатый. Так пахнет свежая кровь…
…На ее щеку упала капля. Девушка не хотела открывать глаза, но уже физически не могла вынести эту затянувшуюся паузу. Теперь она желала одного – умереть как можно скорее.
Ресницы поднимались медленно, очень медленно, но Анна уже знала, что сейчас увидит. И не обманулась.
Волчья морда оказалась у самого ее лица. Красноватые дикие глаза смотрели равнодушно и от этого еще более