class="p1">– Чего именно Вы хотите от меня? – мой взгляд возвращался к пологу, за которым скрывались Ник и Винелия. Я чувствовала, что в любой момент рядом может появиться жгут нориуса, подслушивая наш разговор. – И говорите прямо, хватит уверток.
– Если Вы хотите благополучия нашему королевству, то покажите остальному миру Вашу любовь к королю. Какой-нибудь красивый, запоминающийся жест, – предложил Фредерик, запрокидывая голову и посматривая на недовольного и переживающего Акроша. – Вот он не боится признаваться в своих чувствах. И рискует карьерой, положением в обществе и расположением короля ради Винелии Барбской. Это прекрасное зрелище. О нем обязательно напишут пару пьес. Даже если она в итоге откажет, получится отличная драма, – мужчина замолчал, когда спал полог, и Никлос объявил, что дуэль состоится. – Однако нужно помнить: трагедия не подходит сильному королевству и королю. Для них возможен только счастливый конец.
* * *
«Дуэль драконов» – как много в этом словосочетании! Редкое явление. Аристократы предпочитают решать вопросы полюбовно, а за драками серокрылых и вовсе нет присмотра. Лишь бы не поубивали друг друга. Иное дело – дуэль во время войны. В этом случае растрачивать свой дух на междоусобицы – расточительство, потому и было сказано: «Если не в силах разговором и делом добиться перемирия и разрешения спора чести, то дуэли быть. Но быть на виду и до смерти одного из дуэлянтов. Дабы отсеять настоящее дело чести от лживого». В прежние времена такая практика здорово остужала горячие головы. Но не в этот раз.
Акрош Адегельский решил идти до конца.
И зрителям пришлось остаться на своих местах, а расторопным официантам – подать закуски и горячие блюда в отдельные ложи. Для многих предстоящее стало лишь великолепным завершающим штрихом к основному мероприятию, но только не для Винелии Барбской, вынужденной находиться рядом с королем, чтобы наблюдать за дуэлью с лучшего места.
Я и представить не могла, о чем она думает, но девушке явно было не по себе. Если бы я сумела, то поделилась бы с ней своими чувствами. Тем, что поднимается в душе, когда, глядя на проливной дождь и бесконечно серое небо, вижу черноту и двух драконов, дерущихся не на жизнь, а на смерть. Страшное ощущение. И Никлос знал, что дуэль напоминает мне об этом, потому даже предложил покинуть ложу и вернуться во дворец. Я осталась.
Суть дуэли крайне проста. Дуэлянты превращаются в драконов и нападают друг на друга. Без изысков и сложных правил. В обычной стычке достаточно прикусить за шею и прижать противника к земле, но в случае военной дуэли финал только один, и как его достичь, каждый решает сам.
Ко мне подошел официант, предлагая бокал коньяка, я перехватила взгляд Ника и согласно кивнула. Видимо, мои нервы не так крепки, как я думала.
Драконы приближались друг к другу, и со стороны видно было, насколько разнятся эти дуэлянты. Черноволосый с серебром Акрош: невысокий, но стройный и весь как один острый угол, а напротив – человек-глыба, белокурый атлет с ясным голубым взором. За этой роскошной внешностью скрывалась принадлежность к Синему дому. И пускай официально это уже ничего не значило, пройдут столетия, прежде чем это действительно потеряет смысл. Улий Грац, дракон в два раза моложе Акроша, имел внушительный послужной список и прекрасные перспективы на деловом поприще. Около десяти лет назад он стал безусловным победителем Осеннего равноденствия и после с блестящими результатами поступил в Академию общих наук.
Его не привлекала военная служба, несмотря на впечатляющие физические данные и незаурядный ум. Он стремился к более традиционной карьерной лестнице, и до падения фамилии Грацбурских многие видели в нем будущего канцлера. Лет через пятьдесят. И если бы не Богарт, который, как выскочка, влез на это место, можно было бы быть уверенным, что Улий своего добился бы.
А после летних судов и краха Синего дома он являл собой образчик несдержанности, юношеских порывов, вызванных обнищанием семейного древа. Ему пришлось поумерить свои аппетиты и расходы и даже задуматься над поисками подходящей работы. Ведь все привычные варианты перестали быть доступными – слишком много высокопоставленных родственников отправились к палачу, слишком много серых выскочек заняли их места. Теперь протекции не было, приходилось всего добиваться самому. Это бесило юношу. Как и вырвавшаяся из тюрьмы Лакраш Винелия Барбская.
Улий, как и многие другие, обвинял семью Адегельских в неудачном перевороте, да и вообще в подстрекательстве к подобному. И он видел, сколь много Адегельских из самой сердцевины заговора умудрились избежать казни и остаться при своих. Обвинения против Винелии и последующая защита Акроша только подтвердили эту высшую несправедливость. Девушка вывернулась лишь благодаря невыносимому Адегельскому, который вместо объятий Черной пьетты получил место первого маршала!
Этого оказалось достаточно, чтобы при первом удобном случае напроситься на драку, затронув вопросы чести, отчего первый маршал никак не мог отступить. Он попросту потерял бы лицо.
Сидевший рядом канцлер очень тихо рассказывал мне на ухо причины дуэли. Несмотря ни на что, он все еще испытывал ко мне приязнь и не упускал случая помочь словом или делом. Если это не шло вразрез с планами короля.
Драконы что-то сказали друг другу, Акрош усмехнулся и напоследок выдал одно слово, от которого Улий побледнел, но все равно стянул с себя праздничный пиджак, а за ним – и рубашку, не упустив случая пощеголять голым торсом перед молодыми кэррами. Маршал отвернулся от зрителей. На его голой спине отчетливо были заметны старые шрамы от плетей. Я посмотрела на Богарта, и тот подтвердил, что их наверняка оставил сам отец Акроша – Брошин Адегельский. От воспоминаний об этой фигуре меня бросило в дрожь, и я вновь приложилась к бокалу.
– А будут делать ставки? – внезапно влезла Милан.
Как и я, сегодня она много пила. И явно не слабое фруктовое вино, а что-то покрепче. Ее лицо раскраснелось, глаза лихорадочно блестели, и она не могла оторвать глаз от полуобнаженной фигуры Акроша, заходящего в воду. – Как думаете, кто из них умрет?
– Опыт или юность. Хорошая задачка, – вступил Фредерик, поглаживая усы и запрокидывая голову. – Пожалуй, ставлю на Акроша. Улий, несмотря на свои достижения, слишком порывист и юн. Его легко обмануть, довести до крайности. Вы заметили, как он отреагировал на последние слова маршала? Слишком много эмоций. Он не военный. И не умеет держать себя в руках.
– Зато он молод. И горяч. А вот кэрр Акрош, наоборот, как холодная, снулая рыба, – пробормотала Милан, тушуясь под взглядом мужа.
Неправильное она выбрала место, чтобы опускать первого маршала. Хотя и дураку